Дмитрий Николаевич Цертелев (1852-1911)

• Биография Дмитрия Цертелева
• Стихотворения Дмитрия Цертелева по темам

Все стихотворения Дмитрия Цертелева на одной странице

- Оглавление -

Пусть лучшие давно промчались лета,
Над пламенем твоим бессильны дни:
Светлей и ярче первого рассвета
Горят твои вечерние огни.

В грядущее нам света не пролить;
   В порыве суетных мечтаний
Мы только тщетно силимся сломить
   Времен незыблемые грани.

Жизнь наша - сумерки: и ночь и день;
   И мы напрасно ждем ответа,
Что перед нами? Вечной ночи тень
   Иль первые лучи рассвета?

Всё, что лучами надежды манило,
Что озаряло так ярко наш путь,
Всё, что блаженство когда-то сулило,
Вновь не пытайся ты к жизни вернуть.

Прежние сны не пригрезятся снова,
Счастье, блеснув, не вернется назад -
Крепки железные двери былого,
Времени жатву навеки хранят.

Если ж в безумном порыве желанья
Ты и проникнешь до царства теней,
Там в этот миг рокового свиданья
Ты не узнаешь святыни своей!

Всё, что является, снова вдали исчезает,
      Мимо проходят явленья и сны.
Мысль, промелькнувши во времени, вновь утопает -
          Только идеи вечны.

Гаснет закат. Мой челнок над уснувшей рекою
   Тихо скользит, всё безмолвно кругом;
Слышу я только, как рыба всплеснется порою
   Или камыш прошуршит под веслом.

А надо мною сквозь сумрак густеющей ночи
   Звезды несчетные ярко горят,
И, под веслом отражаясь, небесные очи
   В искрах серебряной зыби дрожат.

Снова воскресли забытые долго виденья,
   Снова встают золотые мечты,
Шепчут мне яркие звезды: "Напрасны сомненья,
   Всё, чего жаждешь, изведаешь ты.

Там, в этой бездне, где нет ни годов, ни мгновений,
   Всё, что прошло уже, всё, что придет,
Всё, что скользит над землей, как минутные тени,
   Вечно в мерцании нашем живет".

Да, пламя жгучее в груди не угасает:
   Его минутный яркий блеск исчез,
Оно не рвется вверх, кругом не озаряет
   Кровавым заревом луга и лес, -

Ночь надвигается всё ближе, всё чернее,
   И в искрах дождь не брызжет золотой, -
Но угли жаркие лежат на сердце, тлея,
   Пока не станут пеплом и золой.

День наступил, спешит густой толпою
   Ко храму древнему народ:
Сегодня в первый раз своей рукою
   Царь-отрок жертву принесет.

Засыпана цветами вся дорога,
   Гремит браминов стройный хор,
Но он глядит задумчиво и строго,
   И полон скорби детский взор.

Звучат везде священные напевы,
   Горят алмазы и жемчуг.
Его красавицы встречают девы
   И замыкают в чудный круг.

Весельем дышат лица молодые,
   Всё полно жизни, красоты,
И солнце льет потоки золотые
   На ткани, мрамор и цветы...

Но вот и храм - и холодом и тенью
   От сводов веет вековых,
Там в сумраке под вечно хмурой сенью
   Безмолвно всё - и хор затих.

У стен стоят немые изваянья,
   Во мрак вперив недвижный взор:
Праджапати - источник мирозданья,
   Варуна - вечности простор;

И рядом Чандра, тихая богиня,
   Царица светлая ночей,
Что плавает в лазуревой пустыне
   В венце серебряных лучей,

И Сурия, живой огонь вселенной,
   Кем мир согрет и озарен,
И сам великий Брама неизменный
   Среди явлений и времен.

И замерла толпа безмолвно на пороге,
   И ждет, чтоб царь колени преклонил свои,
Но он вошел - и встали мраморные боги
   Пред тем, кто миру нес учение любви.

За нею ты гоняешься напрасно
И хочешь закрепить ее черты,
Когда в ней всё пленительно, неясно,
Изменчиво, как первые мечты.

Хотя бы к цели ты летел стрелою,
Как тень свою, ее нельзя догнать,
Но только воротись - и за тобою
Она сама погонится опять.

За пределами мира земного,
Где кружатся все мысли людей,
Есть страна всемогущего Слова
И прообразов вечных идей.

И всё то, что, пред нами мгновенно
Появясь, исчезает как тень,
В этом крае всегда, неизменно
Озаряет немеркнущий день.

Но лишь тот, кому чуждо хотенье,
В это царство найти может путь
И проникнуть туда на мгновенье,
Чтоб усталой душой отдохнуть.

         Зачем пытаться воскресить
Напрасно то, что в глубь веков года умчали?
         Кипящей жизнью надо жить,
Все радости ее делить и все печали.
    Как, равнодушно будем мы внимать
    Угрозам, клятвам, воплям и моленьям?
    Исхода битвы молча ожидать,
    Когда всё полно гневом и смятеньем?
    Нет, каждый отклик радости живой
    И каждый вопль смертельной тяжкой боли
    Отдастся сам блаженством и тоской
    И отзовется в сердце поневоле...
    Но образы неясны и бледны,
    Среди борьбы, тревог и колебанья
    Они, скользя, меняют очертанья,
    Как смутные томительные сны.
Когда ж во глубь веков они уйти готовы
    И потонуть во тьме минувших дней,
Спадают разом их случайные покровы,
    И скрытый смысл их светится ясней.

Ищет ум наш пределов вселенной напрасно:
   Ни миров, ни столетий не счесть;
Но всё то, что в нас дух созерцает так ясно, -
   Всё то было, и будет, и есть.

Когда б я мог порвать оковы тела,
   Умчаться вольною мечтой
И долететь до крайнего предела
   Пучины вечно голубой, -

Я бытия не ждал бы там другого,
   Не жаждал там блаженств иных
И, отрекаясь от всего земного,
   Не звал видений золотых;

Нет, только позабыть все злые раны
   Души моей хотел бы я
И, погрузясь навек во тьму нирваны,
   Найти покой небытия.

Мне снился сон: кругом кипит сраженье,
Под звуки труб идет за строем строй,
Но среди шума, грома и смятенья
   Стою бессильный и немой.

Призывный клич я слышу среди стона,
Сквозь дым, огонь и тьму передо мной
Знакомые проносятся знамена,
   Но тщетно рвусь за ними в бои.

Мне снился сон: кругом кипит сраженье,
Свободен я, стою вооружен,
Но среди шума, грома и смятенья
   Не узнаю своих знамен.

Мне снился сон: лучами золотыми
Был полон сад, фонтаны и цветы;
Скользили тени милые, меж ними
Я узнавал знакомые черты...

Мне голоса знакомые звучали,
Но я гнался за новою мечтой
И жадно ждал чего-то в смутной дали,
Где гаснул день за гранью золотой.

Казалось, в этот мир опять возможно
Вернуть всё то, что жизнь могла мне дать,
А я душой рвался уже тревожно
Туда, к недостижимому опять.

Сияют огнями Одина чертоги,
В совете давно уже боги сидят,
Но тихо собранье, все полны тревоги,
И сумрачен Тора могучего взгляд.

Похитили молот тяжелый у Грома,
От турсов владыки его не достать:
Он крепко и зорко хранит его дома,
И только за Фрейю согласен отдать.

Безмолвно собранье в сияющей зале,
А ночь обступила чертоги кругом,
И гибель грозит и богам и Валгалле,
Когда не добудут похищенный гром.

Но Локи смеется: "И жалко вам Фрейю,
И молот похищенный надо вернуть;
Но вашему горю помочь я сумею,
Со мною пусть Тор собирается в путь.

Одеждою женской окутавши тело,
Невестою Трима он явится сам
И, девою к турсам проникнувши смело,
Свой молот тяжелый добудет он там".

Тор вспыхнул в порыве минутного гнева,
Но средства другого не мог он сыскать:
Пришлось громовержцу одеться как дева
И броню на женский наряд променять.

С досадой он Фрейи надел покрывало,
И жемчуг, и пояс ее дорогой,
Вкруг стана широкими складками пала
Одежда блестящая легкой волной.

Служанкою вмиг нарядился и Локи,
С товарищем хитрым отправился Тор
За молотом к турсам в их замок далекий,
В страну неприступных утесов и гор.

Неслись они плавно могучею птицей,
Что в небе скользит и не движет крылом,
Но скалы под их золотой колесницей
Трещали, и сыпались искры кругом.

А Трим великанов созвал отовсюду
Встречать и невесту, и славу, и мир,
Он красного золота высыпал груду,
Сбираясь отпраздновать свадебный пир.

Дождался, и вечно цветущую Фрейю
В свой замок угрюмый ввести он спешит,
Садится за стол разукрашенный с нею,
Скорей угощенье подать ей велит.

Но, видно, невеста с дороги устала,
И голод, и жажда ее велика:
Ведерного кубка ей кажется мало,
Одна она молча съедает быка.

И турсов дивится властитель суровый,
Но яства другие подать ей велит,
И кубок ее наполняет он снова;
Она же по-прежнему пьет и молчит.

И только служанка проворная смело
Закинула лести коварную сеть:
"Устала богиня - неделю не ела,
В ваш замок хотела скорее поспеть".

И Трим улыбнулся, в крови пробежала
Горячей любви и желанья мечта,
И, дерзкой рукой приподняв покрывало,
К устам ее хочет прижать он уста.

Взглянул ей в глубокие темные очи, -
Найти в них и негу и страсть он мечтал,
Но там, будто в грозные летние ночи,
Лишь молнии синий огонь трепетал.

И Трим отшатнулся в испуге: "Что с нею?
Как угли, глаза ее ярко горят,
Кто видел такою стыдливую Фрейю?
И жжет, и слепит ее огненный взгляд".

Но Локи: "Неделю очей не смыкала
Богиня и бредила только тобой,
Всё время любовь в ее взорах сияла,
Мерцала и теплилась яркой звездой".

И царь великанов, отрадною думой
Увлекшись, забыл про минутный испуг,
Средь дикого смеха и гама и шума
Другая картина пригрезилась вдруг.

Теперь, когда долго желанную Фрейю
У богов Валгаллы сумел он добыть,
Блаженство - бессмертье познает он с нею,
И дней золотая потянется нить.

Он жадно от Фрейи ждет ласки и взора,
Он хочет опять заглянуть ей в лицо,
К ногам ее молот приносит он Тора
И на руку хочет надеть ей кольцо.

Но Тор дорогое сорвал покрывало
И поднял свой молот одною рукой;
Всё замерло разом, лишь в окна сверкала
Беззвучная молния яркой струей.

Всё чаще и чаще зарницы дрожали,
Горел их мерцающий синий пожар
Безмолвно на кубках, на стенах и стали...
Но тяжкого молота грянул удар.

И рухнули своды, и стены упали,
Попадали гордые турсы во прах,
А боги в пылающем небе стояли,
Удар за ударом гремел в облаках.

И долго грозы не смолкали раскаты.
Им вторило эхо протяжное гор,
И грудою пепла стал замок богатый...
Так добыл свой молот разгневанный Тор.

Море широкое, даль бесконечная,
   Волны да небо кругом,
Небо прозрачное, синее, вечное,
   С вечно горящим огнем.

Веет над бездной простор беспредельного,
   Мчится волна за волной;
Но среди грома и плеска бесцельного
   Вечных созвучий покой.

Мы долго шли рядом одною дорогой,
И много хотелось друг другу сказать,
Надежд и желаний теснилось так много, -
Но мы не решались молчанья прервать.

Теперь всё качать мне хотелось бы снова, -
Но круто расходятся наши пути.
Что делать? Осталось одно только слово,
И это печальное слово - прости!

Не думай тайну вечную творенья
Среди явлений пестрых уловить
И объяснить их смысл и их значенье,
   Схватив связующую нить.

Пойми, что мир есть только знак условный,
В движеньи сущего - одно звено,
Что в смысл его, последний и духовный,
   Проникнуть смертным не дано;

Что смерть - сознанья сила поборола;
Но каждое живое существо
Есть только буква вечного Глагола,
   Минутный отблеск дня его.

Не сетуй, что светлая порвана нить,
   Что счастья рассыпались звенья,
И в сердце усталом умей воскресить
   Мелькнувшие прежде виденья.

Вся жизнь есть усилье, порыв и борьба,
   Мы каждое утро встречаем тревожно;
Но то, что прошло, уж не вырвет судьба,
   Того, что уж было, - отнять невозможно.

Не сотвори себе кумира,
Не воплощай своей мечты
И среди суетного мира
Не жди небесной красоты.

Гляди духовными очами
В открытый духу светлый край
И пред минутными богами
Колен своих не преклоняй!

Опять зима, и птицы улетели,
Осыпались последние листы,
И занесли давно уже метели
Заглохший сад, поблекшие цветы.

Напрасно ищешь красок и движенья,
Окутал всё серебряный покров,
Как будто небо - только отраженье
Под ним разостланных снегов.

Умер волшебник. Безмолвно над свежей могилою
   Стелется вечного неба простор.
Тихо. Но в сердце звучит с возрастающей силою
   Стройный, незримо-таинственный хор.

Снова рыдают Тангейзера страстные струны,
   Снова поет у могилы Вольфрам,
Глухо откликнулись Эдды зловещие руны,
   Близкую гибель пророча богам.

Буря ревет и грохочет в ущелий диком,
   С плачем и свистом летит ураган,
В молниях мчатся Валкирии, с бешеным криком
   В огненном вихре несется Вотан.

Озера блещут зеркальные тихие воды,
   Манит зеленая светлая даль;
Вдруг озаряя высокие стройные своды,
   Кровью и пламенем светит Грааль.

Умер волшебник. Но всё, что он вырвал у рока:
   Боги, герои, вражда и любовь, -
Всё, что в минувшего бездне таилось глубоко, -
   В звуках и образах носится вновь.

Скользил наш челн, шуршал высокий очерет;
     А ветви с берега склонялись
Над светлым зеркалом прозрачных, сонных вод,
     Шептали тихо и качались.

И небо синее, и чащу камышей,
     И этот лес, и эту воду -
Всё населяли мы фантазией своей,
     Всю необъятную природу.

И нам казалось, понимала всё она,
     Досель холодная, немая,
Воскресши вдруг, любви и трепета полна,
     Заговорила как живая.

Забыли мы, увлекшись чудною мечтой,
     Что все волшебные виденья,
Как призраки, кругом встававшие толпой, -
     Лишь мысли нашей отраженья:

Она ясна - и ясно всё; взгрустнется вдруг -
     И всё, что блещет красотою,
Любовью кроткой, негой полно, - всё вокруг
     Исполнится тоской, враждою.

Так, стоит в небе черной туче набежать,
     И мирно блещущие воды
Вздрогнут и помутятся и начнут роптать
     От приближенья непогоды.

Смеркается. Знакомыми полями
Подходит поезд к станции. Лесок
И мельница за прудом и кустами,
     Еще минута и - звонок.

А тройка ждет уже, тревоги, горе -
Забыто всё, и хочется скорей
Уйти и потонуть в немом просторе
     И тихом сумраке полей.

Твоя песня невнятно и тихо звучит,
Но из мира дневного уносит невольно
В мир далекий, где чудная греза царит,
Где дышать так отрадно, и жутко, и больно.

Пусть же звуки не льются, победно звеня,
А как шелест - едва нарушают молчанье
Там, где нет уж ни ночи, ни яркого дня,
Где кончается песня и слышны рыданья.

Туча промчалась и землю дождем напоила.
   Ночь безмятежна. Кругом тишина;
Но в тишине этой слышится дивная сила,
   В сумраке веет незримо весна.

Еле одеты прозрачной листвою березы,
   Капли бесшумно с ветвей их текут,
Словно струятся отрадные, тихие слезы -
   Скоро те слезы цветами взойдут.

Ты скользишь над водами, играя,
Брызги легкие мечешь веслом,
И не ведаешь ты, дорогая,
Что за сила таится кругом.

Ты любви отдаешься беспечно,
Не страшит тебя пламя страстей;
Но то пламя безумно и вечно,
Как и темная сила морей.

Колыхнется дремавшее море,
Помутится пучина до дна,
И челнок твой в шумящем просторе
Понесет роковая волна!

Ты хочешь умчаться за тесные грани,
Туда, где небесные своды синеют,
Где всё утопает в прозрачном тумане, -
Но дальние звезды горят, а не греют,

Им чужды и радости наши и слезы,
Пред ними - все наши стремленья ничтожны,
До них долетают бесплотные грезы,
Но здесь только горе и счастье возможны.

Лазурное небо - его одеянье,
   Подножье - пылающий ад,
А знойные вихри самума - дыханье,
   Звук голоса - грома раскат.

Как царь среди вечного движась простора,
   Сверкающей ризой одет,
Плывет, и от ярко горящего взора
   Кругом загорается свет.

И каждое утро владыка вселенной
   Родится и вечером гаснет опять.
Но имени вечного смысл сокровенный
   Ни люди, ни боги не могут познать.

Я жду тебя - тебя не зная,
И лишь порой в неясном сне,
Как звезды дальние мерцая,
Сквозь жизни мрак ты светишь мне.

Тоскуя, сердце ждет привета, -
Приди ж, волшебница, скорей!
Дай только миг тепла и света,
А там возьми его - разбей!

Я хотел бы, отдавшись теченью,
От бесплодной борьбы отдохнуть
И в могучем, всемирном движеньи,
Забывая себя, потонуть.

И хотел бы я в целой вселенной
Видеть отблеск идеи одной,
Чтобы всюду царил неизменный
И как сила могучий покой.

Но напрасно ищу я покоя,
Всё тревожно и мрачно кругом,
Море пенится шумное, злое,
Небо дышит зловещим огнем.

Солнце скрылось за черною мглою
Среди быстро клубящихся туч...
Не пробьется, смеясь над грозою,
Не заблещет божественный луч!

Всего стихотворений: 31