Егор Ипатьевич Алипанов

Медведь и мышонок

  Досталось Мишке по балам
  В досмотрщики к ульям.
Вкруг пчелок принялся досмотрщик суетиться,
 От них Мишутка ни на шаг!
Он не дал никому медком тут поживиться,
  И на зверей, в кустах
  Нагнал такой великой страх,
Что даже и лиса не смела подступиться!
Досмотрщик прослужил до поздних зимних дней;
  Хвала неслась от всех зверей
  За столь усердное раденье,
  Однако ж мало подозренье,
  Что есть в Мишутке страсть
  Медку покушать в сласть!
  Не льзя, признаться,
 В досмотрщике зверям не сумневаться;
  Мишук сытей приметно стал,
  Мишук от жиру чуть ступал;
А шуба уж на нем, хоть Князю одеваться!
Еще и то смекнул звериный тут совет,
Что меду лишь пчелам досталось на обед.
Хотя досмотрщику улики явной нет,
Но велено ему в Словесный суд явиться,
  Отдать отчет,
  Представить к сдаче мед;
Но вор большой руки законов не боится;
Безделкой пред судом он может извиниться.
  Медведь сбираясь в путь,
 Хотел медку на завтрак почерпнуть,
Но лапу лишь успел он в улей протянуть,
Ан глядь… на лапе-то Мышенок шевелится.
«Вор!… братцы!… грабит мед! бегите! караул!»
Досмотрщик заревел, — в лесу раздался гул,
И взбударажился тут весь Совет звериный!
Представлен Мишкою в Суд маленькой ворок,
А с ним в свидетели: Осел, Лисица, Волк.
Улика ясная, что пойман сын мышиной,
  В улью, с украденой вощиной;
Да к стати же донес досмотрщик в Суд,
Что меду-де в ульях ни капельки не стало:
  Пудов до двадцати пропало!
Хоть столько растащить Мышенку б не пристало,
  Но формою суда идут;
Хоть Мишка мед поел, но дело так решили:
Мышенок уличен, – Мышенка обвинили,
  Да и за тот медок,
Который был досмотрщику лишь в прок,
  Мышенку казнь определили —
И тот-час задавили.

Такой и меж людей случалось видеть суд:
Наказан маленькой, большой оправдан плут.