Дмитрий Дмитриевич Минаев

Последние славянофилы

(Еще свежее предание)

Когда в челе своих дружин,
Победу празднуя заране,
Стоял Аксаков Константин, -
Мужали духом все славяне.

"Маяк", дремавший столько лет,
Вновь проявил свой голос смелый,
И "Москвитянина" скелет
Забыл в гробнице саван белый.

Пронесся клик: "О смелый вождь,
Пробей к народности ты тропу,
Лишь прикажи: каменьев дождь
Задавит дряхлую Европу;

Иди, оставь свой дом и одр, -
Кричат славянские витии, -
И всё, что внес в Россию Петр,
Гони обратно из России.

Верь прозорливости друзей:
Назад, назад идти нам надо!
Для этих западных идей
Безумны милость и пощада".

И вождь им радостно внимал,
Бичуя Запада пороки.
"Мы постоим, - он восклицал, -
За честь "народной подоплеки"!"

В негодовании в те дни
Славяне фраки с плеч срывали,
И за Москвою жгли огни,
И на кострах их сожигали;

Славяне в мурмолках, в бобрах
Сидели, с злобою циклопа,
И ждали - скоро ли во прах
Падет разбитая Европа.

Но время шло. Редел их круг,
Не улыбалась им победа;
Среди усилий и потуг
Угасла "Русская беседа";

Перун угрюмый, чтимый встарь,
Упал, крапивой зарастая,
И только "Светоча" фонарь
Чадил, кого-то примиряя.

Во тьме гробов своих немых
Лег за боярином боярин,
Осталось двое только их:
Иван Аксаков и Самарин.

Разбит славянский их кумир,
Едва мерцает "День" в тумане,
И одиноко в новый мир
Глядят последние славяне.

Они глядят - и взор их ждет:
Вот богатырь Илья очнется,
Перун поднимется, - вот-вот
Вся Русь старинная проснется.

Ответа нет. Тот век почил;
И вот, собрав остаток силы,
У позабытых двух могил
Сошлись на пир славянофилы.

Сошлись и молвили они:
"Вот здесь, средь дедовских угодий,
Нам близки только в эти дни -
Один Кирилл... один Мефодий".

Пируют... речи их мертвы,
Бессильны гневные угрозы;
На дно широкой ендовы
Они роняют только слезы.

И вдаль, угрюмо, сквозь туман
Глядят последние славяне, -
А им Погодин, как баян,
Читает спичи на кургане.

Поддержать сайт