Велимир (Виктор Владимирович) Хлебников

Вам

Могилы вольности - Каргебиль и Гуниб
Были соразделителями со мной единых зрелищ,
И, за столом присутствуя, они б
Мне не воскликнули б: "Что, что, товарищ,
                                  мелешь?"
Боец, боровшийся, не поборов чуму,
Пал около дороги круторогий бык,
Чтобы невопрошающих - к чему?
Узнать дух с радостью владык.
Когда наших коней то бег, то рысь
                         вспугнули их,
Пару рассеянно-гордых орлов,
Ветер, неосязуемый для нас и тих,
Вздымал их царственно на гордый лов.
Вселенной повинуяся указу,
Вздымался гор ряд долгий.
Я путешествовал по Кавказу
И думал о далекой Волге.
Конь, закинув резво шею,
Скакал по легкой складке бездны.
С ужасом, в борьбе невольной хорошея,
Я думал, что заниматься числами над
                         бездною полезно.
Невольно числа я слагал,
Как бы возвратясь ко дням творенья,
И вычислял, когда последний галл
Умрет, не получив удовлетворенья.
Далёко в пропасти шумит река,
К ней бело-красные просыпались мела,
Я думал о природе, что дика
И страшной прелестью мила.
Я думал о России, которая сменой тундр,
                          тайги, степей
Похожа на один божественно звучащий стих,
И в это время воздух освободился от цепей
И смолк, погас и стих.
И вдруг на веселой площадке,
Которая, на городскую торговку
                   цветами похожа,
Зная, как городские люди к цвету падки,
Весело предлагала цвет свой прохожим,-
Увидел я камень, камню подобный, под коим
                                     пророк
Похоронен: скошен он над плитой и увенчан
                                    чалмой.
И мощи старинной раковины, изогнуты
                           в козлиный рог,
На камне выступали; казалось, образ бога
                        камень увенчал мой.
Среди гольцов, на одинокой поляне,
Где дикий жертвенник дикому богу готов,
Я как бы присутствовал на моляне
Священному камню священных цветов.
Свершался предо мной таинственный обряд.
Склоняли голову цветы,
Закат был пламенем объят,
С раздумьем вечером свиты...
Какой, какой тысячекост,
Грознокрылат, полуморской,
Над морем островом подъемлет хвост,
Полунеземной объят тоской?
Тогда живая и быстроглазая ракушка была его
                                  свидетель,
Ныне - уже умерший, но, как и раньше,
                         зоркий камень,
Цветы обступили его, как учителя дети,
Его - взиравшего веками.
И ныне он, как с новгородичами, беседует
                                  о водяном
И, как Садко, берет на руки ветхогусли -
Теперь, когда Кавказом, моря ощеренным дном,
В нем жизни сны давно потускли.
Так, среди "Записки кушетки" и
                     "Нежный Иосиф",
"Подвиги Александра" ваяете чудесными
                               руками -
Как среди цветов колосьев
С рогом чудесным виден камень.
То было более чем случай:
Цветы молилися, казалось, пред времен
                       давно прошедших слом
О доле нежной, о доле лучшей:
Луга топтались их ослом.
Здесь лег войною меч Искандров,
Здесь юноша загнал народы в медь,
Здесь истребил победителя леса ндрав
И уловил народы в сеть.

1. Богу
2. Полно, сивка, видно, тра
3. Жарбог! Жарбог!
4. Россия забыла напитки,
5. Саян

Распечатать стихотворение

• Марина Ивановна Цветаева • Руки даны мне — протягивать каждому обе,
• Николай Степанович Гумилёв • За гробом
• Дмитрий Сергеевич Мережковский • Люблю иль нет,- легка мне безнадежность
• Константин Дмитриевич Бальмонт • Pax hominibus bonae voluntatis
• Афанасий Афанасьевич Фет • Геро и Леандр
• Даниил Иванович Хармс • Погибли мы в житейском поле.
• Афанасий Афанасьевич Фет • Учись у них - у дуба, у березы
• Николай Константинович Рерих • Я сохраню
• Афанасий Афанасьевич Фет • В темноте, на треножнике ярком
• Игорь Северянин • Примитивный романс

Количество обращений к стихотворению: 1029

Последние стихотворения