Русская поэзия >> Петр Иванович Шаликов

Петр Иванович Шаликов (1768-1852)

• Биография Петра Шаликова
• Стихотворения Петра Шаликова по темам

Все стихотворения Петра Шаликова на одной странице

- Оглавление -

Весна

Еще пою тебе, дочь милая Природы! 
И как твоих красот и благости не петь 
Тому, кто друг полей, друг тишины, свободы? 
Ах! как бы я желал небесный дар иметь 
Делилев, Томсонов! Что Креза все стяжанья 
С его холодною, бесчувственной душой! 
За алчность к золоту всю муку наказанья 
Он терпит с Танталом! Проводит в кладовой -- 
В святилище его постыдного кумира -- 
И день и ночь -- и что ж? Ни дня, ни ночи нет 
Счастливых для него! Ему пустыня свет, 
Немилы прелести ликующего мира 
И люди все враги! Он сам себе позор; 
Он всюду сирота!.. Ужасная картина, 
Ужасная судьба!.. Я отвращаю взор -- 
И вижу: там в цветах зеленая долина; 
Там пурпур запада верхи рисует гор; 
Там Цинтия взошла над синими лесами 
И смотрится в кристалл журчащего ручья, 
Который у меня течет перед глазами, -- 
И гимн в душе моей!.. Но пенье соловья 
Мой ум и чувства развлекает 
И гимн достойнейший Природе воссылает! 
Внимаю: трель гремит; вдруг слышен ровный тон; 
Переменяется -- и страсти все движенья: 
Надежда, радости, отчаянье и стон -- 
Лиют мне в грудь рекой всю сладость восхищенья 
И горечь всю тоски; пылает, стынет кровь,-- 
Вот действие твое, весна! твое, любовь! 
Орфей лесов свою ждет к сердцу Эвридику. 
Ах! он счастливее фракийского певца: 
Природа съединит два страстные сердца; 
Любовь не тронула подземного владыку! 

Как мирно вкруг меня, и как душа моя 
С вечерней роскошью, восседшею на троне -- 
Который всюду ей, весна, рука твоя 
Поставила младой природы в нежном лоне, 
Душа моя парит далёко от сует -- 
Пороков гибельных и ветреного света! 
Уже прошли мои мечтательные лета, 
И в людях, в обществе мне больше нужды нет! 
Но сердцу милые (имею вас!), придите 
И счастье тихое со мною разделите! 
Бывает хорошо нам в жизни и без вас, 
Но с вами лучше во сто раз! 
Что чувствую теперь, кому я открываю?.. 
Слова мои зефир разносит по лугам 
И может их принесть к холоднейшим сердцам! 
В сей мысли посреди веселья унываю! 
Любовь к Природе, будь всегда щитом моим 
Противу Рока и Фортуны! 
Пусть надо мной гремят перуны, -- 
Спокоен буду я под ним! 
И ежели в груди моей ты не увянешь, 
Доколе не увяну сам 
И не сойду во гроб, -- то в жизни по цветам 
Всегда водить меня ты станешь!.. 
Ах, нет! на жизненном пути 
Так много терния, что смертным невозможно 
Всегда по нем без ран чувствительных идти: 
Нам дань сию платить законам Неба должно! 
Я невредим -- но друг, но ближний мой 
Печальны слезы проливает 
Или в час грозный, роковой 
Глаза навеки закрывает!.. 
Могу ли счастлив быть один? 
Могу... благоговеть пред тайной Провиденья! 
Природы-матери смиренный, нежный сын, 
Могу еще взирать с улыбкой наслажденья 
На пиршество земли, на красоту небес 
И в непостижности здесь видимых чудес 
Свой жребий постигать там -- жизни за пределом. 
Там вечная весна для добрых есть уделом! 

<1809>


Вечернее чувство

В глубокой тишине природа вся дремала, 
Когда за горы Феб скрыл луч последний свой; 
Луна медлительно вид томный появляла 
И будто бы делить хотела грусть со мной! 
Прошедшее тогда вдруг мыслям всё предстало, 
И чувства сладкие унылость обняла; 
Как листья на древах -- так сердце трепетало; 
Душа растрогана, утомлена была... 
Все жизни случаи в уме изобразились, 
И каждый чувствие иное порождал; 
И капли нежных слез на грудь мою катились, 
Приятнейший их ток жар в сердце прохлаждал... 
"Где вы, -- воскликнул я, -- минуты те счастливы, 
Когда я дружества сладчайший не?ктар пил?.. 
Уж жатва два раза? обогащала нивы, 
А рок жестокий вас ко мне не возвратил! 
Луна! ты одного теперь меня находишь -- 
Без друга!.. Одного -- лишь с грустию моей! 
Ты прежни вечера на мысль мою приводишь 
И нудишь слезы течь рекою из очей!.. 
Без дружбы, без любви -- что лестного на свете? 
Ужасная в душе и сердце пустота! 
Другого для меня нет счастия в предмете: 
Любить... любимым быть... а прочее... мечта!!!" 

<1796>


Дорога

Софрона кучер опрокинул
На леву сторону дороги - в ров
И барина едва-едва оттуда вынул
Со множеством на лбу рубцов,
Софрон мой кучера тогда ж переменяет;
А сей его роняет
Направо, также в ров. И что ж Софрон?
Опять расшибся он
И говорит, досадою пылая:
"Дороги нет! Всё ров да ров!"
Софрон! Дорога есть, и вовсе недурная,
Но ты дурных имеешь кучеров.

1819


* * *

И поклялся вовек на лире не играть,
Чтоб не унизиться подобным упражненьем.
Глупец лишь может презирать
Талант, которому он должен возвышеньем!

К Александру Сергеевичу Пушкину на его отречение петь женщине

Так утомленный сибарит 
Весельем, негою, пирами, 
На розах лежа, говорит: 
"Нет, полно! расстаюсь я с вами, 
Веселье, нега и пиры! 
Простой природы вас милее 
Простые тихие дары! 
Они полезнее, прочнее, 
Они..." Но голос вдруг сирен 
На благовонные куренья 
Вновь мудреца влекут во плен 
Пиров, и неги, и веселья! 
И наш любезный сибарит 
Талантом, чувством, песнопеньем 
Лишь только женщин отбранит  
Как вдруг невольно, с восхищеньем, 
О ножках -- лучшей красоте 
Роскошно-томного Востока, 
Своей прелестнейшей мечте -- 
Воспомянув, в мгновенье ока 
У ножек с лирою златой!.. 
И ножка женщины, конечно, 
Не хуже головы мужской, 
Набитой спесью, чванством вечно 
И тем не менее -- пустой! 
И тем не менее виновен 
Бесценный грациям поэт, 
Что против их подруг нескромен, 
Несправедлив его обет!.. 
Тебе одна из них (быть может) 
Неверной стала... горький час! 
Но скольких же (увы!) из нас 
Неукротимо зависть гложет, 
Шипящая на гений твой? 
И ты не им, а нам отныне 
Желаешь лирою златой 
(Подобно как средь змей в пустыне!) 
И петь, и нравиться?.. Ах, нет! 
И пой, и нравься лишь харитам, 
Тобой пленяемым, поэт! 
И будь подобен сибаритам 
Вовеки негою стихов! 
И олимпийских будут вечно 
Они веселием пиров! 
Хор женщин слышу: "Будут вечно!"

1825


К В.Л. Пушкину

Un orgueil tres meprisable, un 
lache interet plus meprisable encore, 
sont les sources de toutes ces critiques 
dont nous sommes inondes. 
                               Voltaire*

Защитник истины, таланта и ума, 
О витязь бодрственный на поприще искусства 
Пленять сердца красой языка, мысли, чувства! 
В посланиях твоих** гармония сама -- 
Гармония стихов -- стих каждый составляла 
И тщательно свою на каждом оставляла 
Блестящую печать, которая для глаз 
Варяго-авторов несносней во сто раз, 
Чем солнца яркого лучи для птиц Минервы! 
Орудием богов, поэзией, ты первый 
В словесности раскол ужасный поразил, 
И Феб тебе венок с улыбкою вручил. 

Враги изящного -- враги добра и Феба! 
Так дивно ль, что тебя, любимца своего, 
Он избрал защищать дары благие Неба 
И был ревнителем успеха твоего? 
Почтенный витязь мой! история Пифона -- 
Есть подвигов твоих! Я вижу Аполлона 
В творце посланий: ты цевницей золотой 
Свершил, что он своей карательной стрелой! 
Но стрелы зависти и злобы не престанут 
Свистать на воздухе -- противно для ушей, 
Без всякого вреда! я знаю. Так Борей 
Подует -- и цветы весенни не увянут, 
Лишь только разольют свой дальше аромат. 

Я ныне был в стране, где нравы и климат 
Поэтам милую страну напоминают 
И душу сладкою отрадою питают; 
Я был, могу сказать, в Аркадии другой*** 
И чувствовал в груди веселье и покой. 
Средь мирных жителей, среди долин счастливых, 
Далёко от сует, от замыслов кичливых, 
От мелких, рабственных, презрительных страстей, 
От сих по степени, по титлам великанов, 
Но по делам своим пигмеев, не людей, 
От сих лжеумников, достоинства тиранов; 
В забвеньи горестном о ближнем, о себе 
На жизненном пути и чувств и помышлений 
Я сердца гимны пел что день моей судьбе; 
Что день, мне новые дары мой добрый гений 
Из недр таинственных натуры приносил; 
В ее святилище водим я оным был. 
Младенцем находясь в познаниях глубоких, 
Слепцом в делах Творца премудрых и высоких, 
Я верил чувствию душевному -- оно, 
Сей гений мой, меня учило, просвещало: 
На что мне бытие разумное дано, 
Откуда существа все приняли начало, 
Какой иметь должны они и я конец, 
Какие для детей там участи готовит 
Великий в правоте и милостях Отец, 
Почто здесь доброго коварный в сети ловит 
И добрый не уйдет коварного сетей... 
Суди же, не был ли я истинно, сердечно 
Счастливым смертным? Ах! но счастье скоротечно, 
Не может вечным быть уделом наших дней! 
Я возвращаюся под кров мой безызвестный, 
В столицу гордую, и посох мой кладу; 
Из области наук вестей приятных жду, 
Заране веселюсь... И что же? повсеместный 
Я слышу авторов ужаснейший раздор! 
Возможно ли? предмет, полезнейший для света, 
Для чувства, для ума, предмет есть ныне ссор! 
Писатель и поэт -- писателя, поэта 
Гонитель, жаждущий погибели ему!.. 
Я лучше предпочту невежд безвредну тьму 
Такому ложному Познанью, просвещенью; 
Такому мнимому таланту, поученью 
Надменнейших умов!.. Сокройтесь от меня, 
Словесники!**** Я вас, я ваших слов бумажных, 
Враждою дышащих, страшуся как огня 
И как направленных на грудь ударов шпажных! 
Винюсь, что я готов возненавидеть вас! 
Бегите от моих, славяноманы, глаз!.. 
И торжествуйте: я с словесностью прощаюсь!.. 
С словесностью. А муз достойные друзья? 
Неужели прощусь и с вами также я? 
Ах, нет! к вам с прежнею любовью возвращаюсь 
И пенью вашему, подобно как весной 
Внимают соловьям, внимать с восторгом буду; 
Что хоры галок есть, я даже позабуду 
При ваших голосах!.. Любезный Пушкин, пой! 

* Презренное высокомерие и еще более презренный низкий расчет являются источниками всех критик, затопляющих нас. Вольтер. (франц.). -- Ред.
** К В. А. Жуковскому и к Д. В. Дашкову.
*** В Крыму.
**** Так некоторые переводят слово литератор (!!), если не ошибаюсь.

<1812>


К И.И. Дмитриеву (по случаю стихов, напечатанных в 16-й книжке «Московского наблюдателя» 1837)

Вот слава чистая, как солнце в ясный день, 
Вот истинный талант, приманчивый, как радость, 
Как взор красавицы, как счастливая младость, 
Вот гений-исполин! Певец сокрылся в сень 
Спокойства, отдыха на розах неиглистых -- 
И юноша певец, в движеньях сердца чистых, 
Певцу маститому благоговейно дань 
Приносит творческих, небесных вдохновений, 
Которых яркий свет, как диаманта грань, 
Как искры северных ночных воспламенений, 
Взыграл на радужном неблекнущем венце! 
И современники в тебе, в своем певце, 
Утешены, чело подъемля гордо к Фебу, 
И с Ермаком тебя благодаря душой, 
Вручают снова дни твои благому небу -- 
Да длит их ток с твоей прекрасною судьбой!

1837


К Ивану Ивановичу Дмитриеву на новоселье

Вхожу в твой новый дом с пустыми я руками, 
Но с полным сердцем и душой 
Желаний искренних, чтоб твердо небесами 
Хранимы были ввек здоровье и покой 
Хозяина под кровом мирным, 
Чтоб украшался он 
Любовью, дружбою; чтоб музы, Аполлон 
Вновь поселилися с тобой и звуком лирным 
Манили бы со всех сторон 
К тебе по-прежнему своих питомцев милых; 
Чтоб с ними и с самим собой 
Не ведал ты отнюдь дней пасмурных, унылых; 
Чтоб, словом, был своей доволен ты судьбой 
И наконец свершил столь общее желанье, 
Приятное для всех исполнил обещанье, 
Которым некогда польстив нам, изменил!.. 
Но я как гражданин нимало не жалею 
И выгодам царя, отечества радею: 
Отечеству, царю ты с верностью служил!.. 
Но время, чтобы наш ты навсегда уж был. 
И я к почтенному, желанному соседу 
Нередко буду приходить 
Для чувства и ума в полезную беседу 
И пищу в ней душе и мыслям находить. 
Учиться никогда не поздно! 
Вся наша жизнь не что, как школа, где судьбы 
Взор обращен на нас то с ласкою, то грозно, 
И всякий день берем ее уроки мы. 
Я буду для себя другие брать уроки 
В сообществе твоем. Там верный, тонкий вкус, 
Идеи и слова игривы и высоки -- 
Хотя последние не кончатся на ус, -- 
Для прозы и стихов мне будут вновь компа?сом, 
Который вел меня чрез бездны по волнам 
К незримым мной еще странам. 
Когда на челноке сближался я с Парнасом, 
Когда под веяньем прелестнейших надежд 
Стремился ко брегам цветущим Иппокрены, 
Не думая о том, что гордых злость невежд 
Откроет предо мной прискорбнейшие сцены, 
Что вместо критики найду я только брань-- 
Ума заблудшего корысти низку дань -- 
И вместо шуток благородных 
Пасквили плоские в стихах, певцам несродных! 
В твоем кругу таких творений никогда 
Я видеть, к счастию, не буду 
И, может статься, навсегда 
О них, как о ночных фантомах, позабуду, 
Но в сфере истинных талантов ощущать 
Начну их действие благое, 
И дух мой ими насыщать, 
И чувствовать свое существованье вдвое; 
Тибулл и Лафонтен, 
Попеременно дар восторга сообщая, 
Мне приведут на мысль век славных тех времен, 
Когда пленила свет их лира золотая. 
Один приятный день дороже, чем весь год, 
И смех -- сокровище скучавшим жизни драмой! 
Нередко остротой, забавной эпиграммой 
Развеселюсь -- хотя б на собственный свой счет. 
И кто из нас в себе смешного не имеет? 
Кто совершенствами со всех сторон владеет? 
"Смеяться, право, не грешно 
Над тем, что кажется смешно",-- 
Умнейшим сказано поэтом, 
Врагом сатиры злой, -- и я согласен в этом; 
Но в самолюбии нас должны пощадить, -- 
Для стрел аттических искусным греком быть! 
Но наши грубые, без вкуса силлографы 
Не следуют тебе, -- и всё для них предмет 
Насмешек площадных: Гомеры, Стерны, Сафы -- 
Спасенья никому и в царстве мертвых нет! 

В саду твоем с тобой я буду Эпикуром, 
По наслаждению роскошному души; 
Приду подчас гулять с женою и Амуром... 
Все будут для меня минуты хороши 
В твоей обители прекрасной! 
Но все их описать -- труд был бы мой напрасный: 
Он выше сил моих! 
Другие скажут всё тебе в стихах своих, 
И лучше моего: поэта новоселье -- 
Муз праздник, пиршество, веселье! 

<1815>


К моей хижине

Бесстрашно того житье, хоть и тяжко мнится, 
Кто в тихом своем углу молчалив таится. 
                         Кантемир, Сат<ира> первая

Что значат пышные вельмож, царей чертоги, 
Где в мрачной гордости, с холодною, душей 
Простые смертные скрываются, как боги, 
От взора, от любви подобных им людей, -- 
Что значат, говорю, пред хижиной моею? 
Ах! как доволен я и как любуюсь ею! 
Могу ль завидовать, Фортуны чада, вам? 
Прямые радости не вашим, знать, сердцам 
Даны Природою, сей матерью благою 
Своих покорных чад! Ведомые рукою 
И нежностью ее, они <по> миртам в путь 
Ко счастью тихому, но верному вступают; 
Не золотом душе веселья покупают: 
Веселья купленны не пролиются в грудь! 
Природа даром их повсюду расточает, 
Где только чистые сердца она встречает, -- 
Так наш сказал один любезнейший поэт, 
Которому знаком довольно белый свет. 
Без счастья счастливым, богатым без богатства 
Быть предоставлено для Фебова собратства. 
И я, по благости созвездья моего, 
Или по дерзостной мечте, в числе него! 
Богатства, счастия в глаза и я не знаю; 
И я, без тысячи неутомимых рук, 
На розах, как Лукулл роскошный, отдыхаю. 
Покинув сладостны объятия... наук. 
Сирены льстивые, волшебницы Армиды, 
В объятиях у вас сокрыты Эвмениды! 

Не бронза, не фарфор, не мрамор вкруг меня, 
Но книги, но портрет, но бюст людей великих. 
В немой беседе их не примечаю дня. 
А там передо, мной горшок гвоздичек диких -- 
Символ невинности -- с левкоем дорогим, 
Бесценным для меня: когда-то Флора им 
Или -- что всё одно -- Эльвира занималась! 
На нем, на нем печать души ее осталась: 
Он с каждым днем цветет и в новой красоте 
Всегда является глазам моим плененным. 
Дивлюсь! Судьба ему велела быть нетленным. 
Подобно как моей прелестнейшей мечте 
О радостях любви остаться ввек -- мечтою! 
Но более всего я нахожу с тобою 
Забавы чистые, друг сердца моего, 
Поверенный всех чувств, движений всех его, 
Моя смиренная, как сам, -- простая лира! 
Ты служишь для души источником утех! 
И наконец -- о день, счастливейший из всех!-- 
В счастливой хижине моей была Эльвира! 

<1810>


К соседу

Наш Пиндар громкими стихами 
Воспел соседа своего 
И вместе с пышными пирами, 
С богатством, роскошью его 
Своей поэзии небесной 
Богатство, роскошь съединил!.. 
О дар божественный, чудесный! 
Кто в дань тебе не приносил, 
Твоим огнем воспламененный, 
Живых восторгов, нежных слез! 
Но петь тебя, сосед почтенный!.. 
Я не Державин; ты -- не Крез! 
Не Крез!.. Хвала судьбе! и смело 
Цевницу скромную мою 
Снимаю со стены, -- пою. 
Ни лесть, сердец порочных дело, 
Ни выспренность надутых слов, 
Поэтов вывеска холодных, 
Не распестрят моих стихов, 
Всегда простых, всегда свободных! 

Вертепов мраморных, златых, 
Шатров персидских дорогих, 
Огромных груд китайской глины 
И альбионского стекла 
Капризная рука судьбины 
Тебе, сосед мой, не дала! 
Не слышны музыка и хоры, 
Когда сидишь ты за столом; 
Прелестных дев не видят взоры. 
С шампанским, мозельским вином 
В укромном домике, опрятном 
Ведешь беспечно мирны дни, 
И в обществе твоем приятном 
Бывают лишь друзья одни. 
Ты любишь с ними посмеяться, 
Но не сардонским смехом*, -- нет; 
Им шумный одержим лишь свет! -- 
А тем, которым забавляться 
Подчас желает и мудрец, -- 
Аттическим, всегда любезным, 
Всегда отрадным и полезным 
Для добрых, пламенных сердец. 
Ах! часто шуткой остроумной 
Как чародействия жезлом, 
Наш рок тяжелый, мрачный, скудный 
Предстанет с ясным вдруг челом! 
Так бочку Диоген катая, 
Себя счастливцем почитая, 
Быть Александром не хотел -- 
Затем что ввек шутить умел! 

Но шутки в сторону, и музы -- 
Краса мятежной жизни сей, 
С которыми так сладки узы! -- 
Займут собой твоих друзей. 
Бессмертны гениев творенья 
Для сердца, разума и зренья, 
Под кровом храмины твоей, 
Несут отвсюду дань бесценну!.. 
О музы! счастье и вселенну 
Я с вами позабыть готов!.. 
Потом дойдет и до стихов: 
Свои пословицы читаешь, 
Посланья, были -- легкий плод 
Ума, фантазий!.. Ты сбираешь 
Его без авторских забот, 
А так -- резвясь; и метроманом, 
Ушей безжалостным тираном, 
Ни из чего не можешь быть; 
Не можешь... ближнего морить. 
Один не можешь за обедом, 
Как Мид, над блюдами зевать; 
Но рад с гостями и соседом 
По-философски пировать. 
Час лишний просидеть -- для спора 
(В который ввек не входит ссора, 
Дочь винных, бедственных паров!) 
О том, кто лучше пишет оды, 
Круглит искусно периоды 
И ведает всю тайну слов. 
А иногда твои родные,** 
Подруги граций, аонид, 
В беседе тут же. Их простые 
Манеры, ласки, скромный вид 
На чувства дани налагают, 
Умы, сердца одушевляют, 
И каждый в обществе -- поэт. 
За круглым столиком в боскете, 
В твоем ученом кабинете, 
Откуда изгнан этикет, 
Усевшись, мысли обращаем 
К тому, что лучшим для людей 
Блаженством в жизни почитаем; 
О чем мудрец с клюкой своей, 
И царь в блистательной порфире, 
И нищий в рубище -- все в мире 
Мечтают, спорят, говорят; 
Чего все смертные желают; 
Чем все сердца в груди горят; 
Чему подчас цены не знают, 
Но с чем и радость и печаль -- 
Одна гораздо нам сноснее, 
Другая во сто раз милее,-- 
И с чем расстаться очень жаль!.. 
Любовь!.. любовь, душа вселенной, 
Посланница благих небес 
В юдоли скорбной, треволненной, 
Для осушенья горьких слез!.. 
О сей богине рассуждаем; 
Ее все свойства раздробляем 
И признаемся наконец, 
Что человек приемлет с кровью 
Потребность жить, дышать любовью -- 
Единым счастием сердец!.. 
Алина! сколько раз с тобою 
Я то же, друг мой, говорил! 
Ах! если б и навек судьбою 
Я разлучен с Алиной был, 
Но, быв любимым страстно ею, 
Прельщался б участью моею!.. 

Мечтам поклон отдавши свой, 
Сосед! ты истиной доволен; 
Живешь в ладу с самим собой. 
Твое богатство -- ум, познанья; 
Сокровища -- любезность, честь. 
Безумны обуздав желанья, 
Желаешь лишь того, что есть, 
И рад свою ты долю славить! 
Позволь соседу к ней прибавить 
Один усерднейший обет: 
Чтоб ты был вечно мне сосед! 


* То есть принужденным. 
** Племянницы. 

<1808>


Наши стихотворцы

Ты хочешь, требуешь, мой друг, 
Чтоб я тебя привел поэтов наших в круг 
Или творений их в картинну галерею. 
Изволь -- ослушаться не смею. 
Итак, войдем. Смотри на этот басен ряд -- 
Везде их главное достоинство наряд: 
Как прост, как чист, с каким невидимым искусством 
На первых с головы до ног! 
Не кажется ль, что сам трудился вкуса бог 
При туалете их: что всё в нем дышит чувством, 
Рассудком, скромностью, невинностью, умом?.. 
Не представляешь ли себе, мой друг, весталок? 
А имя автора? -- Прочти, и взглянь потом 
На басни ж; сих наряд -- наряд провинциалок: 
С прекрасной шалью, дорогой, 
С богатым кружевом, цвет платья иль покрой 
Отменно странен, неприятен! 
Как будто бы для них закон был непонятен 
Того, что знатоки эстетикой зовут! 
Кто сочинитель? -- Двух увидишь имя тут. 
Посмотрим далее: вот басни щеголихи! 
Одеты ловко так, так гладко, как франтихи,-- 
Но что ж? 
Костюм их, несмотря на пышность, мил, пригож. 
Вот подпись автора! Теперь прошу скорее! 
На притчи бросить взгляд. 
Скажи, мой друг, каков наряд? -- 
Ох! неопрятнее, древнее 
И безобразнее ничто не может быть! 
Не станем же при них и времени губить. 
А если имя знать ты их творца желаешь -- 
В шести строках его титула начитаешь. 
Прочел? Пойдем вперед. Вот здесь 
На разные предметы оды. 
"Какая, -- восклицаешь, -- смесь! 
Какое множество! и больше всё уроды". 
На лучшие, мой друг, вниманье обрати; 
Их мало -- но зато какие краски, тени! 
Какая кисть и дух! И можно ли найти 
Им равные? Писал их гений! 
Вот имя -- прочитай. Другое же под сим 
Названьем -- то есть од -- названьем громогласным -- 
Сумбур, галиматья! Поклон отдавши им -- 
Таланта мнимого творениям несчастным,-- 
Посмотрим на сие собранье эпиграмм, 
Сатир и песен. Всё еще так свежи, новы, 
В цветущем образе являются глазам! 
Но снимем легкие покровы 
И всмотримся красот в блестящие черты: 
Конечно, красоты! 
Но сколь опасные!.. Под солью, остротою 
Напрасно будешь ты искать, мой друг, того, 
Что в юной красоте милее нам всего: 
Чувствительность души с сердечной добротою, 
Которых вовсе нет (как жаль!) в твореньях сих. 
Вот имя автора (как жаль!) младого их, 
Но вот другой -- еще моложе, 
И пишет, выключив сатиры, в роде том же, 
Но сколь различен их моральный характер! 
Он виден в авторе, подобно как в портрете. 
И новый этого пред нами здесь пример: 
В последнем сем поэте 
Нет с первым сходного по нравам ничего, 
Хоть по стихам совместник он его. 
Еще любезный вот поэт: его посланья 
Достойны взора граций, муз! 
Ума с шутливостью им нравится союз: 
Я вижу в нем печать прямого дарованья! 
Прилежно рассмотри его неложный блеск... 
Я слышу рук твоих при каждом слове плеск -- 
И не дивлюсь тому. -- Но время удалиться 
Из галереи сей* и взять уже покой. 
Захочешь -- и сюда мы можем возвратиться: 
Поэмы, драмы нас займут еще собой, 
И всё, что только там ни встретят наши взгляды,-- 
От мадригала до баллады. 
Но мы особенно вниманье посвятим 
Стихотворениям прелестным, 
Доселе нашему Парнасу неизвестным, 
Которые огнем божественным своим 
В грудь умиление с восторгом проливают 
И слезы нежные из сердца извлекают... 
Полюбишь идеал изящного душой, 
И скажешь: вот поэт, природы друг -- и мой!

* Надобно знать, что приехавший ко мне из-за моря старинный приятель желал видеть творения нынешних поэтов, а прежде бывших ему довольно известны.

<1812>


Поэт, вышедший в знать

Блестящих почестей достиг один Поэт.
Гордяся счастливой судьбою,
Он лиру, выведшу его из мрака в свет,
Нещадно растоптал ногою.

Роща

Опять в твоих прохладных тенях, 
О роща милая моя! 
На мягких дёрновых постелях 
Пришел вкусить спокойство я 
И тихо жалобы сердечны 
Твоей глубокой тишине 
Вверять опять! Ах! слезы вечны 
Судьбой назначено лить мне! 
Твое печальное, уныло, 
О роща! время протекло, 
Весны дыханье оживило 
Тебя -- и в радость облекло. 
Уж ты красуешься цветами, 
Журчащими меж них ручьями 
И зеленью пленяешь взор; 
Уже гремит пернатых хор 
В кудрявых лип твоих вершинах, 
На древних вязах и осинах; 
Уж ты зовешь меня к себе... 
Ах! я пришел -- пришел к тебе; 
Но с тою ж грустию, тоскою, 
В которой видела меня 
Ты прошлою, мой друг, весною, 
Своим мне эхом состеня! 
Мой рок, увы! не пременился -- 
Печали те же сердце рвут; 
Веселья луч в душе затмился, 
И дни во мгле мои текут!.. 
Стени ж опять, стени со мною, 
О роща, мой безмолвный друг! 
Растерзанный судьбы рукою, 
В тебе лишь успокою дух! 

<1797>


Русская песня

Нынче был я на почтовом на дворе - 
Льстил себе найти от миленькой письмо, 
И - пошел назад с унылою душой. 
Нет письма!.. нет сердцу радости ни в чем! 
Ах! давно, давно не пишет уж ко мне 
Та, которою на свете я живу; 
Та, котора уверяла так меня, 
Что в разлуке ей отрада только в том, 
Чтоб писать ко мне... о горести своей!.. 
Что ж мешает ей в отраде той теперь? 
Что мешает сердце друга оживить? 
Неужель забыт я милою моей? 
Неужели сон был счастие мое?.. 
Нет, не может статься этого вовек! 
Я довольно знаю милую мою: 
Ее сердце не умеет изменить; 
Ее сердце век останется моим - 
Знать, свободного и в тереме своем 
Не имеет она времени часа; 
Иль препятствуют недобры люди ей 
К другу грамотки чрез почту посылать... 
Но, что б ни было причиною того,- 
Лишь была б здорова милая моя!

<1801>


Соседка

Кого ты арфой тихоструйной 
И нежным голосом своим, 
Близ окон сидя в вечер лунный, -- 
Кого очарованьем сим 
Привлечь... к ногам своим желаешь? 
О ком ты думаешь, мечтаешь? 
И кто счастливый смертный сей, 
Предмет гармонии твоей?.. 
Кому он внемлет, с кем проводит 
Часы минут волшебных сих; 
Где счастье, радости находит; 
Почто он не у ног твоих? 
Я слышу, кажется, стенанье 
И арфы и души твоей -- 
И струн и сердца трепетанье, 
И вижу слезы из очей: 
Так быть должно!.. Неблагодарный! 
Кого предпочитаешь ей?.. 
Или жестокий бог, коварный, 
Равно коварен и жесток 
Для всех... и для соседки милой!.. 
Ах, нет! со всею властью, силой 
Не может он -- не может рок 
Заставить ангела людские 
Мученья, горе испытать! 
И доля ангелов иные 
Надежды, чувствия питать! 
Соседка-ангел! ты мечтаешь -- 
В желаньях тайных и живых -- 
О том, кого... еще не знаешь; 
Или б он был -- у ног твоих! 

<1809>

Всего стихотворений: 15