Любовь Никитична Столица

Царь Алексей Михайлович

Во светлице дворца обособленной,
Им для роздыхов царских излюбленной,
В свете розово-долгой свечи
Близ изращатой жаркой печи,
Что сегодня вдругорядь натоплена,
По-над грудой у греков закупленной
Рукописных и редкостных книг
Алексей - царь Тишайший - поник.

На персте - изумруда миндшшна,
Стан изнеженно-полный - в бугайчике
Из тафты выписной голубой,
Горностаево-снежный подбой...
Благолепно, добро-запечаленно,
Что икона- лицо... И угадчики
Не поймут всех раздумий чела,
Где уж проседь сквозь чернь пролегла!

Подле самой руки государевой
Мед ухает, гвоздикою сдобренный, -
Но не тронут им жбан золотой...
В щелку дверцы, невплоть припертой,
Льется запах стерляжьего варева -
Все для ужина в стольной, чай, собрано, -
Царь не тронется... Тишь и теплынь.
Иней в окнах, что пальмы пустынь.

Взгляд прикован старинною книжицей,
Где столь складно и сладко рассказано
От Аркадского царства житье,
Где змеею и павой в листье
Буквы вьются иль бисером нижутся...
Зачитался и... вспомнил вдруг Разина,
Что в его государство внес смерть,
Лепоту всю порушил в нем, смерд!

Что-то там по-над Волгой разбойничьей,
У злосчастного града Царицына?..
И, под временным лихом склонен,
Царь не видит уж вечных письмен.
Вдруг - белеет, плечо его тронучи,
Златокольцая ручка царицына.
И сама она - тут, позади,
С сыном любым его у груди.

Грудь та - яблок янтарный анисовый!
И головкой - что кисть виноградная -
Крутокудрый прижался к ней Петр.
Встал Тишайший, вновь ясен и бодр,
И взглянул на киот кипарисовый:
- Царь и Бог мой! Нескверное, ладное
Житие на Руси сотвори
И Крепчайшего дай ей в цари!

Поддержать сайт