Михаил Александрович Демидов

Русалка

    I.

В той стороне благословенной 
Спокойной, доброй и смиренной, 
Где лентой светло-голубой 
Свапа в долинах протекает, 
Там нива жатвой золотой 
Сторично труд вознаграждает, 
Там вечно ясны небеса 
Там мягко-рунными стадами 
Покрыты холмы, а леса 
Богаты дичью и зверями. 
Там девы юные цветут 
Почти волшебной красотою, 
И люди добрые живут 
С патриархальной простотою. 
В своих бесхитростных речах 
Они наивно простодушны, 
Гостеприимны и радушны. 
Туда в былых моих годах 
Судьбой властительной влекомый 
Пришел я странник всем чужой, 
Но был привечен как знакомый 
И всеми принят как родной. 
И там я помню, той порою 
Как роза дивной красотою 
Девица юная цвела. 
Ее любил я всей душою 
Но ах, судьба нас не свела; 
Ее я здесь не называю 
Но очень часто вспоминаю 
И потому мне так мила 
Страна прекрасная, где прежде 
Я был любим и сам любил 
И где обманчивой надежде 
Я много дани заплатил. 
О той стране одно преданье 
Я живо помню: ныне вам 
О нем правдивое сказанье 
В стихах небрежных передам. 
       
    II.

Там, где бежит Свапы игривой 
Тихо журчащая волна, 
Есть город не весьма красивый, 
В нем церковь ветхая одна 
Один дом каменный, старинный, 
Где Земский Суд и Магистрат, 
И у крыльца конторы винной, 
Пустых боченков длинный ряд. 
Шесть бедных лавок меж домами 
Пред ними столики стоят, 
У коих с медными деньгами 
Менялы толстые сидят. 
И все там тихо, лишь порою 
Петух задорный прокричит, 
Или дорогой столбовою 
Ямской бубенчик прозвенит. 
По улице кривой и грязной, 
Босой мальчишка пробежит, 
Пройдет с бумагами приказной, 
Да полупьяный инвалид. 
В том городке одна избушка 
Была над самою рекой, 
В ней вместе с дочкой молодой 
Жила убогая старушка, 
В ужасной бедности она 
Трудами дочери питалась, 
Которая у ней одна 
Отрадой в старости осталась. 
       
    III.

Недавно бедная вдова 
Еще в стране той поселилась; 
О ней различная молва 
Между соседями носилась 
Желали знать все кто она? 
Не ведьма-ль старая хрычовка, 
Или безстыдная жена 
Девичьих прелестей торговка? 
Откуда и за чем пришла? 
Всех мучила старухи тайна. 
Она-ж сама всегда была 
И молчалива, и печальна: 
Она ни с кем и никогда 
Пустых речей не заводила 
И кроме церкви никуда 
С своею дочкой не ходила. 
Но видно было: с юных дней 
Она с тоскою породнилась. 
Какая-ж страсть была у ней, 
Какая грусть в душе таилась? 
О что так мучило порой 
Ее? -- Желанье мести злой, 
Несчастий иго роковое, 
Недуг предсмертный, нищета, 
Иль преступление былое, 
Или о будущем мечта? 
Она, безмолвная скрывала 
Причину горести своей, 
И даже дочь ее не знала 
Что было на сердце у ней. 
       
    IV.

О страсти, страсти, те счастливы 
Кто были холодны всегда, 
В ком ваши буйные порывы 
Не волновались никогда. 
Но те счастливее, кто рано 
Вас испытали, -- и потом 
Лечить умели ваши раны 
Спокойным, опытным умом. 
Но в тех, кто долго вас носили 
В своей измученной душе, 
Свой след кровавый до могилы 
Вы оставляете уже. 
В горах Кавказа под снегами 
Течет кипучая вода, 
И в старике под сединами 
Пылают страсти иногда. 
       
    V.

У старой нищей дочь была: 
Наташей мать ее звала; 
Наташа всем была пригожа, 
Всегда беспечна, весела, 
На мать нисколько не похожа. 
У ней как звездочки глаза, 
И брови черные дугою, 
И темно-русая коса 
Над величавой головою. 
Бывало с матерью вдвоем 
Она день целый работала, 
А после поздним вечерком 
С собакой старою играла; 
И в сердце юное едва-ль 
Хоть на минуту западала 
Немая, тяжкая печаль..... 
Но рано-ль, поздно-ль и для ней 
Пора настанет, ей взгрустнется, 
Сердечко страстию забьется 
И слезы брызнут из очей. 
       
    VI.

В том городке в день Покрова 
Бывает ярмарка. Толпится 
Народу гибель там, едва 
Заря на небе загорится. 
Везде и едут и идут, 
Кричат, дерутся и поют; 
Туда помещик приезжает 
С десятком взрослых дочерей, 
Цыган-барышник пригоняет 
Табун бракованных коней; 
Паяц в жилетке полосатой 
Смешит зевающий народ, 
И поводильщик бородатый 
Медведя тощего ведет. 
Туда с органом за спиною 
И с панорамой подвижною 
Приходит Немец, там Еврей 
В толпе с цымбалами гуляет, 
В досчатой лавочке своей 
Купец товары выхваляет, 
Помаду, ситцы и платки; 
И у палатки той холстинной 
Где виден ряд стаканов длинной 
Шумя толпятся мужики. 
       
    VII.

По этой ярмарке гуляла 
Наташа с матерью и все 
Там занимало, забавляло, 
И было ново для нее. 
Но мать Наташина сказала: 
"Пора нам дитятко домой!" 
Они пошли -- вдруг увидала 
Наташа парня пред собой. 
Одет нарядно в свите новой, 
Перепоясан кушаком, 
В сапожках, в шапочке бобровой, 
Красив и станом и лицом. 
Наташа бедная взглянула 
Так, мимоходом на него -- 
Вдруг покраснела и вздохнула 
Сама не зная от чего. 
       
    VIII.

Чуть брезжится, но уж в пол-пьяна 
Перед дверями кабака 
Толпятся, пляшут трепака 
И раздается звон стакана. 
Еще на улице темно, 
А пир горой давным давно. 
Сидит за стойкою хозяйка, 
Бренчит нестройно балалайка, 
Крик, хохот, песни, шум, содом; 
Тут ярмарка, нет дива в том. 
Толпа беснуется с похмелья: 
Кто пьет от горя, кто с веселья, 
Тут все равны: все, трубочист, 
Лакей, крестьянин бородатый, 
В шинеле ветхой копиист, 
И в орденах солдат усатый. 
Но кто-же этот молодец 
Лакей-гуляка, иль прикащик, 
Барышник конский, иль купец? 
Веселых повестей разкащик, 
Плясун, глава кулачных драк; 
Разгульных песней запевала, 
И балагур и весельчак, 
Кто этот молодец удалый? 
Откуда он? Никто его 
Не знает здесь, знать из далека, 
И видно в сердце у него 
Печаль скрывается глубоко, 
Вчера еще он пил и пел, 
А нынче что-то присмирел. 
Не от того-ль, что мимоходом 
На ярмарке, между народом 
Он повстречался прошлым днем 
С одной красоткой черноокой, 
И страстью пылкой и глубокой 
К ней загорелось сердце в нем. 

Поддержать сайт