Александр Васильевич Ширяевец (1887-1924)

• Биография Александра Ширяевца
• Стихотворения Александра Ширяевца по темам

Все стихотворения Александра Ширяевца на одной странице

- Оглавление -

Лавиной неприглядно-бурой 
Бурлит меж низких берегов, 
И будто слышен голос хмурый: 
-- "Я -- дочь снегов и ледников! 

Всё опрокину, всё смету я!" 
И вот, разрушив ряд плотин, 
Вдруг воду желтую, густую, 
Стремит по новому пути! 

Всегда в борьбе неутомимой, 
Всегда тоска созревших сил! 
За это в крае нелюбимом 
Тебя одну я полюбил! 

Щупал девок я, ластился к бабам,
Матершинничал в три этажа.
Повлекут по загробным ухабам,
Чтоб поджарить меня, как стрижа.

Заартачившись у сковородки,
Завоплю я, ругнувшись зело:
- Отпустите - катнуться на лодке
На денек только - в наше село!

Взгромыхает Архангельский глас.
- Не годишься ни в ад ты, ни в рай!
Убирайся-ка, парень, от нас!
Щупай девок, гармонь раздувай!

Нет утехи, нет спокоя
С той поры, как мой родной
Закатился с голытьбою
К понизовью на разбой...

Где простились, вкруг да окол
Все брожу я у реки...
- Ах, неужто сгибнет сокол
С той ли вражеской руки!

Ночью снится взгляд прощальный,
Клич могутный... стон... пальба,
Да железный звон кандальный,
Да два висельных столба...

И взбегаю на бугры я,
Где разгульник поклялся:
Не метнутся ль заревые
С понизовья паруса?..

Давно-давно умолк Сумбеки 
Великий плач, а ты -- цела. 
И будешь ты грустить вовеки 
О тех, кого пережила. 

Не о Сумбеки ли прибоем 
Поет весенняя река? 
Одна... не скачут с диким воем 
На помощь ханские войска... 

Лишь ночью жуткой и туманной, 
В годину битвы роковой, 
Услышишь снова вой гортанный 
И плач Сумбеки горевой... 

Уплыву, как только вспенится
Волга-матушка-река!
У бродяг душа не пленница.
Не дрожит у кошелька!

Любо петь мне песни смелые.
Что поет по Волге голь,
Двинуть весла в гребни белые!
- Эх, зазноба, не неволь!

Уноси быстрей, кормилица,
Наши барки и плоты!
Глядь и ветер принасилится. -
Будет меньше маяты...

Не меня ль краса румяная
Манит с берега рукой?..
Да милей мне воля пьяная!
Обручился я с рекой!

В душном городе нищ я и жалок, 
И тоску одолеть мне невмочь... 
Снятся пляски и песни русалок 
В колдовскую Купальскую ночь... 

-- Сам не свой я! Мерещится, снится, 
Как аукает Леший в бору, 
И огнится, взлетая, Жар-птица, 
И разбойничий клад на яру... 

Жутко мне... Захирею я скоро... 
Не заглянет сюда Лесовик... 
-- Убежать бы к родному простору, 
На зазывный русалочий крик! 

Красный звон, святые песнопенья,
Вера в чудо – сколько красоты
В этой ночи! В сердце воскресенье,
И мечты младенчески чисты...
– «Будет радость!» – кто-то светлый шепчет,
Чую шелест светозарных крыл...
Воскресаю... – Обними же крепче!
Мир и жизнь я снова полюбил!

В тишине морозной гулко
Загудит церковный звон,
Из далеких переулков
Потекут на медный стон.
Замерцают в храмах свечи,
И – небесная мечта,
Пронесется весть далече
О рождении Христа.
Славим торжественным пением,
В волнах курений, моления
Шлём Воскресившему свет.
Славим толпой многолюдною
Весть благодатную, чудную,
Света ж в сердцах у нас нет...
Веру в него потерявшие,
Низкие, лживые, падшие,
Славим, купаясь в крови...
Славим, Его не познавшие,
Черствой душою не знавшие
Братской любви.

Тускнеет твой венец алмазный,
Не зыкнет с посвистом жених...
Все больше пятен нефти грязной -
Плевки Горынычей стальных...

Глядишь, старея и дряхлея.
Как пароходы с ревом прут,
И голубую телогрею
Чернит без устали мазут...

А жениха все нет в дозоре...
Роняет известь едкий прах...
Плывешь ты с жалобою к морю,
Но и оно - в плевках, в гудках...

Вот снова я мальчишка озорной, 
Вино весеннее глотаю жадно, 
И мать с отцом беседуют со мной 
Под песни Волги - девушки нарядной. 
Хрустальные, сверкающие дни! 
В кроватку юркну, словно суслик. 
А мамин голос надо мной звенит, 
Что золотые самогуды-гусли! 

Вышел день в рубахе синей, 
Женихается с зарей. 
С кладенцом -- мечом Добрыни 
Солнце встало над горой. 

Убежала ночь-уродка, 
Чуть слышна ее тоска. 
Заплясала в пене лодка 
Молодого рыбака! 

Месяц скатною жемчужиной
Засветился над горой.
- Выйди, званый, выйди, суженый!
Правду, зеркальце, открой!

Крестик снят... Одна я в горнице,
Ставлю свечи у зеркал...
- Кто покажется затворнице:
Стар иль молодец-удал?..

Вот и полночь... Жутко... Слышу я.
Как хохочет, весела,
Нечисть страшная под крышею,
Пляс бесовский завела...

Кто-то тянется и корчится.
Метит лапою обнять...
- Убежала бы, да хочется
О заветном разузнать...

Месяц скатною жемчужиной
Льет узорные Лучи.
- Выйди, званый, выйди, суженый!
Сердце, сердце, не стучи!

Посмотришь бегло -- будто бы как все... 
Посмотришь глубже -- засосало в омут! 
Глаза, глаза!.. И льнешь лучом к росе, 
И давит, жжет квадрат холодных комнат. 

И кто ж тебе придется по душе? 
Калик немало пустишь ты по свету!.. 
Тону, тону в глазах, как в Иртыше 
Тонул Ермак... И нет спасенья, нету...

                           Николаю Клюеву

Говорил ты мне, что мало у меня удалых строк:
Удаль в городе пропала, -  замотался паренек...

А как девица-царевна, светом ласковых очей,
Душу вывела из плена - стали песни позвончей.

А как только домекнулся: кинуть город мне пора, -
Всколыхнулся, обернулся в удалого гусляра!

В гулкие гулы,
Уткою
Солнце нырнуло,
Скрылось пугливо...
Громами вольными
Мерится высь!

   Громовые грохоты!
   Удалые хохоты!
   Грозовая вольница
   Громыхает, гонится!

Молнии жуткие
С красной расшивы
Красными кольями
В берег впились!

День - мордвин, от сусла разомлелый, - 
Снял онучи, зашагал в лесок. 
Баловался земляникой спелой, 
Горячо глотал березный сок. 

Побежал на визги человечьи 
К плёсу -- бабы бултыхались вплавь. 
Задышал вдруг огненною печью, 
Увидавши медовую явь... 

Проглядел, как тихо ночь подкралась, 
Наложила ептимью: "Казнись!" 
Бил поклоны, а душа металась 
К телу бабью, на сверкучий визг... 

Дышат пьяно лиловые выси, 
Как всегда, беспечальны... 
Месяц четок, как был при Чингисе, 
Весь хрустальный. 

Громкий выкрик призывно-покорный 
С высоты минарета. 
Звон дутара тягуче-минорный 
Где-то... 

Ем сочный виноград 
янтарно-хризолитовый, 
А в небе бирюза и мысли бирюзовы... 
Чайханщик Ахмеджан с усердною молитвою 
Сидит на коврике и бьёт поклоны снова... 
Проходит девушка... 
Из-под чимбета глянули 
Глаза лукавые, без робости и страха. 
Вот скрылась за углом... 
Прощай, прощай!.. Ну, стану ли 
Роптать на жизнь, на мудрого аллаха?.. 
Смущён мой Ахмеджан, знать, то же за молитвою 
Увидел старый плут... 
Не прочь пожить он снова!.. 
...Ем сочный виноград янтарно-хризолитовый, 
А в небе бирюза и мысли бирюзовы... 
Портрет мой 
Орясина солидная! Детина! 
Русоволос, скуласт, медведя тяжелей... 
Великоросс - что между строчек: финна, 
Славян, монголов помесь. 
В песнях - соловей... 
Боюсь чертей, возню их ухо слышит, 
Дышу всем тем, чем Русь издревле дышит. 

    Памяти матери моей 
       Марии Ермолаевны 

Есть ли что чудесней 
Жигулей хребтов! 
А какие песни 
С барок и плотов! 
А какие сказы 
Ходят с голытьбой! 
Услыхал и сразу 
Закипел гульбой! 
Жемчуг пьяных весёл! 
Паруса - суда! 
Все бы кинул-бросил 
И махнул туда - 
С озорной волною 
В эту синь и ширь! 
Добывал бы с бою 
Новую Сибирь. 
...Пенные осколки 
До небес летят... 
Матери и Волге 
Мой последний взгляд! 

За Русью-молодицей 
Бегут два паренька: 
-- Ну, что же, озорница, 
Кому твоя рука? 

-- Не я ли ражий, бравый, 
С червонцами мошна, -- 
Пойдём со мной направо, 
Ей, будешь, что княжна! 

-- Не слушайся буржуя! 
Уж я ль не по душе? 
Налево! Докажу я -- 
Быть счастью в шалаше! 

...Несутся вперегонку, 
За белы руки хвать... 
Она смеётся звонко: 
-- Ой, не пора ль отстать! 

Скажу я вам без гнева: 
-- Я путь без вас найду! 
Ни вправо и ни влево 
Я с вами не пойду! 

Всю ночь, как призрак белый, 
Пустившись в дикий пляс, 
Метель в полях шумела, 
Куда-то вдаль неслась... 

И прилетала снова 
На крыльях из парчи, -- 
И был, как стон больного, 
Ее напев в ночи... 

Всю ночь метель рыдала, 
И крылась в сердце жуть, -- 
И сердце, ноя, знало, 
Что счастья не вернуть... 

Лишь вечер -- дикие напевы 
И стон шарманки зазовут 
Туда, где крашеные девы 
Торгуясь, тело продают... 

... В узорах ярких скинет платье 
И, взглядом опытным маня, 
Свои продажные объятья 
Раскроет с смехом для меня... 

И вот безвольному, хмельному, 
На миг сожмет мне душу стыд 
И унесет меня к былому 
И светом детства озарит... 

... Я задрожу от скорби жуткой, 
Но говорит твой взгляд: "Я жду!" 
И я, с бесмысленною шуткой, 
В твои объятья упаду... 

Забражничали вешние ветра, 
Трубят хвалу забытому Стрибогу. 
-- Илюшенька, пора бы встать, пора! 
Да где ж -- сидит. Что плети руки, ноги. 

Над Карачаровым метельный вой, 
Бьет батогом Оку мороз сердито. 
-- Вставай, Илюшенька! Вставай, родной! 
А ноги будто оловом налиты. 

Так просидел он тридцать три годка 
Под тихий свет лампад неугасимых. 
Деревенела матери тоска, -- 
Заела сына немочь, подкосила! 

-- Стук-стук в окно. -- Калики! -- заходи! 
И вот ввалились нищие бродяги; 
Такая мочь из каждой прет груди, 
В глазах степная, земляная брага! 

Заветным словом одарен Илья, 
Заохала родимая сквозь слезы: 
Встает сынок, выходит из жилья, 
И пожню с займищем расчистил борзо! 

Смеются перехожие: вот-вот! 
Давно бы так! Чуть-чуть не засмердило! 
Дивится Карачаровский народ, 
А там и Русь и свет весь дался диву! 

-- Илюшенька, остепенись, присядь! 
А он с работой днюет и ночует. 
И не уймут Илью, и не унять 
Вовеки силу земляную!

Одному-то -- утехи да золото, 
А другому -- сума, лоскуты... 
-- Кем-то жизнь моя смята, размолота, 
Кем-то радости все отняты... 

Голоси про "Варяга", гармоника! 
Разрыдаюсь, что сам не герой... 
Разуважит судьбина покойника 
Той сосновой доской гробовой... 

Кто помянет бездольного пьяницу, 
Что расскажут, споют обо мне?! -- 
И от думы душа затуманится... 
-- Утопить бы кручину в вине! 

Тем -- палаты, утехи и золото, 
А тебе -- кабаки, беднота!.. 
-- Кем-то сгублена жизнь и размолота, -- 
Эх, недаром она пропита! 

Глаза -- агаты. Сколько зноя! 
И так стройна, и так смугла! 
Есть что-то дикое, степное, -- 
Не с Тамерланом ли пришла?.. 

Тебя мольбой и вздохом слёзным 
Никто б разжалобить не смог, 
А вот перед Иваном Грозным 
Сама упала бы у ног! 

Посевов изумрудные квадраты, 
Ряд тополей, талы, карагачи, 
Речонка... Запах близкой сердцу мяты 
И солнца необычные лучи. 

На ишаке старик длиннобородый 
Трусит рысцой... Заплатанный халат, 
Но выглядит калифом. Ищет броду 
Сартёнок смуглый, мутным струям рад. 

А вдалеке, грядой неровно-длинной, 
Вонзились в небо горные вершины. 

-- "Аль весь век носить онучи! 
Срам!.. И девки не глядят!" 
И пошел он в лес дремучий 
Поискать заветный клад. 

-- "Чай, недаром молвят старцы, 
Будто там вон, под бугром, 
Цепью скованные лaрцы 
С атамановым добром"... 

... Заработал тяжким ломом, 
Ажно пронял жар и пот... 
-- Вот, не будет бобылем он, 
Первым выйдет в хоровод! 

Темень... Шорох... Чьи-то зенки, 
Словно уголь... Хвост... Рога... 
Кто-то ловит за коленки... 
Топот, крики: "Ага-га!" 

-- "Не трусливого десятка!" -- 
Молвит парень. -- "Не спугнуть!" 
Но душа уходит в пятки, 
И мутит лесная жуть... 

Звякнул лом о клад заветный... 
Парню дрожь унять невмочь: 
-- "Будут все теперь приветны! 
В жены -- старостину дочь!" 

"Слава Богу!" -- 
     Только это 
Молвил, -- вырос вновь бугор... 
... Прошатался до рассвета -- 
И в онучах до сих пор... 

На кургане, в шапке-зорнице
Стенька встал разгульно-смел,
Молодецкую он вольницу
Кликал, звонницей гудел:

- Гей-эй-эй!..

Собирайся-ка, голь перекатная,
Шалый сброд!
Будут гульбища, подвиги ратные, -
Русь зовет!

Хватай ножи с пистолями!
Гульнем по вольной воле мы!
Не дам народ в обиду я!
Айда тягаться с Кривдою!

- Гей-эй-эй!..

Нет житья от боярства от чванного,
Воевод!
Всех достанет рука атаманова,
Всех уймет!

Не дам народ в обиду я!
Айда тягаться с Кривдою!

Хватай ножи с пистолями!
Гульнем по вольной воле мы!

- Гей-эй-эй!..

Царь не видит, в палатах все тешится,
Спозаракь...
А и нам, братцы, время потешиться!
Грянь-ка, рвань!

Хватай ножи с пистолями!
Гульнем по вольной воле мы!
Не дам народ в обиду я!
Айда тягаться с Кривдою!

...Так бросал слова смутьянные
Разнн, взявшись за пистоль,
И ватагою буянною
На курган валила голь...

Не леса шумят кудрявые,
То повольники шумят;
Помыкает всей оравою
Колдовской, зовущий взгляд...

Зацвели ладьи узорные!
Песни, посвисты и гул!
Загляделись выси горные
На диковинный загул!

Не с того ли крика шалого
Волга вспенила сильней?..
Любо Стеньку разудалого
Уносить далеко ей!

О, "маги" рифм, изысканных донельзя, 
Волхвы с бульваров Питера, Москвы, 
Не стoите вы пуговицы Ерьзи 
И волоса с Конёнковской главы! 

К чему плести венки сонетов кислых?.. 
Разливом книг вливаться в города? -- 
Цветущий жезл в перчатках ваших высох, 
В вас крови нет! -- гематоген! -- вода! 

Сергею Городецкому

Взвились кони, пляшут санки - 
Мигом смерим все концы! 
- Голоси мне в лад, тальянка! 
Заливайтесь, бубенцы! 
Сколько смеху! Сколько песен! 
Ошалело всё село! 
Снег дорожный месим, месим 
Пообгоним всех назло. 
Алым цветом пышут девки, 
Глянут - звонче я зальюсь... 
Да неужто, в кои веки, 
Пропадёт такая Русь! 
Голосистую тальянку 
Бросил в ноги... 
Шибче! Эх!.. 
Мчатся кони, пляшут санки, 
Свищет ветер, брызжет снег! 

Нас с тобой нужда разъединила, 
Злобная, голодная нужда, 
Ты свои уж растеряла силы 
По пути тяжелого труда, 
И с тоской, волнуясь и не веря, 
Смотришь в даль, загадочную даль; 
С каждым днем обида и потеря, 
С каждым днем сильней гнетет печаль. 
Молод я, но та же ждет дорога, 
Ты прошла, мой темный путь далек... 
О блесни ж, заветный огонек, 
Слишком было выстрадано много!.. 

    Америко-трагедия

I 

Муж -- король кофейно-чайный, 
(Кто не знает мистер Брома!) 
Деловит необычайно, 
Посему так редко дома... 

Миссис (родом из Ташкента) 
Все скучает... ищет друга, 
И, конечно, ждет момента 
Водрузить рога супругу... 

II 

Жарко летом в Нью Иорке, 
Разъезжаются все янки... 
Бромы тоже. На пригорке 
Дача грустной туркестанки... 

По делам кофейно-чайным 
Колесит муж ряд плантаций, 
Ищет ярких встреч случайных 
Миссис (впору ей стреляться!) 

III 

И случилось -- (все возможно! -- 
Лишь была бы воля Рока...) 
По соседству -- гость вельможный, 
Магараджа, сын Востока... 

Имя... впрочем, важно ль это! 
Право, длинное такое... 
Суть ведь в том, что он с рассвета 
Шлет и розы и левкои... 

IV 

Магараджа статен, строен, 
В драгоценных весь каменьях, 
Не один дворец построен 
У него в своих селеньях... 

Яхты... и аэропланы 
(Миссис к ним питала слабость!..) 
... И сердечные туманы 
Разлетелись... в сердце радость!.. 

V 

По делам кофейно-чайным 
Мистер Бром летит в экспрессе, 
Магараджа (не случайно!) 
С миссис вылез в поднебесье... 

Мистер Бром, дымя гаванной, 
Шпарит мысленно активы, 
Миссис шепчет: "Мой желанный, 
Как красиво! Как красиво!" 

VI 

Гм... да... После дел кофейных 
Возвратился Бром на дачу, 
Но не видит плеч лилейных, 
Ищет, ищет... чуть не плачет! 

Где же, где? Глядит в испуге... 
-- Сто чертей! Но нет смуглянки... 
И остался без супруги 
Мистер Бром, нью-иоркский янки... 

VII 

Где кумирни, как громады, 
Где идут все к Гангу с жаждой, 
По буддийскому обряду 
Повенчалась с магараджей 

Миссис Бром... -- Глаза, как угли 
У супруга, и суровым 
Не бывает... Ездят в джунгли, -- 
Жизнь не та, что с мистер Бромом!... 

VIII 

... Мчатся месяцы и годы, 
Утекают в море реки... 
Снова на сердце невзгоды, -- 
Ах, нам счастье не навеки! 

Миг, и вдруг покажет жальце 
Жизнь (об этом знает каждый). 
... Грезит миссис о ямайце, 
Будет с носом магараджа...

Мои стихи певучей изразцов 
Мечетей Самарканда, но зачах я 
В лучах чужих!.. -- Страна моих отцов, 
Несусь к тебе на песенных ладьях я!.. 

Звенит здесь небо сказкой бирюзы, 
Но нету в нем Ильи-Пророка грома!.. 
С пахучим сеном не скрипят возы!.. 
Не дышит прель Весны и чернозема! 

Что в розах мне!.. Пускай цветут шелка 
Огнями зорь -- не здесь я!.. Не в пустынях!.. 
Я слышу зов родного василька!.. 
Я у разливов Волги хмельно-синих!.. 

               Сказ

Ты жила в скиту замшелом.
Все молилась, ладан жгла.
Он охотником был смелым
Из приволжского села.

Нес он с песней диких уток,
Позабыла, где свеча...
С развеселых прибауток
Стала ярче кумача...

Соловьи в лесу скликались.
Разливался вешний мед...
И ушла ты, не печалясь,
От своих святых ворот

К песням аховым, к шиханам...
Повенчались без венцов...
Стал охотник атаманом,
Кликнул голь со всех концов...

За шелками, за коврами,
Для тебя он уплывал...
Как любились вечерами!
Что за песни он певал!

В ночь, над Волгой звездоокой
Разгорался буй-костер,
Днем маячил издалека
Алый бархатный шатер...

Заглянуло к вышке Лихо,
Быль иная зацвела...
Белотелая купчиха
Мила-друга отняла...

Ты дозналась про смутьяну,
И за смертную тоску,
Ночью, сонного с кургана
Опрокинула в реку;

И сама метнулась с кручи
За изменником в простор...
И зовут курган дремучий
Молодецким - с этих пор...

На белой, узорной рубахе 
Монет и ужовок не счесть! 
Румяна... Вот кинутся свахи! 
А косы -- одной не заплесть! 

А голос -- певучий и зычный: 
Как выйдешь с подругами петь, 
Заслушался б город столичный, 
Заслушался б сам Кереметь!.. 

Пусть зимнее солнце так тускло, 
Пусть снежная вьюга пушит, -- 
Напаришь похмельного сусла 
И выпьешь -- огонь пробежит! 

Ты чтишь и иконы, и мощи, 
Обедню, молясь, простоишь... 
-- Кто ж тянет в священные рощи, 
Кому заклинанья творишь? 

Моя королева - Русь, 
Лесная, речная, Степная! 
Все сказы ею наизусть 
Я знаю, её лишь не знаю! 

Клады заклятые свои 
Издревле хранит она строго... 
Не знали и деды мои, 
Быть может, не выдаст и Богу... 

За Птицей чудесной я мчусь, 
Запевы я Сирина чую! 
Моя королева - Русь! 
Ей песни и жизнь отдаю я! 

    Памяти матери моей Марии Ермоловны

I 

Космы ночи 
Прикрыли село, 
А над нивами, над бором 
Волхование звездное шло... 
Вышний пастырь плелся дозором, 
Важеватый, 
С янтарь-клюкой, 
И пророчил, пророчил, пророчил 
Над лохматой 
Моей башкой. 

II 

О полночи 
Вскочил, как пьяный, 
Замутила тоска-туга, 
Будто ловит меня арканом, 
Топчет-топчет конем баскак. 
Будто вспыхнул, горит домишко, 
Бабий рев, рев набатный в селе! 
Свищут стрелы. Сестра нагишкой 
На татарском лежит седле! 

III 

Фу ты, леший! Сестренка здеся, 
Дом целехонек... что за блажь! 
Ходит пастырь с мудреной вестью, 
Ставит-ладит златой шалаш... 
Ворохнулся младенчик хлипко, 
Ткнула соску ему жена; 
Поскрипела недолго зыбка, 
Тишь да гладь... Петухи... Луна... 

IV 

Высуну в окно 
Несуразную 
Рожу, 
Надышусь 
Сеновалом 
И летом, 
Авось 
Малость 
Вздремну-усну... 
Нету! 
Напирает 
Бередит одно 
Да то же: 
Как жилось, 
Что знавала 
В свою весну 
Чумазая 
Русь. 

V 

Накрывается тучей-схимою 
Вышний пастырь, а звезды кудесно 
Ярки. 
Вот встают они, праотцы, деды, 
Отцы мои -- 
Мужики, мужики, мужики! 
Всласть поели немного вы ситного, 
Пмво ячное, мед протекли мимо ртов... 
За лихое тягло, за судьбу челобитную 
Быть вам, быть окол райских кустов! 

VI 

Тяти! Деды! 
Лапотники, 
Пахотники, 
Чернокостники -- смерды! 
А кто с альпийских лысин 
Свистнул 
На весь мир? 
Вы! 
Вы! 
Кто песенных 
Жар-птиц метнул по свету? 
Вы! 
Вы! 
Печальники, 
Кабальники, 
Безвестники, 
Смерды... 

VII 

Тихо... тихо... 
А сердце все мечется, мечется, 
Все торчу у окна, 
Не сплю... 
И мерещится: 
Не луна -- 
Салтычиха, 
Салтычиха, 
Мне бросает на шею петлю!.. 

VIII 

Али Спас никогда не поможет? 
Вековечный отмою срам! 
На коня! Где булатный ножик? 
Ускачу к донским ковылям! 

Снеговые пусть плачут хлопья 
Над костями, под вьюжный пляс! 
Глубже Волги тоска холопья! 
Рассчитаюсь, отцы, за вас! 

IX 

Храпанула пеганка... Чую, 
Лезет шатко к ней домовой... 
Вышний пастырь вблизи кочует 
И глядит на шалашик свой. 

Нету схимы, сиянье льется, 
Да словес золотых не понять... 
Положил клюку у колодца, 
Домовой от пеганки -- драть. 

X 

... Мамыньки! Баушки! 
Арины Родионовны! 
Зацапанные барами -- 
Блуднями 
Для соромной забавушки! 
Рано вас сгорбили 
Буднями 
Черными! 
Радости видано много ли? 
Не вы ли 
Поили 
Песнями, сказами ярыми 
Пушкиных, Корсаковых, Гоголей! 
А самим -- оплеухи, пинки, 
Синяки, 
Да могилки незнаемые, убогие! 

XI 

Распалилась мужицкая дума! 
Чу, засеченных смертный крик! 
Брызжут искры костра Аввакума, 
Слышу Разина грозный зык! 
Эй, Ивана Великого вышка, 
Разнеси-ка пожарче звон! 
Да не я ли Отрепьев Гришка? 
Только я не отдал свой трон! 

XII 

Пьянчуги, 
Святые угодники, 
Муромцы, Пугачи, Ермаки, 
Юродные, буйноголовые -- 
Други! 
Сродники! Сродники! 
Бью челом вам я, 
Бью челом. 

XIII 

Крест ли, меч ли возьму -- не знаю, 
Помолюсь кому -- невдомек! 
Только в каждом -- душа родная! 
Каждый с лаской меня берег. 
Для чего? 
Да не выпрыгни, сердце! 
Знаю! Понял! Не блажь, не бред! 
Душегубцы и страстотерпцы, 
На холопский гляньте рассвет! 

XIV 

Ой, да скинем, братцы, 
Шобоны! 
Не иное ль уготовано! 
Может, святцы-то 
Облыжные: 
Да смеяться, 
А не плакать нам! 
Эвон что на нас накаркали! 
Зарудеем, братцы, 
Вишнями! 
Выходи на загулянье! 
На велико пированье! 
Подымайся, солнце жаркое! 
Зазвони, пляши над крышами! 

XV 

... Прокричал о заре байку кочет, 
Засмеялась она... 
   На покой 
Вышний пастырь идет и пророчит, 
Над моей все пророчит башкой. 

На чужбине невеселой
Эти песни я пою.
Через горы, через долы
Вижу родину свою:

Жегули в обновах вешних,
Волга... Улица села...
В церковь, солнышка утешней,
Ты лебедкою плыла...

- Не найти нигде чудесней
Русых кос и синих глаз!
Из-за них Кольцовской песней
Заливался я не раз...

Я ушел... я ждал иного,
Не к сохе влеклась рука...
И уплыл... А ты с крутого
Мне махала бережка...

На сторонке чужедальней
Позабыть тебя не мог...
Снится грустный взгляд прощальный,
Вижу беленький платок...

Что сулит мне воля божья?
Ворочусь ли я назад?
- Пусть к родимому Поволжью
Песни звонкие летят!

Не надо мной летят стальные птицы, 
Синиц с Дуная мне прилет милей! 
Я наяву, -- да это мне не снится! -- 
Плыву в шелках червленых кораблей!.. 

-- Вокзалов нет!.. Железных хриплых рёвов! 
Нет паровозов черных! -- я не ваш!.. 
-- Есть вешний шум в сияющих дубровах, 
Запев Садко, звон богатырских чаш!..

Не сдержали станичники атаманов зарок: 
Схоронить атаманушку промеж трех ли дорог, -- 

На Болотной на площади на колу голова, -- 
Так с повольницей царская расплатилась Москва! 

Стихла голь, и не пенится в Жигулях пьяный мед, 
Снова Кривда кобенится и с побором идет... 

Да зато Стеньки аховый не забудется клик, 
Пусть монахи с анафемой, -- песней вспомнит мужик! 

Никогда старина не загаснет: 
Слишком русское сердце мое. 
Позабуду ли песни на Клязьме! 
Как я мчался с тяжелым копьем. 

Разгорается удаль Добрыни! 
Звяк железный кольчужных колец... 
Глядь, я в лавре у древней святыни 
Ставлю свечи, тихоня-чернец... 

Вечевые прибойные клики! 
Ветер Волхова вздул паруса! 
То палач я, то нищий-калика, 
То с булатом в разбойных лесах... 

Не припомню, какого я роду, 
Своего я не знаю села... 
Ускакал я в бывалые годы, 
Старь родная меня занесла. 

О, сколько их, просящих хлеба 
На тротуарах, папертях! 
Зачем вас осудило небо 
Влачиться у нужды в когтях! 
Или к молитвам вашим глухо, 
Или не видит, как толпой 
Ребята, старики, старухи 
Стоят с протянутой рукой?! 
А тут же рядом блеск богатства, 
Веселый говор, сытый смех... 
Одним -- утонченные яства 
И ряд утонченных утех, 
Другим -- скитание до ночи 
Из-за гроша, из-за куска, 
Всегда заплаканные очи, 
Всегда голодная тоска!.. 

Одному-то сужено -- ряса да скиты, 
А другому -- бархаты, Жигули да нож. 
-- Путь -- моя дороженька, и куда же ты, 
Да в какую сторону парня поведешь?.. 

Где-то: в дыме ль ладана, о грехах стеня, 
В келье я последнюю перейду межу, 
Аль на площадь Красную поведут меня 
И на плахе голову буйную сложу?..

Догорают, червонятся листья опавшие, 
Тянет в степи сожженные петь на ветру... 
Нынче снилась Аленушка, горько рыдавшая 
Во сыром, обнищалом, осеннем бору... 

Шелестела дубровушка, словно ласково сетуя, 
А она разливалася -- ни кровинки в лице... 
И всплакнул я во сне над весною отпетою, 
О загубленных силах, о близком конце... 

               Песенный сказ

       I 
       
       День ласкался, весел и лазорев,
    Малым, старым будоражил кровь.
    В этот день он по цареву слову
    Пять удалых отрубил голов. 
       
       Четверо-то были супостаты,
    Кровянили все пути на Брынь.
    Пятый был веселым, кудреватым,
    Не хватался в страхе за вихры. 
       
       Не скулил, как те, на комья глины
    Не упал, не плакал, не просил...
    Вышел к плахе, словно именинник,
    Поклонился нищенской Руси:
    -- Вы простите, сирые и смерды!
    Не вините -- ради вас я сгиб!
    Посытнее, царь-отец, обедай,
    Голову возьми на пироги! 
       
       Оттолкнул попишку в черной рясе,
    Усмехнулся палачу -- ему:
    -- Ну-ка, братец, половчее хрястни! --
    И скатился в земляную тьму... 
       
       День плескался лаской и лазорью,
    Девьи щеки рдели, как кумач.
    Веселились и луга, и взгорья,
    Но не весел был седой палач. 
       
       Ночью месяц заиграл на скатах,
    Вспыхнули кресты у Покрова.
    А ему все снился кудреватый,
    Чудились последние слова. 
       
       II 
       
       Кажет солнышко
    Лицо вешнее,
    В зарянице
    Купола.
    -- Что же, женушка,
    Не прежняя,
    Отчего невесела? 
       
       У божницы
    Хороводиться
    Со свечами али прок?
    Брось угодников и угодниц-то,
    Государев вспень медок! 
       
       Молча женка снеди ставила,
    Полнит чашу до краев,
    Только вспыхнула черным заревом
    От усмешливых этих слов. 
       
       -- Ну и ладная! Ну и баская!
    Слаще пасхи-кулича!
    Да почто ж глядишь с опаскою
    На хрыча, на палача? 
       
       Ой, как вздрогнула! Ой, как грохнулась
    На дубовую скамью!
    Да вот крикнула, да вот охнула,
    Тайну выдала свою... 
       
       Ай, проклятье, ай, бездольице!
    Что ж угодники молчат!
    Ведь как молится! Только молится
    Не за старого хрыча --
    Палача. 
       
       III 
       
       В кружале крик --
    Гуляет сброд.
    Гроза-старик
    Запоем пьет.
    -- Чего жалеть!
    К чему добро!
    Спускай и медь
    И серебро! 
       
       Трень-трень-трень-трень-трень!
    Ха-ха-ха! Топ-топ!
    А палач, как пень,
    Не расхмурит лоб. 
       
       Трень-трень-трень-трень-трень!
    Языком звони!
    -- Эй, кафтан надень!
    -- Ковшик хватани! 
       
       Гугнявит дьяк:
    -- Ах, мать растак!
    Винюсь: люблю
    Жену твою! 
       
       -- Что? Ах, ты... --
                   Бац!
    Дрожит изба!
    Дьяка за дверь, --
    Гугни теперь. 
       
       Трень-трень-трень-трень-трень!
    Языком звони!
    Эй, запрячь кистень,
    Ворот расстегни!
    Кто там сказал про кровь?..
    -- Вина! 
       
       Да чьи ж глаза
    В слюде окна?
    С чего знобит,
    Мутит мозги?
    Чей смех: руби!
    -- Уйди... сгинь! сгинь! 
       
       Трень-трень-трень-трень-трень!
    Бряк об стол, как пень.
    Трень-трень-трень! Ха-ха!
    Долго ль до греха? 
       
       IV 
       
       Наорались вдосталь певни,
    Синим небо залило,
    Солнце кинуло молельни,
    В гусли загуслярило: 
       
       Эй, вставайте, лежебоки!
    Выходи, не мешкая!
    А не то слетят сороки,
    Заклюют усмешкою! 
       
       За работу с песней красной,
    С думами сокольими,
    Чтобы молвить: не напрасно
    Жили -- своеволили! 
       
       V 
       
       Брел домой, сгибая плечи,
    Муж-запойник в третий день,
    Не горят пред Спасом свечи,
    Нету женки, нет нигде. 
       
       Сапожок сафьянный брошен,
    Кольца, серьги на полу.
    Только кошка с пухлой рожей
    Отсыпается в углу. 
       
       -- Нет. Ну, ладно же! Достану!
    Вздыблю! Не уйти тебе!
    Веницейские стаканы
    Раззвенелись по избе. 
       
       Аксамиты смяты в груду.
    -- Да куда ж бежать с тоски? --
    Перегляды, пересуды,
    Чешут бабы языки. 
       
       На знакомый полушалок
    Харкнул, сапожищем ткнул
    И опять, опять в кружало
    К балалайкам и вину. 
       
       -- Эй, пляши, леса и горы!
    Нету счета серебру!..
    И опять царевна свора
    Кличет к делу-топору. 
       
       VI 
       
       Ой, и мчатся дни-быструхи
    Неугончивые,
    Не успеешь оглянуться
    И очухаться!
    Заходили Русью слухи
    Переметчивые,
    Из конца в конец метнутся,
    Послухайте-ка:
    Объявился-разгулялся атаман удал,
    Беспорточникам -- утеха, богачам -- беда.
    А еще беда спесивой знати приказной,
    Скольких в петлю проводили с песней озорной: 
       
       Поболтайся, повиси!
    Пузо-брюхо растяси!
    Будем боровом гулять
    Да поганить землю-мать!
    -- Ну, и шалая ватага! В тыщу человек!
    Атаман-то, значит, -- баба! Не пымать вовек!
    Даден ей зарок великий взять царя в полон --
    За дружка: на месте лобном жисть окончил он.
    Бают: видели на Всполье самое вчерась,
    У царя со страха шапка с плеши сорвалась.
    Не с того ль холопы грабят барское добро,
    Не с того ли с новой плахи хлещет кровь ведром?
    Не с того ли шлют заставы да на все пути,
    Атамановскую славу сцапать-загасить?
    Ой, и мчатся дни-быструхи,
    Неугончивые,
    Не успеешь оглянуться
    И очухаться!
    Заходили Русью слухи
    Переметчивые,
    Из конца в конец метнутся...
    Ой, не слухайте! 
       
       VII 
       
       Сладко, валко московитам спится,
    Лишь на вышках не заснет дозор,
    Да не спится палачу в светлице,
    Не задремлет с давних пор. 
       
       -- Вон про что калякают в народе!
    Али правда?.. Ой, не одному
    Быть в застенке! Месяц колобродит
    В пасмурном заоблачном дыму. 
       
       Стукнул, брякнул сторож в колотушку,
    Гавкнул пес споросонок у ворот.
    Пуховую мнет палач подушку,
    Шелковое одеяло рвет. 
       
       -- Сгрудят бабу! Право слово, сгрудят!
    Государь-царь на расправу скор!
    Будет угощеньице паскуде!
    Вот уж встречу! Навострю топор! 
       
       Ненароком столько насказали
    О тебе, беспутница, везде!
    Попадись! Да чьими же глазами
    Побледнелый месяц поглядел? 
       
       Вольны кудри чьи же разметались?
    Чьи слова шепнули тальники?
    Отчего забилось сердце, сжалось,
    Леденит железные виски? 
       
       VIII 
       
       Не успело солнце в руки гусли взять,
    Расстегнуть кафтан кармазиновый,
    Полетела молвь по Москве гулять,
    Будто вороны пасть разинули:
    Тащут бабу-атамана
    Ко приказному двору,
    Ко приказному двору,
    К палачеву топору. 
       
       Выдал бабу окаянный,
    Пустопляс, гугнявый дьяк!
    Ах ты, мать его растак!
    Пустопляс, гугнявый дьяк! 
       
       Не успело солнце щегольнуть-запеть,
    Выйти козырем пред селами, --
    Вот сорвется смерть, вот нагнется смерть
    Над глазами над сокольими. 
       
       IX 
       
       Выходили
    Бирючи --
    Горлачи,
    Завопили
    Горлачи --
    Бирючи,
    Созываючи,
    Скликаючи
    Народ
    Из всех ворот: 
       
       -- Будут голову смутьянную рубить,
    Будут славу государеву трубить!
    А палач-то лют и дюж,
    А палач-то ейный муж. 
       
       -- Эй, вали валом!
    Эй, гуди гудом!
    Эй, на ус мотай!
    Приходили
    Бирючи --
    Горлачи,
    Провопили
    Бирючи
    До ночи
    За царевы калачи. 
       
       X 
       
       День смутьянил, бражничал гульливо
    В звоне сбруи, в храпе жеребцов,
    В этот день к диковинному диву
    Съехались-сошлись со всех концов: 
       
       От Пыжей, с Остоженки, с Басманной,
    Из Таганки и от деревень,
    Перегрудились ордой горланной,
    Где топор горел, как день. 
       
       Заодно все дрогнули: гляди-кась!
    И утихли шепоты и гул.
    Индо каменный Иван Великий
    Золотую голову нагнул. 
       
       -- Ну и ладная! Ну и баская!
    Своевольные уста!
    А повадка атаманская,
    Не гнетет ни робь, ни страх! 
       
       Запечалились смерды, нищие,
    Засутулились хил и дюж,
    Заворчала знать глазищами:
    -- Вот уж встренет женку муж. 
       
       А она идет -- головушка не клонится,
    А угодникам-святителям не молится,
    Не склоняется у шапки государевой,
    А идет, как будто заревом одаривает! 
       
       Еще больше знать-бояре улюлюкают:
    -- Не длинен правеж с бесчинницей-гадюкою!
    -- А и влить ей в глотку олова, сорвать кумач!
    -- А руби ей голову, руби, палач! 
       
       Затрубил трубач:
    -- Начинай, палач! 
       
       Вытирал палач с лица крупен пот,
    Грозовой топор, ой топор берет!
    Зашарахались конные, пешие,
    Закричал палач: -- "Напотешусь я!" 
       
       А тут жена мужу глянула
    В его буркалы бесстыжие,
    Говорит ему таковы слова,
    Не от тех ли слов ветры стихнули: 
       
       -- Зарубить меня ты силен-волен,
    Да ведь правду-мать не загнать в полон!
    Эй, насильники зажирелые!
    Без меня мое дело сделают! 
       
       Отворяй, палач, мою кровь-руду,
    Не один алтын, не один дадут.
    Как расхлопался царь глазищами,
    Подлыгалы, спесь да знать!
    Как взбурлили смерды, нищие,
    Словно встали воевать. 
       
       -- Ну и ладная! Ну и баская!
    Не поверить, не сгасить
    Ни запугами, ни острастками
    Атамановскую прыть! 
       
       А и что ж ты, палач, на расправу не скор?
    А и что ж ты, палач, опустил топор?
    А и что с палачом нынче деется?
    И с чего ныне кровь не безделица? 
       
       Аль прожгло слепоту-глухоту да смрад?
    Отчего твои руки, палач, дрожат?
    Затрубил трубач:
    -- Начинай, палач! 
       
       И взметнулся он, и охнул
    Сброд прислужный, и кричат,
    Как топор широкий грохнул
    У царева у плеча:
    -- Взбесновался, что ли, леший!
    Не бывало никогда!
    И над царской дышат плешью,
    А народ-то кто куда! 
       
       -- Промах! Дьявол! -- Как спросонка,
    Руганул палач судьбу. --
    Ты дозволь, дозволь мне, женка,
    Во едином лечь гробу! 
       
       XI 
       
       Ой, и мчатся дни-быструхи
    Неугончивые,
    Не успеешь оглянуться
    И очухаться!
    Заходили Русью слухи
    Переметчивые,
    Из конца в конец метнутся,
    Дослухайте-ка:
    Сгиб палач у Покрова,
    Умирал, зарок давал:
    -- Ты сними, сними, кровяник-топор,
    Мой великий грех-зазор!
    Ты сумей-сумей до самых плеч
    Кривде голову отсечь,
    Чтоб на белом на свету, свету
    Позабыли маету... 
       
       Вот что бают до ночи
    Малыши, бородачи!
    Видно, молвь-то неспроста,
    Значит, будет вольгота! 
       
       XII 
       
       Звонко, звонко утро дышит, --
    К черту сны и марево!
    Залихватски солнце вышло,
    В гусли загуслярило:
    За работу с песней красной,
    С думами сокольими,
    Чтобы молвить: не напрасно
    Жили-своеволили. 

Воскрешен весь люд бездольный
Словом властным,
И запели колокольни
Звоном красным.

Солнце весело всходило,
Светит яро...
Мать-Земля в цветы рядила
Зипун старый...

Наряжался лес шумливый
В изумруды...
Всюду к светлому призывы...
Вера в чудо...

– «Пасха! Пасха!» – стонут птицы
У оконца...
Думы ярки, как зарницы,
В сердце – солнце!

Спят, зацелованные зноем, 
Шелками желтыми цветут. 
Нет ни души, лишь с нудным воем 
Протащится порой верблюд; 
Уродливо горбы колышет, 
Тюки обвесили бока. 
Плетется сонно и не слышит 
Ударов сонных вожака... 
Зной так и пышет... Знойно-сине 
Застыло небо... Вот расцвел 
Мираж... Пропал... Молчит пустыня, 
И душный сон ее тяжел... 
Пески... пески... Взбугрились хмуро, 
Околдовал их пьяный зной... 
Спят, и не полчища ль Тимура 
Во сне им видятся порой? 
Но все равно, недолго в грезах 
Им забываться, и свистки 
Шальных, крикливых паровозов 
Разбудят мертвые пески... 

От сохи Микулы, 
Полевой межи, 
Унесло парнишку 
В Город -- царство лжи... 

Силы удалые 
Загубил я там, 
Верить разучился 
Огневым мечтам... 

И теперь так жаль мне 
Ясных дней былых, 
Шум приветный бора, 
Даль полей родных, 

Где, простой, как дети, 
Люд живет в тиши, 
Сохранивши веру, 
Чистоту души... 

Где так щедро солнце 
Шлет свои лучи 
На кривые избы 
На хлеба, бахчи... 

Кто-то тихим, грустным голосом поет, -- 
Песня льется, надрывается, звенит... 
Грусть неясная волнует и гнетет, 
Много сердцу эта песня говорит. 

Как во сне, я вижу сгинувшие дни, 
Молодые, улетевшие года... 
Не зажгутся снова прошлого огни, 
Не вернутся дни былые никогда. 

В вихре жизни мчусь к желанному концу... 
Отчего же злая грусть меня томит? 
Смутный призрак наклоняется к лицу, 
Песня стонет, надрывается, звенит... 

    Посвящаю Грише Фирсову

Что нам живется скверно, 
Друзья, сомненья нет, 
Об этом уж наверно 
Узнал весь белый свет. 
Но в виде утешенья 
Нам счастье принесло 
За все наши мученья -- 
Двадцатое число... 

Сдавили циркуляры 
Нас так, что не вздохни, 
Чуть провинился -- кары, 
И шею низко гни... 
Приказов пишут томы 
(Без них жизнь тяжела!) 
Но забываем, кто мы, 
Двадцатого числа... 

Дежурим дни и ночи 
И надрываем грудь, 
Сиди, хоть нет уж мочи, 
Не думай отдохнуть, -- 
Нам отпуск сновиденье 
Лишь принести могло... 
О, дай же нам забвенье, 
Двадцатое число! 

Угрюм чиновник с виду -- 
Забит, вот и угрюм, 
Кляня свою "планиду", 
От горьких сохнет дум... 
И иногда со стоном 
Он гибнет в море зла, 
Но выглядит бароном 
Двадцатого числа... 

За труд гроши дают нам 
(Еще непрочь давать!) 
Об уголке уютном 
Не стоит и мечтать... 
В квартирах ветер веет, 
Эх, не для нас тепло! 
А впрочем, что ж -- согреет 
Двадцатое число! 

Ну, будет... Ведь негоже 
О многом петь в наш век, 
А я чиновник тоже 
И бедный человек... 
Споешь, потом потужишь, 
Плохи будут дела, -- 
Боюсь, что не дослужишь 
До этого числа... 

В равнинах, которым нет края, 
Забылась ты в снах хмелевых... 
О Русь, дорогая, родная, 
Как жутко в просторах твоих! 

Убогие, бедные хаты... 
Кружится-шумит вороньё... 
Покрыли, прикрыли заплаты 
Могучее тело твое... 

Заснула, и снятся дни злые, 
И снится былая судьба: 
Колышутся орды Батыя 
И губят поля и хлеба... 

Как тучи, каленые стрелы 
Несутся... И кровь, и огонь... 
И топчет пронзенное тело 
Татарский безжалостный конь... 

Ты много врага загубила, 
Да враг-то велик и силен, 
И выю в бессилье склонила, 
И долог был лютый полон... 

И видишь ты, видишь в кошмаре 
Иное, иные века: 
Насели цари и бояре, 
И снова обида горька... 

И вот на равнинах без края 
Забылась ты в снах хмелевых... 
-- Проснешься ль и сгонишь, родная, 
Ты полчища воронов злых?..

Плыву, плыву! -- Всё ближе жданный берег: 
Я пьян от сил, а был убог и нищ!.. 
-- Не тот ли, на который вышел Рерих, 
Где встал Курган славянских Городищ? 

Взъярились волны в пляске хороводной! 
Сейчас, сейчас мой Рай! -- заветный край!.. 
-- Истошный вопль, разливный, всенародный, 
Такой родимый: "Боже, выдыбай!.." 

    В. С. Миролюбову

Я из Города -- из плена 
К вам приду 
И на травы, и на сено 
Упаду! 

Загляжусь, как васильковый 
Лен цветет. 
-- Пусть кует мне жизнь оковы -- 
Не скует! 

Словно в золоте червонном, 
Ходит рожь, 
Шелестит-шуршит с поклоном: 
-- Узнаёшь? 

Звонкой песней вместе с жницей 
Я зальюсь! 
Над судьбой-озорницей 
Посмеюсь! 

Манит к воле голос в поле 
Ветровой! 
Опьянею я от воли 
Полевой! 

   (Васнецовское)

Он упал на цветы полевые
С половецкой стрелою в груди,
Смотрят в небо глаза неживые...
"Мать! Любимого сына не жди!"

Не одна Ярославна заплачет!
Пьет Каяла багряную муть -
Захлебнулась!.. А птицы маячат
Жадным клювом бойцов полоснуть...

Озарила поля роковые
Кровяная луна с высоты,
Заглянула в глаза неживые,
На шеломы, колчаны, щиты...

"Спите с миром! Отважно вы сгибли!
Кудри-шелк ветер тронул слегка...
Сына мать не дождется в Путивле,
Молодица - милого дружка...

Русь сермяжная, родимая, твои песни -- лепота! 
Соловьи смолкают, слушая, стихнут вешние ручьи! 
Не согнёт тебя, любимая, никакая маета, 
Доколь ронишь лалы, жемчуги -- песни-песенки свои! 

И такая твоя стать -- 
Горевать или плясать! 

Загрустишь -- спадайте, жемчуги, скатной, мертвою слезой, 
Веселишься -- лалы рдяные раскинешь далеко! 
С дубом ивушка повенчана, молитва со грозой! 
Дай к устам твоим певучим мне приникнуть, стать Садко, 

Чтоб на песенный на пир 
Заманить-сманить весь мир! 

Давно-давно на подвиг славный 
Богатыри не мчатся вскачь, 
И горше плача Ярославны 
Твой заглушённый тихий плач... 

Не злым врагом, не в поле ратном 
Твой щит старинный дерзко смят, -- 
В краю родном ножом булатным 
Сыны любимые разят! 

Как зверь, метнувшийся из чащи, 
Бегут они, и дик их зов, 
И отдают рукой дрожащей -- 
Дары отважных Ермаков... 

Да что дары: твой крест нательный 
Они заложат под галдёж! 
И плачешь ты в тоске смертельной, 
И клича мининского ждёшь... 

-- Ужель не будет светлой яви, 
Ужель последний час настал?.. 
-- Избави, Господи, избави! 
Спаси, Угодник, как спасал! 

По заре наша ватага 
Уплывала на улов. 
-- Будет рыба -- будет брага, 
Взвеселится рыболов... 

Лёгка лодочка-смолёна 
Птицей ринулась с весла... 
-- Волга -- матушка студёна, 
Много ль в сети нанесла?.. 

-- Руки -- рученьки могучи, 
Невода тянуть пора! 
-- В неводах-то рыбы -- кучи, 
Словно груды серебра! 

Поклонились Волге с лодки 
За удачливый улов... 
-- Захмелела вся слободка, 
При колечке рыболов!.. 

Чу, гудит свисток фабричный, 
Рвется к небу в воздух сонный 
Наглый резкий крик, 
Эй -- вставай-ка, горемычный, 
Спишь в бреду ты, утомленный, 
Как больной старик. 

Кончен отдых. Рано, рано 
Безучастные машины 
Начинают гул; 
День пройдет в тупом тумане, 
Ноют плечи, ломит спину, 
Полночь -- ты заснул... 

И свисток разбудит снова, 
И волнуясь торопливо, 
Побежишь опять 
Под машинный гул суровый 
Труд тяжелый кропотливый 
За гроши продать. 

Месяц -- ласковый кудесник -- 
Встал, и ясен и пригож, 
А в селе -- гульба и песни, -- 
Расходилась молодежь! 
       
Снежный хруст... Возня и шутки, 
Брызжут пылью снеговой... 
-- Как зовут?.. -- Зовут -- Зовуткой! 
А тебя? -- Меня -- Бовой! 
       
-- Мне кольцо не подаришь ли? 
-- Подарю, да не при всех!.. 
С пляской ряженые вышли, -- 
Ой, умора! Визг и смех! 
       
Месяц, ласковый кудесник, 
Зачинает ворожбу... 
А в селе -- гульба и песни 
И гаданье про судьбу... 

Серый, хмурый день заглянул в окно, 
В золотой парче Осень с песней шла... 
Скоро хлынет дождь... Ах, не все ль равно! 
Вспомню дни Весны, и душа светла! 

Зацветал тогда твой привольный сад, 
Ты ждала меня, лаской нежила... 
Колдовская речь! Приворотный взгляд! 
На всю жизнь меня ты утешила!.. 

... Серый, хмурый день заглянул в окно, 
В золотой парче Осень с песней шла... 
Полумгла и дождь... Ах, не все ль равно, -- 
Вспомню быль весны, и душа светла! 

Унывно-ласковые взоры -- 
Родник нездешней красоты... 
Уста -- раскольничьи затворы, 
В снах -- заповедные скиты... 

Уйдешь из мира, примешь схиму, 
Схоронишь девичью красу... 
И узришь крылья серафима 
Ты в смольной келье и в лесу... 

И не уронишь наземь четки, 
Не побледнеешь у ворот, 
Когда невесело на лодке 
Жених твой мимо проплывет. 

Пела скрипка, и чудился раненый 
Белый лебедь... алела волна... 
И мерещился взгляд затуманенный 
Свет-Царевны в плену колдуна... 

-- "Не печалься, тюрьму опрокину я! 
Ты недаром меня столько ждешь!" 
Но звенела тоска лебединая: 
-- Не найдешь... Без Царевны умрешь...

Приснился сон мечети старой, 
Что не мечеть она, а сад... 
Запели птицы и дутары, 
Шумел веселый водопад... 

Сходились девушки -- как пери, 
Твердили странное, и вот 
Мечеть раскрыла настежь двери, 
Проснулась и чего-то ждет...

Месяц, глянь ушкуйным оком!
Кистенем стальным взмахни!
Понесусь я быстрым скоком
На татарские огни..

Надо мной воронья стая
Зачернеет - ждет беда.
Предо мною Золотая
Пораскинется Орда.

- Ой, летите, стрелы злые,
В басурманские шатры!
Нам хвататься не впервые
За мечи и топоры!

Я рубиться лихо стану.
Сдвинет враг со всех сторон,
И, иссеченного, к хану
Отведут меня в полон.

Долго-долго, дни и ночи
Будут лязгать кандалы.
Будет сниться терем отчий,
Волги буйные валы.

Запылит с Руси дружина,
На Орду ударит вскачь, -
Я опять на волю хлыну
Для удач и неудач...

Час настанет, и на склоны
Упаду я из седла,
Как вопьется в грудь со стоном
Закаленная стрела...

Разгульны взлеты русского мазка! 
Былого ветра песня заярила! 
Сибирь сгубив Кольцо и Ермака, 
Русь Суриковым щедро одарила. 

Пусть выродки сопят у заграниц, 
Сын Красноярска на поклон поедет 
В Московию! Упал пред Русью ниц, 
И каждая картина Русью бредит! 

Удел Руси -- смердящих псов терпеть... 
Но в мерзкой гнили всяческих засилий 
Стрелецкой кровью будет пламенеть 
Родное имя -- Суриков Василий. 

Тополя, словно стража улиц лунных, пустынных, 
Замечтались и тихо шелестят в полусне... 
Ваши милые руки в браслетах старинных 
Мне упали на плечи, но невесело мне... 

Не любил этот край я, уснувший царевной 
От заклятий неведомых, губящих сил; 
Уносился я к Волге, певучей и гневной, 
С Жигулями родными во сне говорил... 

А теперь стало жаль мне сожженных, пустынных, 
Ожидающих чуда бескрайних полей, 
Бледных рук в потускнелых браслетах старинных, 
Шелестящих о чем-то в полусне тополей... 

Край солнца, хлопка, рисовых полей, 
Лоз виноградных, ароматов пьяных, 
Ты нeлюб мне недвижностью своей, 
Ты не живешь, ты -- в чарах снов дурманных! 

А жизнь зовет на новые пиры, 
А жизнь творит за ярким чудом -- чудо... 
-- Пусть зацветут шелками Бухары 
Твои мечты, твоим навеки буду!.. 

Ты с молитвами, с четками, с ладаном, 
А я с песней да рваной сумой... 
-- Аль забыла, что нами загадано? 
Разлюбила простор волновой?.. 

Глянь-взгляни на леса непокорные, 
На речную раздольную синь, 
И скуфеечку бархата черного 
В удалые расплески закинь! 

Пусть старухи вздыхают и молятся, 
Не молиться, а петь нам с тобой! 
-- Слышишь: в песнях и в пляске околица! 
Погляди, как взметнулся прибой!.. 

Утро. Солнце и ветер. Небо -- сплавы сапфира. 
Скудно-желтые степи. Позабытый курган. 
Замечтался, и вот повелители мира 
Поднялися с полками из неведомых стран. 

Паровозный свисток... Вереницею длинной 
Потянулись вагоны... Вновь минувшее спит. 
Но запомню надолго горький запах полынный, 
Смуглолицую девушку в древней степи.

Пусть безумствую, кощунствую, 
И кляну свои пути, -- 
Суждено мне -- сердцем чувствую 
Вновь с мольбой к Тебе прийти... 

Перед ликом встану благостным 
Хлынут слезы, что ручьи, 
Пусть по-детски будут радостны 
Дни последние мои... 

Солнце -- в мурмолке Кудеяровой! 
Золотой кафтан лихо вскинуло! 
-- Не спасет свеча воску ярова! 
Волга пьяная в душу хлынула!.. 

Позабыл-замял на полслове я 
Староверское славословие!.. 
-- С той кабацкою славной голью я, 
Кинусь с песнями во раздолие!.. 

Свирель рассвета заиграла,
Ночь поплелась в свой тихий дом,
А солнце весело орало
На пароходе голубом...

Стряхнули горы сон старинный,
Туманный прояснился взгляд...
Шумят кудрявые вершины,
Червонцы солнца к ним летят...

С красавы-барки песня мчалась,
Раскинул день победный стан..
А солнце с Волгой обнималось -
Веселый ухарь-капитан!

Расцветают в ночь Купала, небывалой красоты, 
Как огни багряно-алы, чародейные цветы... 

Чащи, заросли лесные обступили их гурьбой, 
Караулят злые силы вместе с Бабою-Ягой... 

Если счастье не ласкало никогда -- иди туда: 
Ровно в полночь на Купалу расцветет цветок-звезда. 

Только знай, что злая сила и хитра и велика, -- 
Ждет удaлого могила из-за приворот-цветка... 

Если страх душе неведом, на смекалку тароват, -- 
Рви его: пойдешь к победам, будешь счастлив и богат! 

Что там носитесь 
С Джиокондами, 
Да с Роландами, 
Да с Мадоннами, 
Хороводитесь 
У чужих морей, 
В чужой славушке 
Зябко греетесь! -- 
Али нет у нас 
Свет-Забавушки -- 
Той Путятишны, 
Ильи Муромца, 
Богородицы, 
Волги-матушки, 
Златоцветовой 
Своей славушки?..

В междугорье залегло 
В Жигулях моё село. 
Рядом Волга... плещет, льнёт, 
Про бывалое поёт... 
Супротив Царёв Курган - 
Память сделал царь Иван... 
А кругом простор такой, 
Глянешь - станешь сам не свой. 
Всё б на тот простор глядел, 
Вместе с Волгой песни пел! 

Я -- в Жигулях, в Мордовии, на Вытегре!.. 
Я слушаю былинные ручьи... 
-- Пусть города найлучшие кондитеры 
Мне обливают в сахар куличи -- 

Я не останусь в логовище каменном! 
Мне холодно в жару его дворцов! 
-- В поля! На Брынь! К урочищам охаянным! 
К сказаньям дедов -- мудрых простецов! 

Всего стихотворений: 76