Николай Федорович Остолопов

К Амине

                 Nous cherchons le bonheur - l'amour
                 en est la route.

                 (Мы ищем счастия - любовь к нему
                 ведет.)

Амина! сказано неложно,
Что счастие в любви одной
Искать на свете смертным должно;
Любовь небесная собой
Людей всегда переменяет.
Дает их чувствам новый вид,
Любить добро их заставляет, -
Она лишь только злых страшит.

Так, милый друг мой! надо мною
Пример сей очевиден был:
С тех пор как я любим тобою,
Себя я больше полюбил;
С тех пор, мне кажется, Амина,
Что будто я добрее стал;
Счастливцев лестная судьбина,
Которой прежде я искал,

Меня теперь не восхищает:
Теперь друг нежный, страстный твой
В тебе всё счастье полагает
И хочет только быть с тобой,
Быть неразлучно, вечно, вечно!
Чего ж еще мне пожелать,
Когда любим тобой сердечно?
Ты всё мне можешь заменять!

Когда ж судьба своей рукою
Завяжет крепче узел наш,
Как будем властны над собою
И удалится всякой страж, -
Тогда, Амина, друг любезный,
Мы жертву принесем судьбе,
Жить будем в тишине прелестной,
Завидовать - самим себе.

Ах! сколь приятную картину
Теперь представить я могу!
Я вижу вдалеке Амину,
Сидящую на берегу,
Тогда как _Шограш_ серебрится
Меланхолической луной,
И травка и цветок свежится

Душистой жизненной росой;
Я вижу - слышу голос милой,
Который, стройно согласясь
С гитарой томною, унылой,
То возвышаясь, то дробясь,
Мой пленный дух обворожает.
Я приближаюсь - всякий шаг
Восторг мой больше умножает;
Я с нею - ив ее глазах
Блаженство всё мое читаю,
И не владею сам собой,
К ногам любезной упадаю,
Тут ночь покров тенистый свой
Спускает тихо на вселенну,
И мы обнявшися идем
В ту хижинку уединенну,
Счастливей где царей живем.

Или мне вдруг на мысль приходит
В те дни, когда Борей седой
На всю природу сон наводит,
Я в горнице, сидя с тобой
Перед пылающим камином,
_Канастером_ тебя дымлю;
Или за тихим клавесином
Тебя воображать люблю:
Ты нежишь, услаждаешь чувства -
Я в восхищенье прихожу,
Или нестройным, без искусства,
Припевом милую сержу.

Или, в кружок садясь с друзьями,
О новостях мы говорим,
Смеемся над собою сами,
Смеемся шалостям чужим,
Всё критикуем, разбираем,
Но не злословим никого;
Или, одни, в марьяж играем,
Или, отставши от него,
Ты вдруг садишься за работу,
Я принимаюсь за стихи,
К которым страшную охоту
Мне бог дал - видно, за грехи
Читателей моих несчастных;
Но будто бы нарочно тут,
От чувств, тобою пленных, страстных,
Стихи приятные идут:
И льзя ли быть им не такими,
Когда в предмет беру тебя?
Или твореньями чужими
Увеселяем мы себя;
Или... Но, ах! о том мечтая,
Лишь умножаю грусть мою!
Блаженство в _мыслях_ обретая,
_На деле_ слезы только лью.

Зачем, Амина! невозможно
В сем свете по желанью жить?
Зачем необходимо должно
Игралищем фортуны быть?
Ее мы просим, умоляем -
Злодейка не внимает нам!
Не живши, жизнь мы оставляем,
И знаем ли, что будет _там_?..

Смотря, как должно здесь терзаться
И в горе век свой провождать,
Тот может _счастливым_ назваться,
О счастьи может кто мечтать.

О друг мой! будем терпеливо
Переносить мы жребий свой!
В подлунной всё превратно, лживо, -
И мы расстанемся с тоской!
И мы, Амина! _вместе будем
Смотреть на бледную луну_!..

Тогда вселенную забудем,
Чтоб помнить лишь любовь одну,
Теперь за грусть я награждаюсь
Любовью, милая, твоей;
Хоть часто, часто я терзаюсь -
Доволен участью моей!

Поддержать сайт