Михаил Васильевич Милонов

Уныние

Люблю в душе моей уныние питать. 
Природа всякий час готова нам внимать, 
Наставник истинный, товарищ драгоценный! 
Но более всего люблю тот час священный, 
Как гаснет в облаках, прощаясь с миром, день, 
Как длинная с холмов в долины ляжет тень, 
Полдневных шум работ умолкнет постепенно, 
И пение певцов слабеет отдаленно, 
Скрываются цветы, чернеют зыби вод, 
Как света царь, скончав торжественный свой ход, 
Померкшее чело скрывает за туманом, 
И теплится заря на западе багряном. 
Тогда, мечтается, с прохладным ветерком 
Молчание летит под маковым венком, 
Друг ночи и о ней желанный возвеститель! 
Ты мир и сон ведешь оратая в обитель. 
Час вечера в полях -- печальный жизни вид! 
Струя сокрытых вод вокруг меня журчит, 
И аромат с цветов невидимых восходит; 
Тогда во глубину свою мой дух нисходит; 
Спят чувства -- и мечта его оживлена! 
Парениям ее вселенная тесна. 
Сюда питать ее, под наклоненной ивой, 
Сажусь -- и углублен в беседе молчаливой -- 
Сюда, уныния и мудрости друзья! 
Лик месяца блеснул на зеркале ручья! 
Пред мною храм села, в очах моих кладбище, 
Отшедших от земли пустынное жилище, 
Не бронза, не гранит -- вещатели похвал! 
Полуобрушенный, покрытый дерном вал, 
Заросших ряд могил, где мох лишь, поседевший 
На камнях гробовых иль вновь зазеленевший, 
Почивших время сна являет для очей; 
Здесь пепел их свежит извивистый ручей. 
Как братья, как друзья, гроб вместе старца, млада, 
Их персти не делит железная ограда! 
При них взор странника стремится отдохнуть, 
О братья, вместе течь и вместе кончить путь! 
О тленности мечта здесь дух мой посещает, 
Шаг каждый мой себе подобных попирает, 
Из праха нашего составилась земля. 
А там, где день и ночь гремит творцу хвала, 
В природной простоте ума не озаренна, 
Не хитростью его, а чувством соплетенна, 
Где, мнится, сам отец внимает чад своих, 
Вселяет в злобных страх и милует благих, 
Где древность на стенах секирой твердой стали 
Неизгладимые означила скрижали, -- 
В сем храме мысль моя со трепетом парит, 
Приникши к алтарям, поющи лики зрит, 
Дух -- верою, мольбой -- ланиты воспаленны, 
Уста, несущи песнь, и очи умиленны; 
Там молится, предстать готовясь пред судом, 
Раскаянье, к земле приникшее челом, 
В потоке слез свое сретает искупленье; 
Благословляя там от мира удаленье, 
Согбенный летами, под бременем скорбей, 
Желая ускорить кончиною своей, 
Дом тесный труженик себе уготовляет, 
Не кончен зрится труд... а старец истлевает!.. 
Сюда, в час осени, стекайтеся, друзья! 
Как с шорохом листов смесится шум ручья 
И ток, рассвирепев, в расширенном стремленье, 
К окрестным понесет жилищам потопленье; 
Как ветер восшумит, внезапный гость лесов, 
И обнажит верьхи дряхлеющих дубов; 
Когда отцветшие дубравы и долины 
Представят взорам вид печальныя картины 
И вы не встретите в зерцале мутных вод 
Ни утра зарево, ни неба ясный свод; 
Феб скроется, узрев природы разрушенье, 
И, в скорби, сократит для ней свое теченье; 
Когда она, сорвав красот своих венец, 
Сама -- как старица, сретающа конец, -- 
Тогда, мои друзья, в сей мрачный лес вступайте; 
Свой собственный закат всеобщим услаждайте, 
Смерть менее страшна, коль думаем о ней. 
Сидящим вам в мечтах, быть может, вестник сей, 
На мшистой высоте повременно звучащий, 
Которым говорит нам миг, от нас летящий, 
Моленья скажет час... во храме огнь блеснет. 
Всяк к месту, в нем себе избра?нному, придет. 
Торжествен час хвалы, предвечному несомый! 
Быть может, окружив почивших тесны домы, 
Благословения на прах их притекут, 
Моление и скорбь свой тихий гимн сольют, 
И взыдет фимиам над дремлющим в покое... 
Там веры чувствуйте величие простое! 
Или всю скорбь в себе стремитеся вместить, 
Всю силу ближнего несчастие делить, 
Когда, сквозь частый кров, составленный ветвями, 
С бледнеющим челом, с померкшими очами, 
С власами, падшими в небрежности на грудь, 
Вы узрите красу, таящу робкий путь 
К могиле, где ее отрада заключенна: 
Дух скорбью услажден, грудь плачем облегченна! 
Склонясь на мшистый крест задумчивым челом, 
Уныния она вам будет божеством. 

Поддержать сайт