Анатолий Васильевич Фиолетов (Шор) (1897-1918)

Все стихотворения на одной странице

- Оглавление -

Апрель, полупьяный от запахов марта,
Надевши атласный тюльпановый смокинг,
Пришел в драпированный копотью город.
Брюнетки вороны с осанкою лорда
Шептались сурово: "Ах choking , ax choking!
Вульгарен наряд у румяного франта".

Но красное утро смеялось так звонко,
Так шумно Весна танцевала фурлану,
Что хрупкий плевок, побледневший и тонкий,
Внезапно воскликнул: "Я еду в Тоскану"!

И даже у неба глаза засинели,
И солнце, как встарь, целовалось с землею,
А тихие в белых передниках тучки
Бродили, держась благонравно за ручки,
И мирно болтали сестричка с сестрою:
"Весна слишком явно флиртует с Апрелем".

Когда же заря утомленно снимала
Лиловое платье, истомно зевая,
Весна в переулках Апрелю шептала:
"Мой милый, не бойся угрозного мая".

Но дни, умирая от знойного хмеля,
Медлительно таяли в улицах бурых,
Где солнце сверкало клинками из стали...
А в пряные ночи уже зацветали
Гирлянды жасминов - детей белокурых
Весны светлоглазой и франта Апреля.

Девушки с бледными косами, 
          Вечерними росами 
Глядят на Закатность: 
          Небес необъятность. 
Это Рифмы звенящие, 
          В Неясность манящие, 
Это рифмы сердца усталого, 
             Алого... 
          И еще девы лазурные. 
Их возгласы бурные, 
          Несменно твердые, 
Пламенно гордые... 
          Это -- мои идеалы, 
Замкнутые в светлые залы 
          Прозрачных мечтаний, 
Безумных исканий... 

Такие руки только снятся 
В блаженном и безгрешном сне. 
Их легкой ласке покоряться 
Сладчайший жребий выпал мне. 
И я любил свои досуги 
За шумной чашей проводить, 
Для легкомысленной подруги 
Неделю милым другом быть, 
Иль моде английской покорный, 
Покинув жаркую кровать, 
Приехать ночью в дом игорный 
И до рассвета банк метать. 
Такая жизнь не очень странной 
Казалась в девятнадцать лет, 
И это вы, мой друг желанный, 
Блеснули, как небесный свет, 
Очаровательным виденьем, 
Необычайною звездой, 
И сердце ранили томленьем, 
Такой пленительной бедой. 
И бросил я хмельные чаши 
В досужих дней поток дурной. 
Ах, это только пальцы ваши 
Меня ведут стезей иной! 
Но я умею покоряться, 
Блаженный жребий выпал мне, -- 
И днем и ночью и во сне 
Устами легких рук касаться. 

Я в Замке Грез грущу неясно, 
          В лесах задумчивой Тиши, 
                    Где звездный взор глядит атласно, 
                              Атласно светится в Глуши. 
        
В мой Замок Я несу устало 
          Любви душистые цветы, 
                    Но в сердце Грусть, но в сердце жало, 
                              И нет застенчивой Мечты. 
        
Весна сюда ко мне заглянет. 
          В покой, где Тишина поет, 
                    Но светлым взором не обманет, 
                              И серой Осенью уйдет... 
        
А Я останусь болен, болен, 
          Один в туманном Замке Грез. 
                    Но только сам, и волен, волен... 
                              Мне будет радостно до слез. 

У королевы были глаза агатовые, 
          Чернели глаза и блистали. 
А губы ее -- бутоны гранатовые, 
          Прекрасного рыцаря звали. 
Королева любила рыцаря бледного 
          И его взоры зеленые, 
                    Агатами плененные, 
                              В глубь агатов устремленные. 
Королева, тайной искусства победного, 
          Хотела в поцелуе 
                    Серебристые струи 
                              Ветра ночного 
Соединить, 
          И томить 
                    Рыцаря снова и снова. 
И еще королева мечтала. 
          Хотела. 
Но промолвить не смела. 
          Королева желала, 
                    Чтобы глаза ее черные 
И рыцаря зеленые взгляды, 
          Упорные, 
                    Слились, как наяды, 
                              В опьянительном танце 
                                        Меж ветвей померанцев... 
        
Королева -- это Мечта невозможная 
          И вечно тревожная. 
Это Мечта моей жизни безумной 
          И шумной. 
          Королева -- мой Сон. 
Я пленен, 
          Всегда Я пленен сочетанием дивным, 
Невозможным, но странно призывным. 
        
                    Сочетаньем агатов, -- 
                    Вечерних Закатов, 
С болотною тишью зеленой, -- 
                    Моею Мечтой до небес вознесенной... 
        
И рыцарь зеленых болот 
          Поет 
О глазах агатовой девы, 
          Ночной королевы. 
А ночь -- ветерком серебристым, 
          Душистым, 
Целует болотные кочки, 
          И в болоте блестят огонечки... 

Среди разных принцев и поэтов
   Я - Анатолий Фиолетов -
Глашатай Солнечных Рассветов...
   Мой гордый знак - Грядущим жить,
Из Ваз Небесных Радость пить.
   Придите все ко мне, чтоб видеть,
Чтоб видеть Смысл Красоты.
   Я буду звонко ненавидеть
      Всех, кто покинул Храм Мечты.
И речь мою услышав, все вы
   Поймете, что ведь жизнь Сон,
А вы, а вы замкнуты в хлевы,
   Где темнота и нет Окон.
О, знайте, что в Грядущем - Радость.
   И ждать Рассвет - вот это сладость.
И оттого Я говорю -
   Все поклоняйтесь фонарю,
Горящему в туманных Снах,
   В небесных, солнечных Веснах...
. . . . . . . . . . . . . . .
Грядущим жить Я призываю,
   Грядущим, где мерцает Рок.
И вам, Безликим, повторяю -
   Я - Фиолетов, Я - Пророк...

Никто не сравнится красою туманной 
С прелестною Мери, мечтою желанной. 
Ищите, ищите, найдется ль одна, 
Которая с Мери сравниться годна. 
С блистающей Мери, 
             усталой и нежной, 
Томительно нежной, всегда безмятежной, 
А эти фиалки, фиалки очей, 
Что тихо сияют средь звездных огней!.. 
В них тайная прелесть, 
             в них радость, мечта. 
И трепетно манят, туманят уста. 
О, нежная Мери, всегда и всегда 
Ты светло прекрасна, а вам никогда 
Безумные люди, такой не найти 
В ней радость и нежность 
             и к счастью пути... 

Мечта моя нежная, 
          Царевна прекрасная! 
                    Какая ты снежная, 
                              Какая неясная... 
        
                                        Душа бирюзовая 
                              В глазах отражается, 
                    Улыбка пунцовая 
          В них томно качается. 
        
О, Мудрость высокая 
          В улыбке колышется, 
                    Весна Светлоокая 
                              В ней явственно слышится... 
        
                                        Ах, вся ты небесная, 
                              Мечта моя алая! 
                    Такая прелестная, 
          Такая усталая... 

Не архангельские трубы -- 
Деревянные фаготы 
Пели мне о жизни грубой, 
О печали и заботах. 
Не скорбя и не ликуя, 
Ожидаю смерти милой, 
Золотого "аллилуйя" 
Над высокою могилой. 
И уже, как прошлым летом, 
Не пишу и не читаю, 
Озаренный тихим светом, 
Дни прозрачные считаю. 
Мне не больно. Неужели 
Я метнусь в благой дремоте? 
Все забыл. Над всем пропели 
Деревянные фаготы. 

  (Больное)

Сегодня стулья глядят странно и печально,
И мозговым полушариям тоже странно -
В них постукивают молоточки нахально,
Как упорная нога часов над диваном.

Но вдруг, вы понимаете, мне стало забавно:
Поверьте, у меня голова ходит кругом!..
Ах, я вспомнил, как совсем недавно
Простился с лучшим незабываемым другом.

Я подарил ему половую тряпку.
Очень польщенный, он протянул мне свой хвостик
И, приподнявши паутиновую шляпку,
Произнес экспромтно миниатюрный тостик.

Он сказал: "Знаешь, мой милый, я уезжаю,
Закономерно, что ты со мной расстаешься"...
Но, тонкий как палец, понял, что я рыдаю
И шепнул нахмуренно: "Чего ты смеешься?"

Ах, бледнеющему сердцу безмерно больно,
И черное небо нависло слишком низко...
Но, знаете, я вспомнил, я вспомнил невольно -
Гляньте на тротуары, как там грязно и слизко.

Лилии стройной и бледной
  Быть приказал ярко-черной,
    Деве с улыбкой победной
      Стать проституткой позорной.
        Звездам сказал: "Не сияйте",
      Свет погасите в ночах,
    Людям сиянье не дайте -
  Будет звездою им Страх...
И изменивши узорность
  Этой презренной земли,
    Я удалился в Нагорность,
      Стал недоступным вдали.
        Я себя сделал единым,
          Вечным и смелым Царем.
        Полные ужасом длинным,
      Люди сказали: "Умрем"!..
Я же остался, и буду,
  Буду Грядущего страж.
    Мир этот мерзкий забуду
      Он, как туманный Мираж.
        И воссоздавши другое,
      Новый невиданный мир,
    Солнце Я дам золотое,
  Светлый, небесный кумир.
Солнцем поставлю кровавый,
   Яркий, загадочный Мак.
     Будет он символом Славы,
       Тем, кто развеяли Мрак.

Я о Несбыточном тихо тебе рассказал, 
Я о Несбыточном Счастьи безумно рыдал. 
          Белое сердце Мечты Я средь дней не нашел, 
          Ночью туманной за Нею Прелестной ушел. 
        
Нежность, мой светлый, мой светлый маяк отзовись! 
          Сердце, за Белой Мечтою своей не томись! 
Вот что сказал Я, вернувшись из Темных Ночей. 
Вот что сказал Я, и был непреклонно ничей. 
          Больше Мечты я решил не искать никогда. 
          Солнце мне будет Мечтою всегда и всегда. 
Гордо к нему Я свои направляю пути, 
В Солнце пылающем Счастье дерзаю найти. 

Полусонно улыбаясь, чинно встань; 
                    Утомленно нагибаясь, длинно глянь 
          На окно, увитое Сном Мороза -- Белизной. 
        
Ведь оно, Золотое, -- это роза в Зимний Зной. 
                    Но Я вижу, ты, взглянувши, мне сказал: 
          "Розу ближе" -- и, вздохнувши, зарыдал. 
        
О мой милый, мне понятен этот плач. 
                    Сон твой хилый так невнятен: Я -- палач, 
          Я позвал тебя упиться Белизной, 
        
Ты ж мечтал безумно слиться с Чернизной. 
                    Ведь эмблема жизни новой -- Черный Цвет 
          И проблема: -- Жизнь снова. О, поэт, 
        
Где ж ты был? Иль забыл, 
                    Что в Морозе, Черной Розе 
          Трудно зреть, зеленеть? 
        
Лишь Весной, -- Роковой, 
                    Черный Знак, как в ночах Зодиак, 
          Заблестит... Белизну погасит. 

Я верю вашей мудрой верой 
И сладко жду сладчайших дней. 
Ужели там, в тумане сером, 
Увижу профиль лошадей. 

Всего стихотворений: 14