Константин Константинович Вагинов

* * *

Под гром войны тот гробный тать
Свершает путь поспешный, 
По хриплым плитам тело волоча. 
Легка ладья. Дома уже пылают.
Перетащил. Вернулся и потух.
     Теперь одно: о, голос соловьиный!
     Перенеслось:
     "Любимый мой, прощай".
Один на площади среди дворцов змеистых 
Остановился он - безмысленная мгла. 
Его же голос, сидя в пышном доме, 
Кивал ему, и пел, и рвался сквозь окно.
И видел он горящие волокна, 
И целовал летящие уста, 
Полуживой, кричащий от боязни
Соединиться вновь - хоть тлен и пустота.
Над аркою коням Берлин двухбортный снится,
Полки примерные на рысьих лошадях,
Дремотною зарей разверчены собаки, 
И очертанье гор бледнеет на луне.
И слышит он, как за стеной глубокой
Отъединенный голос говорит: 
      "Ты вновь взбежал в червонные чертоги, 
      "Ты вновь вошел в веселый лабиринт". 
И стол накрыт, пирует голос с другом, 
Глядят они в безбрежное вино.
А за стеклом, покрытым тусклой вьюгой, 
Две головы развернуты на бой.

Поддержать сайт