Пётр Александрович Плетнёв

К А.С. Пушкину

Я не сержусь на едкий твой упрек:
На нем печать твоей открытой силы;
И, может быть, взыскательный урок
Ослабшие мои возбудит крылы.

Твой гордый гнев, скажу без лишних слов,
Утешнее хвалы простонародной:
Я узнаю судьбу моих стжхов,
А не льстеца с улыбкою холодной.

Притворство прочь: на поприще моем
Я не свершил достойное поэта.
Но мысль моя божественным огнем
В минуты дум не раз была согрета.

В набросанных с небрежностью стихах
Ты не ищи любимых мной созданий:
Они живут в несказанных мечтах;
Я их храню в толпе моих желаний.

Не вырвешь вдруг из сердца вон забот,
Снедающих бездейственные годы;
Не упредишь судьбы могущей ход,
И до поры не обоймешь свободы:

На мне лежит властителт пая цепь
Суровых нужд, желаний безнадежных;
Я прохожу уныло жизни степь
И радуюсь средь радостей ничтожных.

Так вырастет случайно дикий цвет
Под сумраком бессолнечной дубровы
И, теплотой отрадной не согрет,
Не распустись, свой лист роняет новый.

Минет ли срок изнеможенья сил?
Минет ли срок забот моих унылых?
С каким бы я веселием вступил
На путь трудов, для сердца вечно милых!

Всю жизнь мою я им бы отдал в дар:
Я обнял бы мелькнувшие мне тени,
Их оживил, в них пролил бы свой жар
И кончил дни средь чистых наслаждений.

Но жизни цепь (ты хладно скажешь мне)
Презрительна для гордого поэта:
Он духом царь в забвенной стороне,
Он сердцем муж в младенческие лета.

Я б думал так; но пренеси меня
В тот край, где всё живет одушевленьем,
Где мыслию, исполненной огня,
Все делятся, как лучшим наслажденьем,

Где верный вкус торжественно взял власть
Над мнением невежества и лести,
Где перед ним молчит слепая страсть
И дар один вдет дорогой чести!

Там рубище и хижина певца
Бесценнее вельможеского злата:
Там из оков для славного венца
Зовут во храм гонимого Торквата.

Но здесь, как здесь бороться с жизнью нам
И пламенно предаться страсти милой,
Где хлад в сердцах к пленительным мечтам
И дар убит невежеством и силой!

Ужасно зреть, когда сражен судьбой
Любимец муз и, вместо состраданья,
Коварный смех встречает пред собой,
Торжественный упрек и поруганья.

Еще бы я в душе бесчувствен был
К ничтожному невежества презренью,
Когда б вполне с друзьями муз делил
И жребий мой и жажду к песнопенью.

Но я вотще стремлюся к ним душой,
Напрасно жду сердечного участья:
Вдали от них поставлен я судьбой
И волею враждебного мне счастья.

Меж тем как вслед за днем проходит день,
Мой труд на них следов не налагает,
И медленно с ступени на ступень
В бессилии мой дар переступает.

Невольник дум, невольник гордых муз
И страстию объятый неразлучной,
Я б утомил взыскательный их вкус
Беседою доверчивости скучной.

К кому прийти от жизни отдохнуть,
Оправиться среди дороги зыбкой,
Без робости вокруг себя взглянуть
И передать с надежною улыбкой

Простую песнь, первоначальный звук
Младой души, согретой первым чувством,
И по струнам движенье робких рук,
Не правимых доверчивым искусством?

Кому сказать: "Искусства в общий круг,
Как братьев, пас навек соединили;
Друг с другом мы и труд свой, и досуг,
И жребий наш с любовию делили;

Их счастием я счастлив был равно;
В моей тоске я видел их унылых;
Мне в славе их участие дано;
Я буду жить бессмертием мне милых"?

Напрасно жду. С любовию моей
К поэзии, в душе с тоской глубокой,
Быть может, я под бурей грозных дней
Склонюсь к земле, как тополь одинокой.

Поддержать сайт