Леонид Петрович Бельский

Состязание певцов

  Баллада

По Германии обширной
Всюду слышно ликованье:
Ландграф Герман Тюрингенский
Назначает состязанье.

Но не в ловкости и силе,
Не в искусстве на турнире –
Он назначил состязанье
Для певцов на славной лире.

В замке Вартбургском высоком,
Получивши приглашенье,
Собрались певцы-поэты
Показать своё уменье.

Был там Вальтер Фогельвейде,
Громкой славою покрытый,
Вольфрам Эшенбах, не меньше
Звучной лирой знаменитый.

Было десять всех поэтов:
Девять рыцарей известных,
А десятый, Офтердинген,
Был из бюргеров поместных.

За незнатность его рода
Девять петь с ним не хотели,
Но граф Герман приказал им,
И ослушаться не смели.

Песнопенье выше жизни
Миннезингеры ценили
И условие такое
Для себя постановили:

Если кто на состязанье
Здесь покроется позором,
То позор ему немедля
Будет смертным приговором.

Испросив согласье графа,
Палача они призвали
И верёвочные петли
Ему сделать приказали.

Так с верёвками на шее
Все по очереди пели.
Граф, придворные и гости
В зале судьями сидели.

Много было спето песен
На том важном состязанье,
В них певцы передавали
Стародавние сказанья.

Пели песни о турнирах,
О сраженьях беспримерных,
О деяниях героев,
О походах на неверных.

О Марии Деве пели,
Как в раю Она сияет
И предивной красотою
Даже солнце затмевает.

О любви, о сердце пели,
Воспевали дам прекрасных,
Их наряды, стан и очи
И поклонников их страстных.

Восхваляли щедрость знатных
Графов, герцогов, баронов,
Пели прелести природы,
Красоту альпийских склонов.

Долго песни раздавались,
Граф и судьи им внимали,
Но решить, кто пел всех лучше,
На себя они не взяли.

Лишь признали, что позором
Ни один здесь не покрылся,
И палач, оставшись праздным,
Взяв верёвки, удалился.

Но поэты без решенья
Не хотели оставаться:
Кто же первым, кто последним
Должен был из них считаться?

Девять рыцарей-поэтов,
Саном гордые, смущались
Тем, что с бюргером каким-то
Наравне здесь оказались.

Стали думать, кто поможет
Разрешить их колебанья,
И послали звать Клингсора
Быть судьёй на состязанье.

Он премудростью великой
По Германии был славен,
С ним никто в искусствах тайных
И в науках не был равен.

И когда он прибыл в Вартбург,
Собралися в залу снова
И во всём его решенью
Подчиниться дали слово.

Началося состязанье,
Девять знатных менестрелей
Со стараньем необычным
Пред судьёю мудрым пели.

Благосклонно он их слушал,
Но когда запел десятый,
Что-то новое узнал он,
Чудным трепетом объятый.

Песнь за песнью Офтердинген
Пел, по струнам ударяя,
Позабывши всё на свете,
Вдохновенью лишь внимая.

И когда он кончил пенье,
Долго-долго всё собранье
Пребывало недвижимо
И полно очарованья.

Точно в воздухе остались
И дрожали песен звуки,
Звуки радости и счастья
И какой-то сладкой муки.

И мудрец, как в сновиденье,
Эти грёзы песен слушал,
Наконец, от них очнувшись,
Он молчание нарушил:

«Родом знатные поэты!
Избалованные славой,
Пред поэтом неизвестным
Оказались вы не правы.

Что он ниже вас сословьем –
Пусть вас это не смущает:
Чад своих не за породу
Бог талантом награждает.

Кто вам равен в песнопенье –
Будь незнатным, небогатым, –
Но, искусством обладая,
Должен вам считаться братом.

Ведь все люди в Божьем мире –
Все семьи единой братья.
Офтердингену теперь же
Вы должны раскрыть объятья.

И должны мне покориться,
Вашу гордость оставляя,
Ибо первым между вами
Здесь его я объявляю».

Так Клингсор изрёк решенье.
Старцу мудрому дивились,
И с его высоким мненьем
Все покорно согласились.

Девять рыцарей-поэтов
Офтердингена признали
Славным братом по искусству
И главой певцов назвали.

И из Вартбурга с ним вместе
По Германии ходили,
Услаждая песнопеньем
Всех, кто пение любили.

Поддержать сайт