Николай Николаевич Асеев


Концовка


Шел дождь. Был вечер нехорош,
недобрый, неуклюжий.
Он извивался у калош
сырой гадюкой - лужей.

Был ветер въедлив, липок, лжив,
зудел и ныл со злости;
не только в помыслах кружил,-
завинчивался в кости.

Небес тяжелая пола
до тротуаров висла.
Такая небываль была,
что всё лишалось смысла.

Такая ночь, без слов, без звезд,
такая мразь по коже,
что стало всё это - до слез
на правду непохоже.

Такая мраку благодать
без чувств и без созвездий,
что женщина могла отдать
себя в любом подъезде.

Отдать без слов, отдать зазря
у первого порога.
Шел дождь. Шла ночь. Была заря
отложена без срока.

Был ветер въедлив, скользок мрак,
был вечер непроглядный...
И вот оно случилось так,
неласково, неладно.

Он молод был, он баки брил,
он глуп был, как колода,
он был рождения верзил
не нашего приплода.

Читатель лист перевернет
и скажет: "Что за враки?
Ну где в тридцать четвертый год
ты встретишь эти баки?"

Клянусь тебе, такие есть
с тобой бок о бок, рядом,
что нашу жизнь и нашу честь
крысиным травят ядом.

Сырою ночью, смутной тьмой
меж луж и туч таятся.
А ты - воротишься домой,
и фонари двоятся.

Двоится жизнь, двоится явь,
и - верь не верь про это -
хотя бы влет, хотя бы вплавь
пробиться до рассвета.

Хоть всей премудрости тома
подставь себе под локоть...
А женщина? Она - сама,
Ее - не надо трогать.

1934



Поддержать сайт


Русская поэзия - http://russian-poetry.ru/. Адрес для связи russian-poetry.ru@yandex.ru