Юрий Николаевич Зубовский

Ночь на Дёме

На мысли спус­ка­ет­ся свет­лая дрема,
Тем­не­ет небес бес­ко­неч­ных эмаль…
За­сты­ла в покое глу­бо­кая Дёма
И вечер на­бро­сил гу­стую вуаль.

Ло­жат­ся луны се­реб­ри­стые блес­ки,
Плы­вут ве­ре­ни­цы пле­ни­тель­ных грез,
И весел раз­ме­рен­но-ча­стые всплес­ки
Тре­во­жат за­дум­чи­во-су­мрач­ный плес.

Мер­ца­нье ко­ст­ра на да­ле­кой рав­нине,
Едва оза­рен­ной хо­лод­ной луной…
Вот где-то у мель­ни­цы в ра­куш­ках, в тине
Под­нял­ся сер­ди­тый ста­рик-во­дя­ной.

За дубом сме­ет­ся проснув­ший­ся леший
И хочет столк­нуть во­дя­но­го на дно,
То ска­чет ве­се­лой, пу­ши­стою век­шей,
То вдруг обер­нет­ся в сухое брев­но.

Ру­сал­ки взо­бра­лись на берег от­ло­гий,
Сви­ва­ют из трав по­бе­реж­ных венки
И смот­рят на тем­ную ленту до­ро­ги
И взгляд их — том­ле­нье нездеш­ней тоски.

Но лет­ние ночи про­но­сят­ся скоро,
Свет­ле­ют, алея, во­круг небе­са,
В та­тар­ской де­ревне, в тени ко­со­го­ра
Раз­да­лись и вдаль по­нес­лись го­ло­са.

Туск­не­ют и тают неяс­ные тени,
Все ближе и ближе, же­лан­ней заря…
Вот — вспых­ну­ла све­том нездеш­них мо­ле­ний,
В свер­ка­ю­щих брыз­гах ис­крясь и горя.

И солн­це сверк­ну­ло по длин­ной ме­че­ти,
Табун ло­ша­дей про­мельк­нул между нив,
За­дор­но блес­ну­ли при сол­неч­ном свете
Кос­ма­тые пряди взлох­ма­чен­ных грив.

Вот де­вуш­ки вышли из ста­ро­го дома,
Спуг­ну­ли ноч­ную про­хла­ду и тишь,
Лишь шеп­чет о чем-то глу­бо­кая Дёма
И гре­зит о чем-то при­бреж­ный камыш.

Поддержать сайт