Вадим Габриэлевич Шершеневич

Принцип пересекающихся образов

Это я набросал вам тысячи 
Слов нежных, как ковры на тахтах, 
И жду пока сумрак высечет 
Ваш силуэт на этих коврах. 
  
Я жду. Ждет и мрак. Мне смеется. 
Это я.  Только я.  И лишь 
Мое сердце бьется, 
Юлит и бьется, 
Как в мышеловке ребер красная мышь. 
  
Ах, из пены каких-то звонков и материй, 
В запевающих волнах лифта невдруг, 
Чу! Взлетели в сквозняк распахнуться 
     двери, 
Надушить вашим смехом порог и вокруг. 
  
Это я протянул к вам руки большие, 
Мои длинные руки вперед 
И вперед, 
Как вековые веки Вия, 
Как копье 
Свое 
Дон-Кихот. 
  
Вы качнулись, и волосы ржавые двинуться 
Не сумели, застыв, измедузив анфас. 
Пусть другим это пробило только 
     одиннадцать, 
Для меня командором шагает двенадцатый 
     час. 
  
Разве берег и буря? Уж не слышу ли гром 
     я? 
Не косою ли молний скошена ночь? 
Подкатилися волны, как к горлу комья, 
Нагибается профиль меня изнемочь. 
  
Это с бедер купальщицы или с окон 
     стекает? 
И что это?  Дождь?  Иль вода?  А свозь 
     мех 
Этой тьмы - две строчки ваших губ 
     выступают, 
И рифмой коварной картавый ваш смех. 
  
Этот смех, как духи слишком пряные, 
     льется. 
Он с тахты.  Из-за штор. От ковров. И 
     из ниш. 
А сердце бьется 
Юлит и бьется, 
В мышеловке ребер умирает мышь.

Поддержать сайт