Вильгельм Александрович Зоргенфрей

* * *

Был как все другие. Мыслил здраво, 
Покупал в субботу "Огонек", 
К Пасхе ждал на шею Станислава 
И на самой Вербной занемог. 
Диагност в енотовой шинели 
Прибыл в дом, признал аппендицит 
И потом простился еле-еле, 
Получив пятерку за визит. 
На Святой поведала супруга 
С чувством скорби и без лишних слов, 
Что в итоге тяжкого недуга 
Умер муж, Иван Фомич Петров. 
На кладбище ехал он по чину -- 
По расчету на шесть лошадей. 
Провожала доброго мужчину 
Группа сослуживцев и друзей. 
И, калошей попирая ельник, 
Говорил фон-Штрупп, правитель дел: 
"Странно, право... Жив был в понедельник, 
Нынче ж мертв. Печален наш удел!". 
Собеседник ухмылялся тупо. 
С крыш текло. Весенний жидкий луч 
Отразился от калош фон-Штруппа 
И стыдливо спрятался меж туч. 
Был Петров чиновником в Синоде, 
Жил с женой, стоял за "Огонек". 
Ты совсем в другом, читатель, роде -- 
Адвокат, профессор, педагог. 
Веришь только в толстые журналы, 
Ждешь реформ, чины не ставишь в грош 
И, как все другие либералы, 
Просто так -- с подругою живешь. 
Болен был Петров аппендицитом, 
То есть воспалением простым. 
Ты умрешь, сражен сухим плевритом, 
Осложненным чем-нибудь другим. 
И твоя кончина будет чище: 
О тебе заметку тиснет "Речь", 
Ляжешь ты на Волковом кладбище, 
Где Петров не догадался лечь. 
Прах твой к месту вечного покоя 
На руках поклонники снесут, 
Скажут речь о недостатках строя 
И тебя их жертвой назовут. 
И погода будет не такая, 
И другой, конечно, будет гроб, 
Лития особая, другая, 
И особый, либеральный поп. 
Если там ты встретишься с Петровым, 
Ты ему не подавай руки -- 
Чинодралу с Станиславом новым, 
С гнусным воспалением кишки. 
Легким взмахом серебристых крыльев 
Отделись и пребывай суров: 
Ты -- Иванов, Яковлев, Васильев, 
Не какой-нибудь Петров. 

Поддержать сайт