Борис Петрович Корнилов

Соловьиха

У меня к тебе дела такого рода,
что уйдет на разговоры вечер весь, -
затвори свои тесовые ворота
и плотней холстиной окна занавесь.
Чтобы шли подруги мимо,
парни мимо
и гадали бы и пели бы скорбя:
- Что не вышла под окошко, Серафима?
Серафима, больно скучно без тебя...
Чтобы самый ни на есть раскучерявый,
рвя по вороту рубахи алый шелк,
по селу Ивано-Марьину с оравой
мимо окон под гармонику прошел.
Он всё тенором,
всё тенором,
со злобой
запевал - рука протянута к ножу:
- Ты забудь меня, красавица,
попробуй...
Я тебе тогда такое покажу...
Если любишь хоть всего наполовину,
подожду тебя у крайнего окна,
постелю тебе пиджак на луговину
довоенного и тонкого сукна.
А земля дышала, грузная от жиру,
и от омута Соминого левей
соловьи сидели молча по ранжиру,
так что справа самый старый соловей.
Перед ним вода - зеленая, живая,
мимо заводей несется напролом -
он качается на ветке, прикрывая
соловьиху годовалую крылом.
И трава грозой весеннею измята,
дышит грузная и теплая земля,
голубые ходят в омуте сомята,
поларшинными усами шевеля.
А пиявки, раки ползают по илу,
много ужаса вода в себе таит -
щука - младшая сестрица крокодилу -
неживая возле берега стоит...
Соловьиха в тишине большой и душной...

Вдруг ударил золотистый вдалеке,
видно, злой и молодой и непослушный,
ей запел на соловьином языке:
- По лесам,
на пустырях
и на равнинах
не найти тебе прекраснее дружка -
принесу тебе яичек муравьиных,
нащиплю в постель я пуху из брюшка.
Мы постелем наше ложе над водою,
где шиповники все в розанах стоят,
мы помчимся над грозою, над бедою
и народим два десятка соловьят.
Не тебе прожить, без радости старея,
ты, залетная, ни разу не цвела,
вылетай же, молодая, поскорее
из-под старого и жесткого крыла.

И молчит она,
всё в мире забывая, -
я за песней, как за гибелью, слежу...
Шаль накинута на плечи пуховая...
- Ты куда же, Серафима?
- Ухожу.
Кисти шали, словно перышки, расправя,
влюблена она,
красива,
нехитра -
улетела.
Я держать ее не вправе -
просижу я возле дома до утра.
Подожду, когда заря сверкнет по стеклам,
золотая сгаснет песня соловья -
пусть придет она домой
с красивым,
с теплым -
меркнут глаз его татарских лезвия.
От нее и от него
пахнуло мятой,
он прощается
у крайнего окна,
и намок в росе
пиджак его измятый
довоенного и тонкого сукна.

1. Книга
2. Девушке заставы
3. Рассказ моего товарища
4. Новый, 1933 год
5. Сын

Распечатать стихотворение

• Михаил Ларионович Михайлов • Встреча
• К.Р. (Константин Романов) • О, если б совесть уберечь
• Федор Николаевич Глинка • Дума
• Леонид Николаевич Трефолев • Чудесная хата
• Самуил Викторович Киссин (Муни) • На серых скалах мох да вереск
• Тихон Васильевич Чурилин • Непогода
• Поликсена Сергеевна Соловьева • Полет
• Кондратий Федорович Рылеев • В альбом Т. С. К.
• Александр Ефимович Измайлов • Надпись к портрету Вольтера
• Сергей Федорович Дуров • Бывают дни недуга рокового

Количество обращений к стихотворению: 1331

Последние стихотворения