Борис Алексеевич Верхоустинский

Боярышня

С позаутрок, с позаранок в многоцветное гляжу,
Да коклюшками играю, да коклюшками вяжу.

Споро вяжутся узоры из намотанных шелков:
Родна матушка гневлива, светел батюшка суров.

У него ли, государя, плетка шелковая есть —
Охмелеет, осерчает, красной девице не сесть…

А у матушки родимой больно тяжкая рука,
Ручка матушки дебела, ручка матушки хлестка.

Как ударит по румяным, по девическим щекам:
«Погляди еще в оконце! Ты увидишь! Я те дам!»

Долго треплет, долго возит, приговаривает зло, —
Ручки белые, родные, да девице не бело.

«Не кори меня, родная, что в оконце я гляжу:
У оконца посветлее, я у светлого вяжу».

Родна матушка не верит: «Не пойдешь с ним под венец!
Эка пара: он-от сотник, воевода, чай, отец».

Ах, боярышни, боярышни, подруженьки мои,
Ночи темные горюю, я горюю целы дни!

С позаутрок, с позаранок в многоцветное гляжу,
Да коклюшками играю, да коклюшками вяжу.

Поддержать сайт