Дмитрий Николаевич Цертелев

Молот

Сияют огнями Одина чертоги,
В совете давно уже боги сидят,
Но тихо собранье, все полны тревоги,
И сумрачен Тора могучего взгляд.

Похитили молот тяжелый у Грома,
От турсов владыки его не достать:
Он крепко и зорко хранит его дома,
И только за Фрейю согласен отдать.

Безмолвно собранье в сияющей зале,
А ночь обступила чертоги кругом,
И гибель грозит и богам и Валгалле,
Когда не добудут похищенный гром.

Но Локи смеется: "И жалко вам Фрейю,
И молот похищенный надо вернуть;
Но вашему горю помочь я сумею,
Со мною пусть Тор собирается в путь.

Одеждою женской окутавши тело,
Невестою Трима он явится сам
И, девою к турсам проникнувши смело,
Свой молот тяжелый добудет он там".

Тор вспыхнул в порыве минутного гнева,
Но средства другого не мог он сыскать:
Пришлось громовержцу одеться как дева
И броню на женский наряд променять.

С досадой он Фрейи надел покрывало,
И жемчуг, и пояс ее дорогой,
Вкруг стана широкими складками пала
Одежда блестящая легкой волной.

Служанкою вмиг нарядился и Локи,
С товарищем хитрым отправился Тор
За молотом к турсам в их замок далекий,
В страну неприступных утесов и гор.

Неслись они плавно могучею птицей,
Что в небе скользит и не движет крылом,
Но скалы под их золотой колесницей
Трещали, и сыпались искры кругом.

А Трим великанов созвал отовсюду
Встречать и невесту, и славу, и мир,
Он красного золота высыпал груду,
Сбираясь отпраздновать свадебный пир.

Дождался, и вечно цветущую Фрейю
В свой замок угрюмый ввести он спешит,
Садится за стол разукрашенный с нею,
Скорей угощенье подать ей велит.

Но, видно, невеста с дороги устала,
И голод, и жажда ее велика:
Ведерного кубка ей кажется мало,
Одна она молча съедает быка.

И турсов дивится властитель суровый,
Но яства другие подать ей велит,
И кубок ее наполняет он снова;
Она же по-прежнему пьет и молчит.

И только служанка проворная смело
Закинула лести коварную сеть:
"Устала богиня - неделю не ела,
В ваш замок хотела скорее поспеть".

И Трим улыбнулся, в крови пробежала
Горячей любви и желанья мечта,
И, дерзкой рукой приподняв покрывало,
К устам ее хочет прижать он уста.

Взглянул ей в глубокие темные очи, -
Найти в них и негу и страсть он мечтал,
Но там, будто в грозные летние ночи,
Лишь молнии синий огонь трепетал.

И Трим отшатнулся в испуге: "Что с нею?
Как угли, глаза ее ярко горят,
Кто видел такою стыдливую Фрейю?
И жжет, и слепит ее огненный взгляд".

Но Локи: "Неделю очей не смыкала
Богиня и бредила только тобой,
Всё время любовь в ее взорах сияла,
Мерцала и теплилась яркой звездой".

И царь великанов, отрадною думой
Увлекшись, забыл про минутный испуг,
Средь дикого смеха и гама и шума
Другая картина пригрезилась вдруг.

Теперь, когда долго желанную Фрейю
У богов Валгаллы сумел он добыть,
Блаженство - бессмертье познает он с нею,
И дней золотая потянется нить.

Он жадно от Фрейи ждет ласки и взора,
Он хочет опять заглянуть ей в лицо,
К ногам ее молот приносит он Тора
И на руку хочет надеть ей кольцо.

Но Тор дорогое сорвал покрывало
И поднял свой молот одною рукой;
Всё замерло разом, лишь в окна сверкала
Беззвучная молния яркой струей.

Всё чаще и чаще зарницы дрожали,
Горел их мерцающий синий пожар
Безмолвно на кубках, на стенах и стали...
Но тяжкого молота грянул удар.

И рухнули своды, и стены упали,
Попадали гордые турсы во прах,
А боги в пылающем небе стояли,
Удар за ударом гремел в облаках.

И долго грозы не смолкали раскаты.
Им вторило эхо протяжное гор,
И грудою пепла стал замок богатый...
Так добыл свой молот разгневанный Тор.

Поддержать сайт