Яков Борисович Княжнин

К княгине Дашковой. Письмо на случай открытия Академии российской

Избранная Минервы волей 
Устроить росским музам сень, 
Позволь для них счастливый день 
Восторженну их лучшей долей 
Оставить в памяти граждан... 

Не думай, чтобы я, гордяся 
Талантом, мне который дан, 
И чтоб тщеславно становяся 
С венчанными мужами в ряд, 
Которых Феб к своим причислил, 
Убравши в лавровый наряд, 
Я дерзко б о себе помыслил, 
Что лира слабая моя 
Так славу раздавать способна, 
Как просвещенна мысль твоя 
Тому содействовать удобна, 
Чем небо в благости своей 
Из уст монархини к нам дышит. 

Во звуке лир нет нужды ей. 
В сердцах хвалу любовь ей пишет. 
Хвала ей -- счастье наших дней. 
Отрадный клик блаженна мира -- 
Вот ей достойнейшая лира. 

Но должно ли безгласну быть, 
Надеяся на глас вселенной? 
С душой, усердьем воспаленной, 
От робости не говорить? 

При всходе дневного светила, 
Хоть твари всей несметна сила 
Отраду чувств своих гласит, 
И жавронок туда ж парит, 
Забыв свою ничтожну малость, 
Полета не страшась орлов, 
Поет в средине соловьев, 
Не чтя того за дерзку шалость. 

Должны ли только мы одни, 
Когда сияют ясны дни, 
Равно как в бурну непогоду, 
Которая теснит природу, 
В оцепенении молчать? 
Должны ль ни слова не сказать, 
Что здесь отрада на престоле, 
Как подданным, так музам мать, 
Что мы в такой блаженной доле 
До ней и не бывали ввек; 
Что здесь стесненный человек, 
Досель земли обремененье, 
На всё имевший запрещенье, 
Днесь мыслить и счастливым быть 
От ней имеет разрешенье? 

Иль могут чувств своих не крыть 
Одни певцы иноплеменны? 
Иль мудростью ее взнесенны 
Свободны все благодарить, 
А только лишь российски музы 
Должны носить постыдны узы 
Не сметь ей жертвы возжигать? 

Я ведаю, что дерзки оды,* 
Которы вышли уж из моды, 
Весьма способны докучать. 
Они всегда Екатерину, 
За рифмой без ума гонясь, 
Уподобляли райску крину; 
И, в чин пророков становясь, 
Вещая с богом, будто с братом, 
Без опасения пером 
В своем взаймы восторге взятом 
Вселенну становя вверх дном, 
Отсель в страны, богаты златом, 
Пускали свой бумажный гром; 
Нас по уши обогащали 
И Инд и Ганг порабощали. 
Но, как ни щедры в чудесах 
Они, которы предвещали, 
Все сказанное в их стихах -- 
Ничто пред громкими делами 
Царицы, правящия нами. 

Итак, не чудно то, когда 
Докучных лир стишисты чада, 
Твердя все то же завсегда, 
Уморою сухого склада 
Могли вниманье отвратить 
Воспетой ими героини 
И только от своей богини 
Одно зеванье заслужить. 
Но если кто учтивость знает, 
Кто, может быть, талантом слаб, 
Но рифмы тщетныя не раб, 
С росадой райской не равняет 
Царицу, коей нету мер, 
Которая царям пример; 
Кто старину и почитает, 
Но, ей вдали отдав поклон, 
Свою судьбу благословляет, 
Что под державой кроткой он 
За прошлы иски отдыхает; 
И кто, хотя и не пророк, 
Но, чтением знаком с царями, 
То ведая, какой был прок 
Доставлен свету их венцами, 
Их славу мерит по тому, 
Дела Екатерины числит, 
О них со удивленьем мыслит 
Не по восторгу -- по уму, 
На мысль сравнений тьму приводит, 
Но ей достойных не находит, -- 
Того, как сердце, стих простой, 
Наполнен правдой, не мечтой, 
В усердии своем свободен, 
Надеюсь, может быть угоден. 
Я, сею мыслью ободрен, 
В сей день мой глас простерть дерзаю 
И, муз молчаньем огорчен, 
За них молчанье прерываю. 

Отверст вам, музы, славы храм, 
Вступать в него днесь в вашей воле; 
Пространно предлежит вам поле 
И крылия даны умам. 
Пускай невежество скрежещет, 
Смотря на быстрый ваш полет, 
И, ползая, взор тусклый мещет, 
Жалея счастия тех лет, 
Когда оно, собой довольно, 
Надменное и своевольно 
Вздымая гордое чело, 
Сердясь, за ум карать могло. 
Но страшным быть оно престало, 
Уже его бессильно жало: 
Стремитесь, росски музы, в путь, 
Имея воспаленну грудь 
Единой славы утешеньем; 
Возвысьтеся вы вашим пеньем 
Монархини до славных дел; 
Да росс, который столь процвел 
Ее преславнейшим правленьем, 
Велик и в мире и в войнах, 
Останется у вас в стихах 
Навек вселенной удивленьем... 

Напрасна слава там была, 
Где муз жилище неприступно: 
Она, как легка тень, прошла. 
С героями исчезли купно 
До греков громкие дела. 
Народы целые забвенны 
Во тьме без чести погребенны, 
Меж тем как греков горсть одна, 
Умов бессмертными дарами 
Прославленна, почтенна нами, 
Пребудет ввек оживлена. 

В упорну ополченна брань 
Со Римом горда Карфагена, 
Простерша к власти мира длань, 
Была б участок так же тлена, 
Как все, презревши пенье муз, 
Когда б ее виновник уз, 
Не меньше, как оружьем силен 
И славой муз своих обилен, 
Не возвестил их гласом Рим, 
Что Карфагена пала им.

Поддержать сайт