Мария Григорьевна Веселкова-Кильштет

В музее

С гла­за­ми, пол­ны­ми укора,
Стоит в вит­рине пас­ту­шок
Перед пас­туш­кой из фар­фо­ра,
Скло­нясь на хруп­кий по­со­шок.

Она улыб­кой без­мя­теж­ной
Все улы­ба­ет­ся ему
И гра­ци­оз­но руч­кой неж­ной
Ба­раш­ка дер­жит за тесь­му.

И слов­но слы­шат­ся их речи:
«О, сжаль­ся надо мной, мой друг!
С ми­ну­ты пер­вой нашей встре­чи
Живу я средь немолч­ных мук.

Ты даже в этот миг сви­да­нья
Сме­ешь­ся толь­ко надо мной…
Скажи, за что одни стра­да­нья
Мне в жизни суж­де­ны зем­ной?»

Она в ответ ему лу­ка­во:
«К чему вести такую речь?
И если му­ча­е­тесь, право,
Не труд­но друж­бу нам пре­сечь.

Но вы стра­да­е­те на­прас­но:
Ужель я вы­мол­вить долж­на,
Что я сама люблю вас страст­но?
Я слиш­ком для того скром­на…

Я со стыда сгорю крас­нея…» —
«Мой друг! Мой милый, неж­ный друг…»
И ясно ти­ши­ну музея
На­ру­шил по­це­луя звук.

Гляжу я, — скры­тые моль­бер­том,
Вор­ку­ют двое у окна.
Меня за­ме­тив, встал он фер­том,
Па­лит­рой за­ня­лась она.

Нет, по­це­луй тот был ошиб­кой:
Они от стра­сти да­ле­ки!
Меня и взо­ром, и улыб­кой
Сму­ти­ли про­сто пас­туш­ки.

Поддержать сайт