Вадим Габриэлевич Шершеневич

Сердце частушка молитв

                    Я. Блюмкину

Другим надо славы, серебряных ложечек,
Другим стоит много слез,—
А мне бы только любви немножечко,
Да десятка два папирос.

А мне бы только любви вот столечко,
Без истерик, без клятв, без тревог,
Чтоб мог как-то просто какую-то Олечку
Обсосать с головы до ног.

И, право, не надо злополучных бессмертий,
Блестяще разрешаю мировой вопрос,—
Если верю во что — в шерстяные материи,
Если знаю — не больше, чем знал и Христос.

И вот за душою, почти несуразною
Широколинейно и как-то в упор,
Май идет краснощекий, превесело празднуя
Воробьиною сплетней распертый простор.

Коль о чем я молюсь, так чтоб скромно мне в дым уйти,
Не оставить сирот — ни стихов, ни детей;
А умру — мое тело плечистое вымойте
В сладкой воде фельетонных статей.

Мое имя попробуйте, в библию всуньте-ка.
Жил, мол, эдакий комик святой,
И всю жизнь проискал он любви бы полфунтика,
Называя любовью покой.

И смешной, кто у Данта влюбленность наследовал,
Весь грустящий от пят до ушей,
У веселых девчонок по ночам исповедовал
Свое тело за восемь рублей.

На висках у него вместо жилок — по лилии,
Когда плакал - платок был в крови,
Был последним в уже вымиравшей фамилии
Агасферов единой любви.

Но пока я не умер, простудясь у окошечка,
Все смотря: не пройдет ли по Арбату Христос,—
Мне бы только любви немножечко
Да десятка два папирос.

Поддержать сайт