Бессмертная трагедия Шекспира «Гамлет» не потеряла своей актуальности и в наше время. Поднятые в ней общечеловеческие философские вопросы интересовали людей любой национальности во все эпохи. Пастернаку принадлежит один из самых удачных вариантов перевода трагедии. Он провел огромную работу по ее анализу и максимально точному переложению мыслей Шекспира на русский язык. Поэтому стихотворение «Гамлет» (1946 г.) не случайно открывает поэтическую часть романа «Доктор Живаго». В образе Юрия Пастернак отразил мучительные гамлетовские сомнения при выборе жизненного пути.

В произведении используется многоступенчатое сравнение. Прежде всего, лирический герой сравнивает себя не с персонажем трагедии, а с актером, который должен сыграть эту роль. Исполнение Гамлета считается в театральном мире одним из самых сложных. Для точной передачи всей полноты душевного конфликта главного героя актер должен буквально вжиться в его образ, на себя прочувствовать трагедию его жизни. Пастернак воспроизводит момент появления актера на сцене. На него устремлено все внимание зрительного зала через «тысячу биноклей». Актер находится в состоянии наивысшего душевного подъема от осознания важности происходящего.

Возникает еще одна аналогия. Лирический герой сравнивается с Иисусом Христом. Согласно евангельской легенде, Христос должен был выпить горькую чашу, означающую его согласие на принятие всех человеческих грехов и будущие страдания. «Убоявшись в сердце своем», он просит Бога избавить его от этой чаши, но все же находит в себе силы и принимает ее. Образ чаши стал нарицательным при описании непростого жизненного выбора.

Во второй части стихотворения Пастернак прямо намекает на советское тоталитарное общество. Лирический герой согласен исполнять роль Гамлета на сцене, но понимает, что такая же трагедия происходит в его жизни. Понятно, что пьеса закончится как обычно, все слова и действия персонажей заранее известны. Но что делать, если реальная жизнь живого человека становится всего лишь ролью в разыгрываемом кем-то спектакле.

Финал стихотворения крайне пессимистичен. Все сравниваемые персонажи (Христос, Гамлет, Живаго, актер) в результате объединяются в самом авторе, который «тонет в фарисействе» (замыкает рассуждение тоже библейский образ). Жизнь в тоталитарном государстве лишена свободы и проходит под управлением «главного режиссера». Мучительный выбор – всего лишь игра, от него ничего не зависит.