Михаил Никитич Муравьев

Кучер и Лошади

Не ведаю того, в каком то было лете
И точно коего то месяца и дня;
Лишь ехал господин по улице в карете,-
   То только знаю я.
На козлах кучер был с предолгими усами
И тамо управлял упрямыми конями.
Не так на небесах гордился Фаетонт
Иль Ахиллесов вождь коней Автомедонт
В то время, как то он без правил и закона
 Скакал к стенам прегорда Илиона,
Как козел с высоты, скиптр кучерский в руках,
  Подобно как индейский шах,
Гордился кучер мой и так превозносился:
   «Какая часть моя!
    Где я?
В какой высокий чин на свет я сей родился?
Се подданны мои, на них мне власть дана,
Тварь бедна, для меня лишь ты сотворена!»
Но в час, плачевный час, как хвастал он надменно,
Неслыханное зло в то время совершенно:
   Конь в брюхо брык,
   Упал мужик.
   Поднялся крик.
Кто прежде в высоте вверху был над конями,
  Тот стал под коньими ногами.

О вы, великие и сильны на земли!
Толь страшну истину из уст моих внимая,
  Страшитесь, чтобы не могли
Вы гордостью дойти погибели до края.
И вы, всевышнего подобие и вид,
 Цари, я к вам мой глас днесь обращаю,
Простите мне, коль я воспоминать дерзаю:
Что не презрение любовь к вам в нас родит.