Виктор Петрович Буренин

На Невском

    (ФЕЛЬЕТОН 89)

Блещут солнца лучи над столицей -- 
Подморозило -- градусов пять; 
В три часа на проспект вереницей 
Вышла публика наша гулять. 
Где ни глянешь -- румяные губки, 
Взоры, полные сладостных чар; 
Разноцветно-узорные юбки 
Затопили совсем тротуар. 
Сколько роскоши в модных костюмах! 
Созерцая изящество их, 
В эстетически-пламенных думах 
Я слагаю восторженный стих 
Гениальным Парижа модисткам, 
В чьих издельях, как знаете вы, 
И зимой, даже с видимым риском, 
Щеголяют богини Невы. 
        
Львы столичные в шляпах и кепи 
Важно ходят вперед и назад, 
О гранитные плиты, как цепи, 
Сабли воинов статных гремят. 
Поглядишь -- всё знакомые лица... 
Светел день иль темны небеса, 
Но без них невозможны столица 
И проспект в три-четыре часа: 
Секретарь из посольства персидского, 
Земских сборищ оратор и граф; 
Дети князя Платонова-Сицкого, 
Два гвардейца, Борис и Евграф; 
Петербургских трактиров и клубов 
Вечный гость и глава шулеров 
Александр Алексеич Сугубов 
И писатель известный Перов... 
(Прозевала в нем публика гения, 
По журналам читая его, 
Но собрал он свои сочинения 
И из гения стал ничего). 
        
Вот проходит разносчик с газетами 
(Европейский решительно вид!). 
У него генерал с эполетами 
Покупает родной "Инвалид". 
Покупает без торгу, но дешево: 
Семь копеек за номер дает, 
С твердой верой, что бездну хорошего 
Он в почтенной газете найдет. 
Современная нам журналистика -- 
Генералу известно -- плоха: 
Не выходит печатного листика, 
Чтобы в нем не вралась чепуха. 
Но к изданиям сей категории 
"Инвалид" он не может отнесть: 
В нем статьи по военной истории, 
В нем приказы по армии есть. 
Я знаком с генералом Дитятиным, 
Побеседовать десять минут 
На проспекте весьма будет кстати нам, 
Не сочтемте ж беседу за труд. 
        
-- Генерал! -- А, мое вам почтение! 
-- Вышли тоже на Невский пройтись: 
Надоело писать сочинения, 
Книги есть наподобие крыс? 
Одобряю. (И речь генеральскую 
Перервал оглушительный смех.) 
Вот, смотрите, как вашу канальскую 
Продают журналистику! Эх, 
Знать, газетчикам плохо приходится: 
Высылают товар на лотках!? 
-- За границей давно эдак водится. 
-- За границей! да нам на кой прах? 
Ведь газеты не сельди копченые, 
Не лимоны иль яблоки... Вот 
Литераторы -- люди ученые, 
А смешите собою народ! 
Впрочем я, при сей верной оказии, 
Приобрел "Инвалид" -- потому 
Знать желаю о подвигах в Азии 
И о прочем дать пищу уму... 
. . . . . . . . . . . . . . . . . . 
Что ж, домой в самом деле отправиться, 
Иль еще побродить нам с толпой? 
Мне шатанье по Невскому нравится,-- 
Здесь, как все, я доволен собой. 
От Аничкова моста до Мойки 
И от Мойки к Аничкову вспять,-- 
Хоть стопы у меня и не бойки,-- 
Я могу прогуляться раз пять, 
Мимо окон с блестящими стеклами, 
Где товар, обольщающий глаз, 
И француженки с лицами блеклыми 
Выставляются всем напоказ. 
Мимо Кача, где тьма "подстаканников", 
Мимо лавок и "модных домов", 
Мимо главных контор разных "Странников", 
"Библиотек", "Бесед" и "Листков". 
        
Ну, однако ж проспект очищается, 
Разыгрался толпы аппетит: 
Много франтов в тоске сокрушается, 
Где бы им пообедать в кредит. 
Доменики, Дюссо и Борели! 
К вам с тоской устремился их взгляд. 
Гениально у вас прежде ели, 
А теперь очень скромно едят. 
В дни былые любимцы Беллоны 
К вам стекались толпами; теперь 
Для жрецов ненасытных Мамоны 
Ваших храмов затворена дверь; 
По кухмистерским бродит их стая, 
Смирно кушает скверный форшмак, 
Иль, котлеты свиные глотая, 
За обед отдают четвертак! 
Видно, дни их блаженные прожиты, 
Денег в долг не дает ростовщик... 
Но, сатирик, скажи, для кого же ты 
Поднимаешь караюш.ий крик? 
Пой различными самыми метрами, 
Негодуй в фельетонных стихах -- 
Речь твоя разнесется, как ветрами 
В чистом поле разносится прах!.. 

Поддержать сайт