Леонид Николаевич Трефолев

Солдатский клад

        (Рассказ)

В кафтан изношенный одетый,
Дьячок Иван сидит с газетой,
   Читает нараспев.
К нему подходят инвалиды;
Они видали также виды,
Они дрались в горах Тавриды,
   Врага не одолев.

И говорит один калека:
"Читаешь ты, небось, про грека,
    Не то - про басурман?
Скажи нам, братец, по газете;
Что нового на белом свете,
И нет ли драки на примете?
    Да не введи в обман!" -

"Зачем обманывать, служивый,
Но за рассказ какой поживой
    Утешен буду я?
Поставьте мне косушку водки,
И, не жалея сильной глотки,
Все, значит, до последней нотки
    Вам расскажу, друзья!"
Друзья пошли в "приют веселья";
Они дьячку купили зелья
    На кровный пятачок.
И закипели живо речи:
О митральезах {*}, о картечи,
Об ужасах седанской сечи
    Витийствовал дьячок.

"Теперь (сказал дьячок с усмешкой)
Играет немец, будто пешкой,
    Французом. Наш сосед,
Глядишь, и к нам заглянет в гости..." -
"А мы ему сломаем кости,
Мы загрызем его со злости.
    Храбрее русских нет!" -

"Старуха надвое сказала...
Альма вам дружбу доказала;
    Фельдфебель без ноги;
Ты, унтер, также петушился,
Зато руки своей лишился;
А Севастополь порешился;
    В него вошли враги".

Вздохнули усачи уныло.
И горько им, и сладко было
    При имени Альмы.
Дьячок задел их за живое,
Он тронул сердце боевое,
И оба думают: нас двое, -
    Дьячку отплатим мы.

"Послушай, человек любезный,
Едали мы горох железный,
     А ты едал кутью.
Есть у тебя и голосище,
И в церкви служишь ты, дружище,
И мы служили, да почище,
     В особую статью.

Егорья дали нам недаром,
Им не торгуют, как товаром.
     А дело было так:
Угодно, значит, было богу,
Чтоб на попятную дорогу
Мы отступали понемногу
     От вражеских атак.

Отдав врагу позицью нашу,
Мы встали, заварили кашу:
     Солдатик есть здоров.
И ели мы, ворча сквозь зубы:
На первый раз французы грубы,
Они согрели нас без шубы,
     Паля из штуцеров.

Владимирцы и все другие,
Все наши братья дорогие,
     Могли бы счет свести
С французами. Да обманула,
Ружьем кремневым всех надула
Заводчица родная - Тула,
     Господь ее прости!

Настала ночь. "Петров, Фадеев!
В ночную цепь, искать злодеев!"
     Мы, ружья на плечо,
Идем - отборное капральство,
Идем, куда ведет начальство,
Вдруг рана у меня - канальство! -
     Заныла горячо...

Я ранен был, как видишь, в руку,
Но затаил на время муку
     От наших лекарей:
И дело смыслят, и не плуты,
Да в обращеньи больно люты,
Отрежут лапу в две минуты,
     Чтоб зажило скорей.

Тихонько говорю Петрову:
"Ты по-добру, да по-здорову,
     А я... я ранен, брат!"
Петров сказал в ответ сердито:
"И мне ударили в копыто,
Да это дело шито-крыто:
     Я схоронил мой клад".

И что ж? Подслушал, как лазутчик,
Нас сзади молодой поручик;
     Он не из русских был;
Хоть не какой-нибудь татарин,
По-нашенски молился барин;
Не то он - серб, не то - болгарин,
     Фамилию забыл.

Как бешеный, он вскрикнул дико:
"Вы мертвых грабить? Покажи-ка
     Мне этот клад сюда.
"Скорей! Разбойников не скрою
И вас сейчас, ночной порою,
Сам расстреляю и зарою
     Без всякого суда.

Вы - звери! Вы достойны плахи,
Вы рады сдернуть и рубахи
     С убитых честных тел;
Спокойно, не моргнувши бровью,
Умоетесь родною кровью...
А я, глупец, с такой любовью
     В Россию прилетел!

Кажи свой клад!" - "Да мне зазорно, -
Сказал ему Петров покорно,
     Не чувствуя вины: -
Я в ногу ранен, и, примером,
Никоим не могим манером
Стащить с себя пред офицером
     Казенные штаны".

Поручик обласкал нас взглядом.
"И ты, Фадеев, с тем же кладом?
     Признайся, брат, не трусь!"
А в чем мне было сознаваться?
И без того мог догадаться,
Что и безрукому подраться
     Желательно за Русь.

Нас потащили в госпитали,
И там, как водится, пытали,
     И усыпили нас
Каким-то дьявольским дурманом
И искалечили обманом,
Чтоб не могли мы с басурманом
     Еще сойтись хоть раз.

Пошли мы оба в деревеньку,
Где я оставил сына Сеньку,
     Лихого молодца.
Когда нагрянут супостаты,
Сам поведу его из хаты
И сдам охотою в солдаты -
     Подраться за отца.

А у Петрова - дочь девица.
Бела, свежа и круглолица...
     Петров, не забракуй:
По девке парень сохнет, вянет.
И только мясоед настанет, -
Не правда ли, товарищ? - грянет
     "Исайя, ликуй!" -

"Согласен, братец, с уговором,
Чтоб не якшаться с этим вором.
     Дьячок, але-машир!
На свадьбу ты имеешь виды, _
Но за насмешки и обиды
Тебе отплатят инвалиды:
     Не позовут на пир.

Мы не остались без награды
За наши раны, наши клады,
     И, доживая век,
Свои кресты с любовью носим,
Людей напрасно не поносим.
Засим у вас прощенья просим,
     Любезный человек.

И молвим снова, друг любезный"
Едали мы горох железный,
     А ты едал кутью.
Есть у тебя и голосище,
И в церкви служишь ты, дружище,
И мы служили, да почище,
     В особую статью".

1. Для меня и довольно
2. До зеленого змия и белых слонов
3. Чудесная хата
4. Деревенька
5. Безыменный певец

Распечатать стихотворение

• Кондратий Федорович Рылеев • К другу
• Павел Николаевич Васильев • Иртыш
• Александр Васильевич Ширяевец • Цветы счастья (папоротник)
• Дмитрий Петрович Ознобишин • Прости
• Арсений Аркадьевич Голенищев-Кутузов • Так жить нельзя! В разумности притворной
• Константин Аристархович Большаков • После...
• Тихон Васильевич Чурилин • Последний путь
• Александр Иванович Полежаев • Живой мертвец
• Кондратий Федорович Рылеев • К Делии (Опять, о Делия, завистливой судьбою)
• Павел Николаевич Васильев • Прощание с друзьями

Количество обращений к стихотворению: 1057

Последние стихотворения