Василий Андреевич Жуковский (1783-1852)

• Список стихотворений Василия Жуковского
• Все стихотворения Василия Жуковского на одной странице
• Стихотворения поэта по темам

Басни Василия Жуковского

Богиня мудрости на землю ниспустилась;
Но у людей она худой прием нашла.
Однажды близ реки она остановилась, —
    Погода бурная была;
У берега челнок, а в челноке малютка...
Не знает, плыть иль нет?.. А он ее манил!
Решилась! поплыли; но то была лишь шутка:
    Плутишка Мудрость утопил! 

 Однажды Истина нагая,
Оставя кладезь свой, на белый вышла свет.
Бог с ней! не пригожа, как смерть худая,
Лицом угрюмая, с сутулиной от лет.
Стук-стук у всех ворот: «Пустите, ради Бога!
Я Истина, больна, устала, чуть хожу!
Морозно, ветрено, иззябла и дрожу!» —
 «Нет места, матушка! счастливая дорога!» —
 Везде ей был ответ.
Что делать? на бок лечь, пусть снегом занесет!
 Присела на сугроб, стучит зубами.
Вдруг Басня, в золоте, облитая парчой,
 А правду молвить — мишурой,
 Обнизанная жемчугами,
 Вся в камнях дорогих,
Блистающих, как жар, хотя фальшивых,
 На санках золотых,
 На тройке рысаков красивых
Катит, и прямо к ней. «Зачем ты здесь, сестра?
Одна! в такой мороз! прогулкам не пора!» —
 «Ты видишь, зябну! люди глухи:
Никто мне не дает приюта ни на час.
Я всем страшна! мы жалкий люд, старухи:
Как будто от чумы, все бегают от нас!» —
 «А ты ведь мне большая,
Не хвастаясь сказать! ну, то ли дело я?
 Весь мир — моя семья!
И кто ж виной? Зачем таскаешься нагая?
Тебе ль не знать, мой друг, что маску любит свет?
Изволь-ка выслушать мой сестринский совет:
Нам должно быть дружней и жить не так, как прежде,
Жить вместе; а тебе в моей ходить одежде.
С тобой — и для меня отворит дверь мудрец,
Со мною — и тебя не выгонит глупец;
А глупым нынче род — и род весьма обильный!»
 Тут Истина, умильный
 На Басню обративши взор,
К ней в сани прыг... Летят, и следу нет! — С тех пор
 Везде сестрицы неразлучно:
И Басня не глупа, и с Истиной не скучно! 

Приветы иногда злых умыслов прикраса.
      Один
    Московский гражданин,
    Пришлец из Арзамаса,
Матюшка-долгохвост, по промыслу каплун,
   На кухню должен был явиться
И там на очаге с кухмистером судиться.
Вся дворня взбегалась: цыпь! цыпь! цыпь! цыпь! – Шалун
      Проворно,
    Смекнувши, что беда,
   Давай бог ноги! «Господа,
     Слуга покорный!
По мне, хотя весь день извольте горло драть,
Меня вам не прельстить учтивыми словами!
  Теперь: цыпь! цыпь! а там меня щипать,
    Да в печку! да, сморчами
Набивши брюхо мне, на стол меня! а там
    И поминай как звали!»
Тут сокол-крутонос, которого считали
По всей окружности примером всем бойцам,
Который на жерди, со спесью соколиной,
    Раздувши зоб, сидел
   И с смехом на гоньбу глядел,
Сказал: «Дурак каплун! с такой, как ты, скотиной
  Из силы выбился честной народ!
   Тебя зовут, а ты, урод,
И нос отворотил, оглох, ко всем спиною!
Смотри пожалуй! я тебе ль чета? но так
  Не горд! лечу на свист! глухарь, дурак,
Постой! хозяин ждет! вся дворня за тобою!»
Каплун, кряхтя, пыхтя, советнику в ответ:
«Князь сокол, я не глух! меня хозяин ждет?
Но знать хочу, зачем? а этот твой приятель,
  Который в фартуке, как вор с ножом,
Так чванится своим узорным колпаком,
Конечно, каплунов усердный почитатель?
Прогневался, что я не падок к их словам!
    Но если б соколам,
   Как нашей братье каплунам,
   На кухне заглянуть случилось
В горшок, где б в кипятке их княжество варилось,
Тогда хозяйский свист и их бы не провел;
Тогда б, как скот каплун, черкнул и князь сокол!» 

Невежды-мудрецы, которых век проходит
   В искании таких вещей,
Каких никто никак в сем мире не находит,
Последуйте коту и будьте поумней!

    На дамском туалете
    Сидел Федотка-кот
И чистил морду… Вдруг, глядь в зеркало: Федот
И там. Точь-в-точь! сходней двух харей нет на свете.
Шерсть дыбом, прыг к нему и мордой щелк в стекло,
   Мяукнул, фыркнул!.. «Понимаю!
  Стекло прозрачное! он там! поймаю!»
   Бежит… О чудо! – никого.
Задумался: куда б так скоро провалиться?
Бежит назад! Опять Федотка перед ним!
Постой, я знаю как! уж быть тебе моим!
Наш умница верхом на зеркало садится,
Боясь, чтоб, ходя вкруг, кота не упустить
Или чтоб там и тут в одну минуту быть!
   Припал, как вор, вертит глазами;
   Две лапки здесь, две лапки там;
Весь вытянут, мурчит, глядит по сторонам;
Нагнулся… Вот опять хвост, лапки, нос с усами.
   Хвать-хвать! когтями цап-царап!
Дал промах, сорвался и бух на столик с рамы;
Кота же нет как нет. Тогда, жалея лап
   (Заметьте, мудрецы упрямы!)
И ведать не хотя, чего нельзя понять,
Федот наш зеркалу поклон отвесил низкий;
А сам отправился с мышами воевать,
Мурлыча про себя: «Не все к нам вещи близки!
Что тягостно уму, того не нужно знать!»

Случилось так, что кот Федотка-сыроед,
   Сова Трофимовна-сопунья,
И мышка-хлебница, и ласточка-прыгунья,
  Все плу́ты, сколько-то не помню лет,
Не вместе, но в одной дуплистой, дряхлой ели
    Пристанище имели.
Подметил их стрелок и сетку – на дупло.
Лишь только ночь от дня свой сумрак отделила
(В тот час, как на полях ни темно, ни светло,
Когда, не видя, ждешь небесного светила),
Наш кот из норки шасть и прямо бряк под сеть.
Беда Федотушке! приходит умереть!
    Копышется, хлопочет,
    Взмяукался мой кот,
А мышка-вор – как тут! ей пир, в ладоши бьет,
      Хохочет.
«Соседушка, нельзя ль помочь мне? – из сетей
   Сказал умильно узник ей. –
    Бог добрым воздаянье!
Ты ж, нещечко мое, душа моя, была,
Не знаю почему, всегда мне так мила,
Как свет моих очей! как дневное сиянье!
   Я нынче к завтрене спешил
  (Всех набожных котов обыкновенье),
Но, знать, неведеньем пред богом погрешил,
Знать, окаянному за дело искушенье!
  По воле вышнего под сеть попал!
Но гневный милует: несчастному в спасенье
   Тебя мне бог сюда послал!
Соседка, помоги!» – «Помочь тебе! злодею!
Мышатнику! Коту! С ума ли я сошла!
   Избавь его себе на шею!» –
«Ах, мышка! – молвил кот. – Тебе ль хочу я зла?
Напротив, я с тобой сейчас в союз вступаю!
  Сова и ласточка твои враги:
   Прикажешь, в миг их уберу!» – «Я знаю,
Что ты сластёна-кот! но слов побереги:
Меня не обмануть таким красивым слогом!
   Глуха я! оставайся с богом!»
    Лишь хлебница домой,
А ласточка уж там: назад! на ель взбираться!
Тут новая беда: столкнулася с совой.
     Куда деваться?
Опять к коту; грызть, грызть тенета! удалось!
   Благочестивый распутлялся;
Вдруг ловчий из лесу с дубиной показался,
Союзники скорей давай бог ноги, врозь!
   И тем все дело заключилось.
Потом опять коту увидеть мышь случилось,
   «Ах! друг мой, дай себя обнять!
Боишься? Постыдись; твой страх мне оскорбленье!
Грешно союзника врагом своим считать!
Могу ли позабыть, что ты мое спасенье,
   Что ты моя вторая мать?» –
    «А я могу ль не знать,
   Что ты котище-объедало?
Что кошка с мышкою не ладят никогда!
Что благодарности в вас духу не бывало!
И что по ну́жде связь не может быть тверда?» 

   Мартышки тешились лаптой;
Вот как: одна из них, сидя на пне, держала
   В коленях голову другой;
Та, лапки на спину, зажмурясь, узнавала,
Кто бил. – Хлоп-хлоп! «Потап, проворней! Кто?» – «Мирошка!» –
   «Соврал!» – И все, как бесы, врозь!
Прыжки; кувырканье вперед, и взад, и вкось;
Крик, хохот, писк! Одна мяукает, как кошка,
Другая, ноги вверх, повисла на суку;
А третья ну скакать сорокой по песку!
   Такого поискать веселья!
  Вдруг из лесу на шум выходит лев,
Ученый, смирный принц, брат внучатный царев:
Ботанизировал по роще от безделья.
    Мартышкам мат;
   Ни пикнут, струсили, дрожат!
«Здесь праздник! – лев сказал. – Что ж тихо? Забавляйтесь!
  Играйте, детушки, не опасайтесь!
Я добр! Хотите ли, и сам в игру войду»! –
«Ах! милостивый князь, какое снисхожденье!
Как вашей светлости быть с нами наряду!
С мартышками играть! ваш сан! наш долг! почтенье!..» –
«Пустое! что за долг! я так хочу! смелей!
Не все ли мы равны! Вы б сами то ж сказали,
Когда бы так, как я, философов читали!
Я, детушки, не чван! Вы знатности моей
Не трусьте! Ну, начнем!» Мартышки верть глазами
И, веря (как и все) приветника словам,
Опять играть; гвоздят друг друга по рукам.
Брат царский хлоп! и вдруг под царскими когтями
   Из лапки брызжет кровь ключом!
Мартышка – ой! – и прочь, тряся хвостом,
   Кто бил, не думав, отгадала;
    Однако промолчала.
Хохочет князь; другие, рот скривя,
   Туда ж за барином смеются,
   Хотя от смеха слезы льются;

И задом, задом, в лес! Бегут и про себя
Бормочут: не играй с большими господами!
   Добрейшие из них – с когтями!

 Жил муж в согласии с женой,
И в доме их ничто покоя не смущало!
Ребенок, моська, кот, сурок и чиж ручной
 В таком ладу, какого не бывало
И в самом Ноевом ковчеге никогда!
  Но вот беда!
Случился праздник! муж хлебнул — и в спор с женою!
Что ж вышло? За язык вступилася рука!
Супруг супруге дал щелчка!
Жена сечь сына, сын бить моську, моська с бою
Душить и мять кота, кот лапкою сурка,
Сурок перекусил чижу с досады шею.

Нередко целый край один глупец смущал!
И в наказание могущему злодею
Нередко без вины бессильный погибал.

   Голубку сокол драл в когтях.
«Попалась! ну, теперь оставь свои затеи!
Плутовка! знаю вас! ругательницы, змеи!
   Ваш род соколью вечный враг!
Есть боги-мстители!» – «Ах, я б того желала!» –
Голубка, чуть дыша, измятая стенала.
«Как! как! отступница! не веровать богам!
   Не верить силе провиденья!
Хотел тебя пустить; не стоишь; вижу сам.
   Умри! безбожным нет прощенья!» 

 Два кума лысые дорогой шли
 И видят, что-то на траве блистает.
 Ну! — думают — мы клад нашли!
 «Моя находка!» — «Вздор!» Уж кума кум толкает
  И в спину и в бока!
 Увы! последнего седого хохолка
 На гладких лысинах не стало!
  За что же дело стало?
  За что свирепый бой? —
  За гребень роговой! 

День уж к вечеру склонялся.
Дряхлый лебедь умирал.
Он в тени дерев лежал,
Тихо с жизнию прощался
И при смерти сладко пел.
А над ним сидел уныло
Голубочек сизокрылый,
Слушал пение, смотрел,
Как покойно он кончался,
И грустил и восхищался.
«Что глядишь на старика?» —
Так спросила голубка
Легкомысленная утка.
«Ах! для сердца и рассудка
Смерть его святой урок! —
Отвечал ей голубок. —
Слышишь, как он сладкогласно
При конце своем поет!
Кто на свете жил прекрасно,
Тот прекрасно и умрет!»

Последние стихотворения