Алексей Степанович Хомяков

Послание к Веневитиновым

Итак, настал сей день победы, славы, мщенья;
Итак, свершилися мечты воображенья, 
Предчувствия души, сны юности златой;
Желанья пылкие исполнены судьбой!
От северных морей, покрытых вечно льдами, 
До средиземных волн, возлюбленных богами, 
Тех мест, где небеса, лазурь морских зыбей, 
Скалы, леса, поля - все мило для очей, -
Во всех уже странах давно цвели народы, 
Законов под щитом, под сению свободы.
Лишь Греция одна стонала под ярмом.
Столетья протекли: объяты тяжким сном, 
В ней слава, мужество, геройский дух молчали, 
И,  мнилося,  они навеки чужды стали
Своей стране родной, стране великих дел, -
Стране, где некогда свободы гимн гремел
В долинах, на холмах, в ущельях гор глубоких
И с кровью в жилах тек источник чувств высоких.

Пришлец с Алтайских гор, сын дебрей и степей, 
Обременил ее бесславием цепей.
Тиранства алчного ненасытимый гений
Разрушил чудеса минувших поколений, 
И злато и труды голодной нищеты, 
И сила юности,  и прелесть красоты -
Все было добычей владык иноплеменных,  -
Но небо тронулось мольбами угнетенных, 
И Греция, свой сон сотрясши вековой, 
Возникла, как гигант, могущею главой.

О други! как мой друг пылает бранной славой, 
Я сердцем и душой среди войны кровавой, 
Свирепых варваров непримиримый враг, 
Я мыслью с греками, спажаюсь в их рядах...
Так! все великое в Элладу призывает!
Эллада! О друзья, сей звук напоминает
Душе, забывшейся средь суетных страстей, 
О добродетели, о славе древних дней, 
О всем, что с детских лет наш пылкий дух пленяло
И жар высоких чувств в груди воспламенял.
Там, там любимец муз, слепец всезрящий,  пел, 
Там бурный Демосфен, как сам Зевес,  гремел;
И Леонида тень,  расторгши плен могилы, 
Еще средь вас живет,  священны Фермопилы!
Где жили сильные, досель их видим след: 
В Элладе каждый холм есть памятник побед.
О прежних подвигах в ней тихий лес вздыхает, 
И перелетный ветр всечасно повторяет
Героев и певцов бессмертны имена: 
В ней славой прежних лет природа вся полна;
Восторг еще живет среди уединенья, 
И каждый ручеек - источник вдохновенья.

Так,  я пойду,  друзья,  пойду в кровавый бой
За счастие страны,  по сердцу мне родной, 
И,  новый Леонид Эллады возрожденной, 
Я гряну как Перун! - Прелестный,  сладкий сон!
Но никогда, увы,  не совершится он!
И вы велите мне,  как в светлы дни забавы, 
Воспеть свирепу брань, деянья громкой славы, -
Вотще:  одной мечтой душа моя полна.
Сошлись на землю ночь и мрак и тишина, 
И сон,  несчастный друг,  глаза мои смыкает;

Заря ли ранняя к заботам пробуждает, 
Иль полдень пламенный горит на небесах,  -
Одно мой внемлет слух, одно в моих очах: 
Лишь стоны,  смерть и кровь,  ужасный вид сраженья
И гибель эллинов средь праведного мщенья.

Нет,  нет,  лишь тот певец,  кто музам в дар несет
Беспечный пылкий дух,  свободный от забот.
О дщери вечные суровой Мнемозины!
Дубравы мирные и мирные долины, 
Спокойствие полей,  ручья пустынный глас
И сердце без страстей - одни пленяют вас.

И мне ли петь,  друзья,  с душою угнетненной.
Но ты с младенчества от Феба вдохновенный, 
Ты верный жрец его,  весны певец младой, 
Стремись к бессмертию; мой,  юный Томсон,  пой!
Пой,  Дмитрий! твой венец - зеленый лавр с оливой;
Любимец сельских муз и друг мечты игривой, 
С душой безоблачной,  беспечен как дитя, 
Дни юности златой проходишь ты шутя;
Воспой же времена, круговращенье года,
Тебя зовет Парнас,  тебя внушит природа!
Но друга твоего оставил прежний жар, 
Исчез,  как легкий смог,  высоких песней дар;
И ах! навек унес могущий грусти гений.
И чашу радостей,  и чашу вдохновений.
О,  если б глас царя призвал нас в грозный бой!
О,  если б он велел,  чтоб русский меч стальной, 
Спаситель славых царств,  надежда,  страх
вселенной, 
Отмстил за горести Эллады угнетенной!
Тогда бы грудью став средь доблестных бойцов, 
За греков мщенье,  честь и веру праотцов, 
Я ожил бы еще расцветшею душою
И,  снова подружась с каменою благою, 
На лире сладостной,  в объятиях друзей
Я пел бы старину и битвы древних дней.

Поддержать сайт