Василий Иванович Туманский

К кн. Н. А. Цертелеву

Мой друг! Не тот еще Поэт, 
Кто, музам преданный от юношеских лет 
И устарев над их законом, 
С обычной нежностью ласкает юный свет 
Однообразным лиры звоном. 
Не тот еще Поэт, кто, слабою душой 
Искусства позабыв высокие начала, 
В толпе своих друзей, с цевницей иль трубой, 
Идет просторною тропой 
По шумным гульбищам журнала. 
Нет! не заблещет лавр бессмертный на челе 
Рабов общественного мненья, 
Привыкших истину вещать - без убежденья, 
Неправду и порок щадящих на земле. 
Законы Гения - свобода! 
Не знает он оков иных, 
В глубоких вымыслах своих 
Неисчерпаем, как Природа; 
Как ангел бытия с надзвездной вышины 
Проникнув в таинства созданья, 
Он видит слитый там мятежный лик страданья 
С прекрасным ликом тишины. 
Он слышит глас судеб, веков предназначенья, 
И, властный в души нам свой пламень передать, 
Кладет он на свои живые песнопенья 
Ума высокого печать. 
То, дней минувших собеседник, 
В счастливой дерзости своей, 
Вскрывает древний прах народов и царей, 
Народов и царей отважный проповедник; 
То воспевает он грядущий светлый мир, 
И духи горние с безоблачного края, 
Еще невольно воздыхая 
От звуков сладостных поющих в небе лир, 
Слетают хорами на глас певца земного. 

Смотри, как Байрон в наши дни, 
В отчизне испытав гонения одни, 
В слезах страдания живого 
Велик душою на земли! 
Смотри, с каким презреньем он оставил 
Забавы светские и светскую толпу, 
И сети узкие разорванных им правил! 
Без страха разглядев грядущих дней судьбу, 
Он бросился в ее холодные объятья, 
Не тратя гордых сил на позднюю борьбу, 
Сокрыв в душе своей моленье и проклятья. 
И, предназначенный к великому, не пал 
Страдалец юноша, его хранили чувства! 
И в нем, как вечный огнь, горел, не потухал 
Светильник мыслей и искусства. 
Пролив от братий токи слез, 
Он знал людей, пороком обольщенных, 
Сих падших ангелов - и тратою небес 
К раскаянью не пробужденных. 
Рукой безжалостной покров он с них сорвал, 
И страшный человек предстал 
Испуганному человеку; 
Он видел ужас их - и в исступленьи сил 
За язвой новую он язву наносил 
Как труп бесчувственному веку. 
Он пел любовь - чтоб сердцу показать 
Любви жестокую измену, 
Он верной дружбы славил цену, 
Чтоб бытие ее пред миром отвергать. 
Но он Поэт, и глас его нельстивый, 
Свирепый, безнадежный глас, 
Как ветра бурного порывы, 
И мучит, и терзает нас. 

Поддержать сайт