Сергей Силович Синегуб

Волчонок

         Посвящается Вере Любатович

Ах, как на судьбу мне обидно:
Конца моим мукам не видно!
Так грудь разболелась в неволе,
Я вся исстрадалась от боли!
О! как бы я страстно хотела,
Чтоб весть в каземат долетела
О грозном, святом пробужденьи
Народа родного; о мщеньи
Поборникам тьмы исступленным,
Свободы врагам озлобленным,
Рабам суеты, сладострастья,
Гонителям правды и счастья,
Сгубившим в глухом каземате
Народа друзей - моих братии.
И как мне ни тяжко в темнице,
Как в клетке измученной львице,
Без дела, без воли, без света...
Но только бы весточка эта -
И я бы, как роза, алела,
И грудь бы моя не болела.

Я знаю: народ мой любимый
Меня не забыл бы, гонимой,
И в час своей славы победной,
Когда над отчизною бедной,
Над краем застоя и тленья,
Прошла бы гроза обновленья, -

Он, звуки заслышав тревоги,
Разнес бы дворцы и... остроги!
И, полный и силы, и власти,
Он волю и светлое счастье
Мне дал бы, как верному другу,
За всю пережитую муку, -
И я бы, как роза, алела,
И грудь бы моя не болела!

Но если бы даже родимый
Народ, мною страстно любимый,
Разбивши ярмо угнетенья,
Забыл бы меня в заточеньи,
В моем каземате постылом,
Как в склепе сыром и унылом,
То всё же в окно каземата,
От ранней зари до заката,
Не песни тоски и печали
Тогда бы ко мне долетали,
Но полные счастья, свободы
Неслись бы под тесные своды, -
И я бы, как роза, алела,
И грудь бы моя не болела!

Но там, вне тюремной ограды,
Там тоже не много отрады!
Там нивы, луга зеленеют,
Небесные своды синеют,
Там шепот прохладного бора,
Раздолье степного простора,
И вольного вихря дыханье,
И грозного моря плесканье;
Там горы, там синие реки,
То злые, то полные неги;
Там все, все богатства природы,
Но нет одного: нет свободы!

Ах, если б народ угнетенный
Свободно вздохнул, обновленный, -
Я пышной бы розой алела,
И грудь бы моя не болела!

Поддержать сайт