Вивиан Азарьевич Итин

Наступление

В цепи стрелков, в степи оледенелой 
Мы целились меж ненавистных глаз; 
И смерть весь день так сладко близко пела, 
Что колдовала и манила нас. 
Потом, заснув в татарской деревушке, 
В ночную тьму, как волки, вышли вновь, 
Нас привлекали вражеские пушки 
И сок волшебный -- человечья кровь. 
Враги ушли и мы за ними гнались, 
Ночь и мороз объяли кругозор. 
В безбрежном снеге люди утопали, 
И странно загорался черный взор. 
Нам попадались трупы отступавших, 
И, кто был жаден, раздевали их: 
И в смерти жил, светясь на лицах павших, 
Чудесный сон видений голубых. 
То был покой бессмертный и огромный, 
Манивший рядом лечь у колеи, -- 
Но в нас гудел какой-то пламень темный 
И мы, изнемогая шли и шли. 
В душе цвело неясное безумье, 
Воспоминанья брошенных невест, 
А над землей сияло пятилунье -- 
Таинственный небесный крест. 
Мы шли вперед и, словно камни рифов, 
Встречались избы тихих деревень: 
Мы воскрешали время древних мифов 
И на штыках рождался новый день! 
Наш новый день -- начало испытаньям; 
И снова в цепь рассыпались стрелки, 
Стараясь отогреть своим дыханьем 
Замерзшие ружейные курки. 
И снова грохот легендарной битвы, 
И доблести высокий, гордый лет: 
О кто поймет проклятья иль молитвы 
Бормочет, задыхаясь, пулемет! 
Как Данте, я спускаюсь к центру Ада 
Душа страны объята мертвой тьмой, 
Безжалостное сердце радо! 
Безжалостное сердце -- спутник мой. 

Поддержать сайт