Стефания Стефановна Караскевич-Ющенко

Жизнь

В голы ранней весны безмятежные сны
Видел я на коленях родной.
В материнских глазах, в ее чистых слезах
Заключил я весь мир мой земной.

Так года пронеслись… Предо мною зажглись,
Вдаль маня, вестовые огни:
В мир мечтаний и грёз, в мир страданий и слез
Потянули ребенка они.

И пеленки дитя изорвало шутя,
И со смехом отбросило их…
Полный веры и сил, в темноту я спешил
На призыв огоньков золотых.

Я познанья искал, я его призывал
Детской веры горячей мольбой, —
И в ответ тем мольбам вещий знания храм,
Полный света, предстала, предо мной.

У открытых дверей жались сотни людей,
А в святилище хор голосов
Прославлял знанья свет… И туда робкий след
Я направил средь слуг и жрецов.

Тот, кого я искал, — бог, — к кому я взывал,
Был великий незримый кумир:
Под завесой густой он стоял пред толпой,
Не внимая, как пел его мир.

И далеко вокруг хоры трепетных слуг
Прославляли его торжество…
Но, как полночь, темно, вечной тайны полно
Оставалося их божество.

Я вернулся назад… Отуманенный взгляд
В темноте новой цели искал.
И нашел ее вновь: я поверил в любовь,
В ее светлый, святой идеал.

Я в любовь мою слил все, чем мир был мне мил
Цель, значенье и смысл бытия,
Но средь жен одинок, как в отчизне пророк,
Оставался непонятым я.

И любовью моей одарил я людей
С их неправдою, горем и злом:
Их душевную тьму, вековую тюрьму,
Озарял я участья лучом.

Пронеслось много лет… И взглянул я на свет,
И увидел: по-прежнему был
Он велик, и широк, и страданий поток
В нем по-прежнему волны катил.

И, как прежде, над ним к облакам голубым
Возносились пророков кресты…
У подножья крестов звон мечей и оков
Раздавался среди темноты.

Брата брат убивал и в крови воздвигал
Трон из трупов, мечей и оков, —
И царил, как герой, над безмолвной толпой
Восхищенных и жалких рабов.

Я воззвал к небесам… Но горячим мольбам
Не ответил рокочущий гром:
Лишь звезда за звездой там неслись чередой,
Раз указанным вечным путем.

Поддержать сайт