Владимир Романович Щиглев

Кариатиды

  Рождественская сказка

Мороз крепчал, и надо мной 
Уже был поздней ночи час; 
Не торопясь я шел домой. 
Как медный вычищенный таз, 
На синем бархатном ковре 
Луна блестела... 
В серебре 
Чудесно-матовом кругом 
Деревья спали мертвым сном... 
Люблю некупленный эффект! 
Но вот я вышел на проспект: 
Нет в окнах каменных громад 
Ни даже огонька лампад, 
И тихо так, что лишь шагов - 
Моих шагов - мне слышен звук... 
Иду задумавшись, и вдруг - 
Живая речь... Но хриплых слов 
Не мог я сразу разобрать... 
Гляжу туда-сюда, но нет: 
Довольно ярок лунный свет, 
А никого тут не видать!.. 
Но чей-то голос всё хрипит. 
Взглянул наверх - а там балкон; 
Из чугуна и камня он, 
И руки двух кариатид, 
В тени подъятые, дрожат... 
Я - ближе... Не античный вид 
У этих двух кариатид! 
И, боже мой, какой наряд! 
Сермяги клочья на плечах... 
Одна с бородкой жидковатой... 
И сердце сжал какой-то страх; 
Испугом наконец объятый, 
Невольно испустил я крик: 
Да это баба и мужик!!! 
И слышу: "Вид-то не мудреный! 
Неужто прежде не видал, 
Кто спокон веку подпирал 
Все ваши барские балконы? 
Но... Слушай! С голодухи мы 
Ослабли, значит, барин милый... 
Она грозней любой чумы, 
А как совсем ослабнут силы - 
Нам не сдержать балкон такой! 
На что уж вам привычны муки, 
Но если жить всё лебедой - 
Так затрещат, голубчик мой, 
И эти каменные руки..."

Поддержать сайт