Мария Андреевна Пожарова

Игрушечная страна

Золотой паутинкой опутаны мысли…
Красный лучик мелькнул на стенах.
Огоньки, огоньки надо мною повисли!
Вся душа — в золотых огоньках.

Рдеют яхонтом шкалики в сетках узорных,
Расцветился диковинный свод.
Петушки золотые на ножках проворных,
Распевая, ведут хоровод.

Я — в далеком, забытом. Я — снова ребенок.
Нежно-звонок и ясен мой смех.
На груди моей — ландыш, у ног — медвежонок,
В уголке моем — царство утех.

Заиграла шарманка. Скрипит балаганчик,
Вспыхнул синий тюльпанчик в окне.
На крыльце мне болтает сусальный болванчик
Об игрушечной пестрой стране.

Раскрывается книжка. Выходят картинки:
Замарашка, умильный Щелкун…
Зашептались: как будто звенят бисеринки,
Льется жалоба тоненьких струн:

«Все по-старому! Здравствуй! Ведь ты не обидишь, —
Подивишься, поверишь, любя.
Мы твои, но мы умерли… Умерли… Видишь:
Мы смеемся опять для тебя!»

Я гляжу и киваю и обруч бросаю,
Легкий обруч ловлю в вышине.
Разве было иное? Не помню… не знаю.
Я — в игрушечной мудрой стране.

Ах, паяц поскользнулся! Лежит распростертый,
Стынут искры в стеклянных глазах.
Поднялся, завертелся, — раскрашенный, мертвый,
В огоньках, в кружевах, в бубенцах!

Ватный дед, ухмыляясь, мне кажет со свистом
Свой картонный, затейливый бор;
Я, как в сказке пастушка, иду с трубочистом
Поглядеть в златозвездный простор.

Но у черных дверей кто-то кашляет глухо,
Дымный призрак вползает, стеня.
Пряха темная жизни! Старуха-шептуха,
Ты ль опять призываешь меня?

Мать холодной тоски и бескрасочных будней,
Что тебе — в этих нежных лучах?
Не гляди мне в глаза, я хочу непробудней
Утонуть в расцветающих снах.

Не гаси мою радугу сумрачной тенью:
Видишь — сказка прильнула ко мне?
Дай неслышно заплакать в покорном забвеньи
Здесь, в игрушечной мертвой стране.

Поддержать сайт