Сергей Александрович Есенин.
Перевод стихотворения Русь советская на белорусский язык.

Русь савецкая

Той ураган прайшоў. Нас мала уцалела.
На выклік дружбы многія маўчаць.
Я зноў вярнуўся ў край асірацелы,
Дзе восем год не здолеў пабываць.

Каго пазваць? З кім падзяліцца шчасцем,
Журботным шчасцем тым, што я жывы?
Тут нават млын, як птах той бервянчасты
З адным крылом, не ўскіне галавы.

Нікому я тут не знаём,
А ўсе, што помнілі, даўно забылі.
І там, дзе быў калісьці бацькаў дом,
Ляжыць там попел з прыдарожным пылам.

Жыццё-ж кіпіць.
Каля мяне снуюць
Юнацкія, старэчыя абліччы;
Але няма каму мне брылём пакланіцца,
Іх вочы мне прытулку не даюць.

І ў галаве маёй праходзяць думы хмура:
Што бацькаўшчына?
Хіба гэта сны?
Ды я-ж амаль для ўсіх тут пілігрым пануры,
Хто ведае, з якой далёкай стараны.

І гэта я!
Я, сын таго сяла,
Якое славаю адзінаю пакрыта,
Што баба некалі на свет тут прывяла
Расійскага скандальнага пііта.

Ды голас думкі сэрцу шле адказ:
— «Апамятайся! Ў чым твая нягода?»
Ды гэта-ж толькі ля хацінак бляск
Інакшага святла другога роду.

Ўжо адцвітанне да цябе прышло,
Другія юнакі інакшы спеў спяваюць.
Яны бадай што болей зацікавяць, —
Ім маці — ўся зямля ўжо, не сяло.

Ах, бацькаўшчына! Як я пасмяшнеў.
Сухі румянец мне на твар злятае.
І мова землякоў нібы чужая мне,
Як чужаземец стаў я ў родным краі.

Вось бачу я:
Сяльчане ў дзень нядзельны
Да воласці нібы ў царкву прышлі.
Гаворкаю шурпатай, закарэлай
Гамоняць пра жыццё, што пражылі.

Ўжо вечар. Рэдкай пазалотай
Заход апырскаў шэрыя палі.
І ногі босыя, як цёлкі пад вароты,
Уткнулі па канавах тапалі.

Кульгавы чырвонаармеец сонна,
Ўспамінамі ўзморшчваючы лоб,
Апавядае важна аб Будзённым,
Ды як чырвоныя адбілі Перакоп.

— «Мы ўжо яго і так і сяк паролі —
Буржуя гэтага... каторага... ў Крыму...»
І клёны моршчацца вушмі даўгога голля,
І бабы войкаюць у змоўкнуўшую цьму.

З гары ідзе сялянскі комсамол,
І пад гармонь з запалам і старанна,
Пяюць агіткі Беднага Дзем’яна,
Напоўніўшы вяселлем сухадол.

Вось дык зямля!
Якога-ж ліха я
Крычаў у вершах, што дружу з народам?
Больш не патрэбна тут паэзія мая,
Ды, мусіць, я і сам тут болей непрыгодны.

Ну, што-ж!
Прытулак мой, бывай.
Чым паслужыў табе — і тым ужо я горды.
Сягоння не пяюць мяне, няхай. —
Я пеў тады, калі быў край мой хворы.

Прымаю ўсё,
Як ёсць, усё прымаю.
Па выбітых слядах пайду і сам.
Аддам душу Кастрычніку і Маю,
Ды толькі ліры мілай не аддам.

Ні маткі, ні сябра, ні жонкі рукі
Не возьмуць маёй ліры у мяне,
Бо толькі мне яна свае давала гукі,
І песні нежныя спявала толькі мне.

Жывіце, юныя! Квітнейце целам свежым!
З жыццём інакшым, з песняю другой.
А я пайду адзін да невядомых межаў,
Навек заціхнуўшы бунтоўнаю душой.

Але й тады,
Калі на ўсёй планеце
Замоўкне злосць плямён,
Сум і маны прымус,
Я буду пець
Усёй істотаю ў паэце
Часць шостую зямлі,
З кароткай назвай «Русь». 

Русь советская

                  А. Сахарову

Тот ураган прошел. Нас мало уцелело.
На перекличке дружбы многих нет.
Я вновь вернулся в край осиротелый,
В котором не был восемь лет.

Кого позвать мне? С кем мне поделиться
Той грустной радостью, что я остался жив?
Здесь даже мельница - бревенчатая птица
С крылом единственным - стоит, глаза смежив.

Я никому здесь не знаком,
А те, что помнили, давно забыли.
И там, где был когда-то отчий дом,
Теперь лежит зола да слой дорожной пыли.

А жизнь кипит.
Вокруг меня снуют
И старые и молодые лица.
Но некому мне шляпой поклониться,
Ни в чьих глазах не нахожу приют.

И в голове моей проходят роем думы:
Что родина?
Ужели это сны?
Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый
Бог весть с какой далекой стороны.

И это я!
Я, гражданин села,
Которое лишь тем и будет знаменито,
Что здесь когда-то баба родила
Российского скандального пиита.

Но голос мысли сердцу говорит:
"Опомнись! Чем же ты обижен?
Ведь это только новый свет горит
Другого поколения у хижин.

Уже ты стал немного отцветать,
Другие юноши поют другие песни.
Они, пожалуй, будут интересней -
Уж не село, а вся земля им мать".

Ах, родина! Какой я стал смешной.
На щеки впалые летит сухой румянец.
Язык сограждан стал мне как чужой,
В своей стране я словно иностранец.

Вот вижу я:
Воскресные сельчане
У волости, как в церковь, собрались.
Корявыми, немытыми речами
Они свою обсуживают "жись".

Уж вечер. Жидкой позолотой
Закат обрызгал серые поля.
И ноги босые, как телки под ворота,
Уткнули по канавам тополя.

Хромой красноармеец с ликом сонным,
В воспоминаниях морщиня лоб,
Рассказывает важно о Буденном,
О том, как красные отбили Перекоп.

"Уж мы его - и этак и раз-этак,-
Буржуя энтого... которого... в Крыму..."
И клены морщатся ушами длинных веток,
И бабы охают в немую полутьму.

С горы идет крестьянский комсомол,
И под гармонику, наяривая рьяно,
Поют агитки Бедного Демьяна,
Веселым криком оглашая дол.

Вот так страна!
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.

Ну что ж!
Прости, родной приют.
Чем сослужил тебе, и тем уж я доволен.
Пускай меня сегодня не поют -
Я пел тогда, когда был край мой болен.

Приемлю все.
Как есть все принимаю.
Готов идти по выбитым следам.
Отдам всю душу октябрю и маю,
Но только лиры милой не отдам.

Я не отдам ее в чужие руки,
Ни матери, ни другу, ни жене.
Лишь только мне она свои вверяла звуки
И песни нежные лишь только пела мне.

Цветите, юные! И здоровейте телом!
У вас иная жизнь, у вас другой напев.
А я пойду один к неведомым пределам,
Душой бунтующей навеки присмирев.

Но и тогда,
Когда во всей планете
Пройдет вражда племен,
Исчезнет ложь и грусть,-
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким "Русь".

Последние стихотворения