Василий Михайлович Кубанёв

Мечта

Сквозь щели дубовых, замшелых привычек 
Догадкой и выдумкой мир я узнал 
И вместо вопросов, тире и кавычек 
Лепил ко всему восклицательный знак. 
Сырые наружные вести вжимая, 
Я не тяжелею, а просто расту. 
Я вырасть не чаю, стареть не желаю. 
Я часто мечтаю, взобравшись на стул: 
Из выдумок дряхлых и самотиранства, 
Из душности душу смыкающих стен 
Не выйти — вломиться в большое 
     пространство, 
Чтоб ветер слезящий в ресницах хрустел, 
Чтоб жилы трещали, чтоб поры потели, 
Чтоб, двигаясь, двигать, горя, 
     зажигать, 
Чтоб жданной находкою стала потеря, 
Чтоб резаться и без бинтов заживать, 
Чтоб ели меня всевозможные раны, 
Отверстостью их, как глазами, ведом, 
Я всюду являлся бы нужным и равным, 
И всюду мне родина, всюду мне дом. 
Все б мнилось по-свойски, радушным и 
     близким, 
Во всем я себя самого б узнавал, 
Презревший сужденья, судилища, иски, 
Утративший имя, забывший слова, 
Расетруенный дюжиной тонких варьяций, 
Дышать перестав, продолжающий жить, 
Все мельче, все множественней 
     растворяться, 
Держать, возражать, отражать и дружить, 
Влюбляться в родник, в кукурузу и в 
     камень, 
Пленяться грозою и, пеплясь в огне, 
Петь трудным, неровным, бескриким 
     дыханьем, 
Пить муку, припав к голубой глубине, 
Где звезды и визги сколочены вместе, 
Где терпкою вечностью пахнет момент, 
Где шаг осыпается крупкою в клейстер 
И крепости путной не клянчит взамен... 
Лишь искры мгновенные — формы и лица, 
Проходят они — остается тепло. 
Должно оно с полымем родственным 
     слиться, 
Чтоб в пропасти попусту не утекло. 
Мир действием жив, разнороден и светел. 
Отдельное — смертно. Но в смерти его — 
Закон и залог мирового бессмертья. 
Бессмертья всеобщего и моего.

Поддержать сайт