Михаил Валентинович Кульчицкий

Хлебников в 1921 году

В глубине Украины, 
На заброшенной станции, 
Потерявшей название от немецкого 
     снаряда, 
Возле умершей матери – черной и длинной 
     – 
Окоченевала девочка 
У колючей ограды. 
  
В привокзальном сквере лежали трупы; 
Она ела веточки и цветы, 
И в глазах ее, тоненьких и глупых, 
Возник бродяга из темноты. 
  
В золу от костра, 
Розовую, даже голубую, 
Где сдваивались красные червячки, 
Из серой тюремной наволочки 
Он вытряхнул бумаг охапку тугую. 
  
А когда девочка прижалась 
К овалу 
Теплого света 
И начала спать, 
Человек ушел – привычно устало, 
А огонь стихи начинал листать. 
  
Но он, просвистанный, словно пулями 
     роща, 
Белыми посаженный в сумасшедший дом, 
Сжигал 
Свои 
Марсианские 
Очи, 
Как сжег для ребенка свой лучший том. 
  
Зрачки запавшие. 
Так медведи 
В берлогу вжимаются до поры, 
Чтобы затравленными 
Напоследок 
Пойти на рогатины и топоры. 
  
Как своего достоинства версию, 
Смешок мещанский 
Он взглядом ловил, 
Одетый в мешок 
С тремя отверстиями: 
Для прозрачных рук и для головы. 
  
Его лицо, как бы кубистом высеченное: 
Углы косые скул, 
Глаза насквозь, 
Темь 
Наполняла въямины, 
Под крышею волос 
Излучалась мысль в года двухтысячные. 
  
Бездомная, 
     бесхлебная, 
          бесплодная 
Судьба 
(Поскольку рецензентам верить) – 
Вот 
Эти строчки, 
Что обменяны на голод, 
Бессонницу рассветов – и 
На смерть: 
(Следует любое стихотворение 
     Хлебникова) 

Поддержать сайт