Михаил Никитич Муравьев

Суд Момов

                К М.А. Засодимскому

Ты часто, слушая стихи мои с раченьем,
Прочь гонишь от меня прельщающий туман.
Здесь рифмой оскорблен, там смысла опущеньем,
Свергаешь без чинов мной чтимый истукан.
Послушай: я еще являюсь с сочиненьем,
Чтоб случай дать тебе свой править важный сан.

Насмешник греческий, писатель остроумный,
Такую повесть нам оставил Лукиан,
  Что будто в день какой-то шумный
  Нептун, Минерва и Вулкан
Похвастать вздумали верховностью своею
 В художествах: кто лучше из троих
Покажет образец способностей своих —
  И Мома выбрали судьею.
  Известно, парень вострый Мом:
  Ума имеет он палату
И уж не спустит он приятелю, ни свату,
  Лишь только бы блеснуть умом.
Условье сделано, и день суда назначен.
  Вулкан к мехам, Нептун во глубину,
Богиня мудрости в Афинскую страну —
    И ну трудиться. Труд удачен.
  В условный день, лишь начало светать,
    В какой-то роще отдаленной,
    В низу Олимпа насажденной,
Изволили мои художники предстать
      Суда во ожиданье.
Работу рук своих, Нептун вола привлек;
Минерва — на столпах великолепно зданье;
Вулканом изваян (возможно ль?) человек.
  Приходит Мом. И что вы, добры люди,
Подумаете — он учтивость сохранит?
«Твой вол — прекрасный зверь, — Нептуну говорит, —
Но он бы был сильней, рога имев у груди».
      Минерве: «Сей фасад
Сияющ и по всем он правилам построен;
Но ежели сосед и зол, и беспокоен —
Что сделаешь? Нельзя перенести палат».
Впоследок очередь дошла и до Вулкана:
«Вся хитрость во твоем труде истощена.
Но для чего в груди не сделано окна,
Чтоб правду отличать льзя было от обмана?»
  Окончен суд, и участь всех равна.
  Тогда мои узнали поздно боги,
Что трудно и богам на Мома угодить.
———
Зачем же критике, пииты! вас щадить?
К чему ваш крик и шум? Судьи должны быть строги.