Вадим Габриэлевич Шершеневич

* * *

Вы все грустнеете, 
Бормоча, что становитесь хуже, 
Что даже луже 
Взглянуть в глаза не смеете. 
А когда мимо Вас сквозь литые литавры 
     шума 
Тэф-Тэф прорывается, в своем животе 
     стеклянном 
протаскивая 
Бифштекс в модном платье, гарнированный 
     сплетнями, 
Вы, ласковая, 
Глазами несовершеннолетними 
Глядите, как тени пробуют улечься 
     угрюмо 
Под скамейки, на чердаки, за заборы, 
Испуганные кивком лунного семафора. 
Не завидуйте легкому пару, 
Над улицей и над полем вздыбившемуся 
     тайком! 
Не смотрите, как над зеленым глазом 
     бульвара 
Брови тополей изогнулись торчком. 
Им скучно, варварски скучно, они при 
     смерти, 
Как и пихты, впихнутые в воздух, 
     измятый жарой. 
На подстаканнике зубов усмешкой 
     высмейте 
Бесковную боль опухоли вечеровой. 
А здесь, где по-земному земно, 
Где с губ проституток каплями золотого 
     сургуча 
каплет злоба, - 
Всем любовникам известно давно, 
Что над поцелуями зыблется тление 
     гроба. 
Вдоль тротуаров треплется скок-скок 
Прыткой улиткой, нелепо, свирепо 
Поток, 
Стекающий из потных бань, с задворков, 
     с неба 
По слепым кишкам водостоков вбок. 
И все стремится обязательно вниз, 
Таща корки милосердия и щепы построек; 
Бухнет, пухнет, неловок и боек, 
Поток, забывший крыши и карниз. 
Не грустнейте, что становитесь хуже, 
Ввинчивайте улыбку в глаза лужи. 
Всякий поток, льющийся вдоль городских 
     желобков, 
Над собой, как знамя, несет запах 
     заразного барака; 
И должен по наклону в конце концов 
Непременно упасть в клоаку. 

Поддержать сайт