Павел Николаевич Васильев

Повествование о реке Кульдже

Мы никогда не состаримся, никогда,
Мы молоды, как один,
О, как весела, молода вода,
Толпящаяся у плотин!

Мы никогда
Не состаримся,
Никогда,
Мы молоды до седин.
Над этой страной,
Над зарею встань
И взглядом пересеки
Песчаный шелк - дорогую ткань.
Сколько веков седел Тянь-Шань,
И сколько веков пески?

Грохочут кибитки в седой пыли.
Куда ты ни кинешь взор -
Бычьим стадом камни легли
У синей стужи озер.

В песке и камне деревья растут,
Их листья острей ножа.
И, может быть, тысячу весен тут
Томилась река Кульджа.

В ее глубине сияла гроза
И, выкипев добела,
То рыжим закатом пела в глаза,
То яблонями цвела.

И голову каждой своей волны
Мозжила о ребра скал.
И, рдея из выстуженной глубины,
Летел ледяной обвал.

Когда ж на заре
Табуны коней,
Копыта в багульник врыв,
Трубили,
Кульджа рядилась сильней,
Как будто бы Азия вся на ней
Стелила свои ковры.

Но пороховой
Девятнадцатый год,
Он был суров, огнелиц!
Но тяжелей снарядов полет
Тяжелокрылых птиц!

Тогда Кульджи багровела зыбь,
Глотала свинец она.
И в камышах трехдюймовая выпь
Протяжно пела: "В-в-ой-на!"

Был прогнан в пустыню шакал и волк.
И здесь сквозь песчаный шелк
Шел Пятой армии пятый полк
И двадцать четвертый полк.

Страны тянь-шаньской каменный сад
От крови
И от знамен алел.
Пятнадцать месяцев в нем подряд
Октябрьский ветер гудел.

Он шел с штыками наперевес
Дорогою Аю-Кеш,
Он рвался чрез рукопожатья и чрез
Тревожный шепот депеш.

Он падал, расстрелян, у наших ног
В колючий ржавый бурьян,
Он нес махорки синий дымок
И запевал "Шарабан".

Походная кухня его, дребезжа,
Валилась в приречный ил.
Ты помнцшь его дыханье, Кульджа,
И тех, кто его творил?

По-разному убегали года.
Верблюды - видела ты? -
Вдруг перекидывались в поезда
И, грохоча, летели туда,
Где перекидывались мосты.

Затем
Со штыками наперевес
Шли люди, валясь в траву,
Чтоб снова ты чудо из всех чудес,
Увидела наяву.

Вновь прогнан в пустыню
Шакал и волк.
Песков разрывая щелк,
Пришел и пятый стрелковый полк
И двадцать четвертый полк.

Удары штыка и кирки удар
Не равны ль? По пояс гол,
Ими
Руководит комиссар,
Который тогда их вел.

И ты узнаешь, Кульджа: "Они!"
Ты всплескиваешь в ладоши, и тут
Они разжигают кругом огни,
Смеются, песни поют.

И ты узнаешь, Кульджа,- вон тот,
Руками взмахнув, упал,
И ты узнаешь
Девятнадцатый год
И лучших его запевал!

И ты узнаешь
Девятнадцатый год!
Высоким солнцем нагрет,
Недаром октябрьский ветер гудет,
Рокочет пятнадцать лет.

Над этой страной,
Над зарею встань
И взглядом пересеки
Песчаный шелк, дорогую ткань.
Сколько веков седел Тянь-Шань,
И сколько веков пески?

Но не остынет слово мое,
И кирок не смолкнет звон.
Вздымается дамб крутое литье,
И взята Кульджа в бетон.

Мы никогда не состаримся, никогда.
Мы молоды до седин.
О, как весела, молода вода,
Толпящаяся у плотин!

Волна - острей стального ножа -
Форелью плещет у дамб -
Второю молодостью Кульджа
Грохочет по проводам.

В ауле Тыс огневее лис
Огни и огни видны,
Сияет в лампах аула Тыс
Гроза ее глубины.

1. Рассказ о деде
2. Песня о том, что сталось с тремя сыновьями Евстигнея Ильича на Беломорстрое
3. Как тень купальщицы - длина твоя
4. Я полон нежности к мужичьему сну
5. Демьяну Бедному

Распечатать стихотворение

• Поликсена Сергеевна Соловьева • В осеннем саду
• Алексей Николаевич Апухтин • 9 февраля
• Эдуард Георгиевич Багрицкий • Славяне
• Поликсена Сергеевна Соловьева • Петербург (Город туманов и снов)
• Николай Владимирович Станкевич • На игру г-жи Остряковой
• Александр Васильевич Ширяевец • Рыбацкая
• Михаил Юрьевич Лермонтов • С лишком месяц у Мерлини
• Василий Иванович Красов • Песня (Пронеслась, пронеслась моя младость)
• Алексей Николаевич Апухтин • 10 марта
• Леонид Николаевич Трефолев • Наша доля - наша песня

Количество обращений к стихотворению: 1721

Последние стихотворения