Раннее творчество Марины Цветаевой до сих пор вызывает споры у литературных критиков. Некоторые из них убеждены, что свои лучшие произведения поэтесса создала на рубеже 1909-1910 годов. Других же больше впечатляет зрелая и взвешенная лирика поэтессы, приправленная горечью обид и разочарований. Так или иначе, но именно благодаря произведениям раннего периода творчества Цветаева создала себе славу своенравной, взбалмошной и непредсказуемой особы. Многие мужчины, не видя ее портрета, заочно влюблялись в ту, которая смогла разрушить их стереотипное представление о женщине, лишенной высоких чувств, идеалов, стремлений и благородства. Впрочем, находились и те, кого Цветаева откровенно пугала своим необузданным нравом, который гордо выпячивала при каждом удобно случае. Такое бахвальство шло вразрез с общепринятыми нормами морали, на которые юная поэтесса давно уже не обращала внимания. Именно поэтому только из-под пера такой особы могло появиться на свет стихотворение «Дикая воля», в котором Цветаева рассказывает о своих сокровенных желаниях.

Они, надо признаться, совсем не вяжутся с образом вчерашней гимназистки, увлекающейся музыкой, литературой и живописью. «Я люблю такие игры, где надменны все и злы», — отмечает поэтесса, открыто бросая вызов рафинированному светскому обществу, в котором принято скрывать свои желания. При этом Цветаева добавляет, что готова лицом к лицу оказаться со своими врагами. И чем сильнее они будут, тем больше азарта вызовет у автора поединок с ними. «Я несусь – за мною пасти, я смеюсь – в руках аркан», — заявляет Цветаева, откровенно любуясь не только собой, но и испытывая удивительный душевный подъем. Она даже готова вызвать на неравный бой саму ночь, под покровом которой часто совершаются самые страшные и коварные дела. И подобное безрассудство преследует лишь единственную цель – одержать победу любой ценой, в чем Цветаева нисколько не сомневается. Финал же видится ей и вовсе фантастическим: «Чтобы в мире было двое: я и мир!».

Подобные мысли, эгоистичные и самонадеянные, могут придти в голову лишь очень юной и неуравновешенной особе. Цветаева таковой не являлась, так как умела с детства просчитывать каждый свой шаг. Однако поэтесса неоднократно признавалась, что внутри нее существует совершенно другой человек, который время от времени дает о себе знать, переворачивая вверх дном всю жизнь поэтессы. Похоже, эти строки были продиктованы именно им и позволили взглянуть на Цветаеву в совершенно ином ракурсе, где она предстала женщиной-воином, сильной и уверенной в собственной победе.