Лев Николаевич Толстой (1828-1910)

Все стихотворения на одной странице

- Оглавление -

Задумал дурень
На Русь гуляти,
Людей видати,
Себя казати.
Увидел дурень
Две избы пусты;
Глянул в подполье:
В подполье черти,
Востроголовы,
Глаза, что ложки,
Усы, что вилы,
Руки, что грабли,
В карты играют,
Костью бросают,
Деньги считают.
Дурень им молвил:
«Бог да на помочь
Вам, добрым людям».
Черти не любят, —
Схватили дурня,
Зачали бити.
Стали давити,
Еле живого
Дурня пустили.
Приходит дурень
Домой, сам плачет,
На голос воет.
А мать бранити,
Жена пеняти,
Сестра-то тоже:
«Дурень ты дурень,
Глупый ты Бабин,
То же ты слово
Не так бы молвил;
А ты бы молвил:
«Будь ты, враг, проклят
Имем господним!»
Черти ушли бы,
Тебе бы, дурню,
Деньги достались
Заместо клада».
«Добро же, баба,
Ты, бабариха.
Матерь Лукерья,
Сестра Чернава,
Вперед я, дурень,
Таков не буду».
Пошел он, дурень,
На Русь гуляти,
Людей видати,
Себя казати.
Увидел дурень, —
Четырех братов, —
Ячмень молотят.
Он братьям молвил:
«Будь ты, враг, проклят
Имем господним!»
Как сграбят дурня
Четыре брата,
Зачали бити,
Еле живого
Дурня пустили.
Приходит дурень
Домой, сам плачет,
На голос воет.
А мать бранити,
Жена пеняти,
Сестра-то также:
«Дурень ты дурень,
Глупый ты Бабин,
То же ты слово
Не так бы молвил.
Ты бы им молвил:
«Бог вам на помочь,
Чтоб по сту на день,
Чтоб не сносити».
«Добро же, баба,
Ты, бабаряха,
Матерь Лукерья,
Сестра Чернава,
Вперед я, дурень,
Таков не буду».
Пошел он, дурень,
На Русь гуляти,
Людей видати,
Себя казати.
Увидел дурень, —
Семеро братьев
Матерь хоронят;
Все они плачут,
Голосом воют.
Он им и молвил:
«Бог вам на помочь,
Семеро братьев,
Мать хоронити,
Чтоб по сту на день,
Чтоб не сносити».
Сграбили дурня
Семеро братьев,
Зачали бити,
Стали таскати,
В грязи валяти,
Еле живого
Дурня пустили.
Идет он, дурень,
Домой да плачет,
На голос воет.
А мать бранити,
Жена пеняти,
Сестра-то также:
«Дурень ты дурень,
То же ты слово
Не так бы молвил,
А ты бы молвил:
«Канун да ладан,
Дай же господь бог
Царство небесно,
Пресветлый рай ей».
Тебя бы, дурня,
Там накормили
Кутьей с блинами».
«Добро же, баба,
Ты, бабариха,
Матерь Лукерья,
Вперед я, дурень,
Таков не буду».
Пошел он, дурень,
На Русь гуляти,
Людей видати,
Себя казати;
Навстречу свадьба, —
Он им и молвил:
«Канун да ладан,
Дай господь бог вам
Царство небесно,
Пресветлый рай всем».
Скочили дружки,
Схватили дурня,
Зачали бити,
Плетьми стегати,
В лицо хлестати.
Пошел, заплакал,
Идет да воет.
А мать бранити,
Жена пеняти,
Сестра-то также:
«Дурень ты дурень,
Ты глупый Бабин;
Ты то же слово
Не так бы молвил;
А ты бы молвил:
«Дай господь бог вам,
Князю с княгиней,
Закон приняти,
Любовно жити,
Детей сводити».
«Вперед я, дурень,
Таков не буду».
Пошел он, дурень,
На Русь гуляти,
Людей видати,
Себя казати.
Попался дурню
Навстречу старец.
Он ему молвил:
«Дай бог те, старцу,
Закон приняти,
Любовно жити,
Детей сводити».
Как схватит старец
За ворот дурня,
Стал его бити,
Стал колотити,
Сломал костыль весь.
Пошел он, дурень,
Домой, сам плачет,
А мать бранити,
Жена журити,
Сестра-то также:
«Ты дурень, дурень,
Ты глупый Бабин;
Ты то же слово
Не так бы молвил;
А ты бы молвил:
«Благослови мя,
Святой игумен».
«Добро же, баба,
Ты, бабариха,
Матерь Лукерья,
Вперед я, дурень,
Таков не буду».
Пошел он, дурень,
На Русь гуляти,
В лесу ходити.
Увидел дурень
В бору медведя, —
Медведь за елью
Дерет корову.
Он ему молвит:
«Благослови мя,
Святой игумен».
Медведь на дурня
Кинулся, сграбил,
Зачал коверкать,
Зачал ломати:
Едва живого
Дурня оставил.
Приходит дурень
Домой, сам плачет,
На голос воет,
Матери скажет.
А мать бранити,
Жена пеняти,
Сестра-то также:
«Ты дурень, дурень,
Ты глупый Бабин;
Ты то же слово
Не так бы молвил,
Ты бы зауськал,
Ты бы загайкал,
Заулюлюкал».
«Добро же, баба,
Ты, бабариха,
Матерь Лукерья,
Сестра Чернава,
Вперед я, дурень,
Таков не буду».
Пошел он, дурень,
На Русь гуляти,
Людей видати,
Себя казати.
Идет он, дурень,
Во чистом поле, —
Навстречу дурню
Идет полковник.
Зауськал дурень,
Загайкал дурень,
Заулюлюкал.
Сказал полковник
Своим солдатам.
Схватили дурня, —
Зачали бити;
До смерти дурня
Тут и убили.

Как четвертого числа
Нас нелегкая несла
Горы отбирать.Барон Вревский генерал
К Горчакову приставал,
Когда подшофе.«Князь, возьми ты эти горы,
Не входи со мною в ссору,
Не то донесу».Собирались на советы
Все большие эполеты,
Даже Плац-бек-Кок.Полицмейстер Плац-бек-Кок
Никак выдумать не мог,
Что ему сказать.Долго думали, гадали,
Топографы всё писали
На большом листу.Гладко вписано в бумаге,
Да забыли про овраги,
А по ним ходить… Выезжали князья, графы,
А за ними топографы
На Большой редут.Князь сказал: «Ступай, Липранди».
А Липранди: «Нет-с, атанде,
Нет, мол, не пойду.Туда умного не надо,
Ты пошли туда Реада,
А я посмотрю…»
Вдруг Реад возьми да спросту
И повел нас прямо к мосту:
«Ну-ка, на уру».Веймарн плакал, умолял,
Чтоб немножко обождал.
«Нет, уж пусть идут».Генерал же Ушаков,
Тот уж вовсе не таков:
Всё чего-то ждал.Он и ждал да дожидался,
Пока с духом собирался
Речку перейти.На уру мы зашумели,
Да резервы не поспели,
Кто-то переврал.А Белевцев-генерал
Всё лишь знамя потрясал,
Вовсе не к лицу.На Федюхины высоты
Нас пришло всего три роты,
А пошли полки!.. Наше войско небольшое,
А француза было втрое,
И сикурсу тьма.Ждали — выйдет с гарнизона
Нам на выручку колонна,
Подали сигнал.А там Сакен-генерал
Всё акафисты читал
Богородице.И пришлось нам отступать,
Р… же ихню мать,
Кто туда водил.

Как у ласкова князь-Владимира
Пированье шло, шел почестей пир
На бояр, князей, добрых молодцев.
На пиру — то все порасхвасались:
Один хвастает золотой казной,
Другой хвастает что добрым конем,
Сильный хвастает своей силою,
Глупый хвастает молодой женой,
Умный хвастает старой матерью.
За столом сидит, призадумавшись,
Богатырь Сухман Одихмантьевич,
И ничем Сухман он не хвастает.
Тут Владимир князь, красно солнышко,
Сам по горенке он похажива(е)т,
Желтыми кудрями он потряхива(е)т,
Одихмантьичу выговаривает:
«Что, Сухмантьюшка, ты задумался?
«Что не ешь, не пьешь и не кушаешь,
«Белой лебеди ты не рушаешь,
«И ничем в пиру ты не хвастаешь?»
Взговорил Сухман таковы слова:
«Если хвастать мне ты приказываешь,
«Привезу ж тебе я, похвастаю,
«Лебедь белую не кровавлену
«И не ранену, а живьем в руках».
И вставал Сухман на резвы ноги,
Он седлал коня свого доброго,
Выезжал Сухман ко синю морю,
Ко синю морю, к тихим заводям.
Подъезжал Сухман к первой заводи,
Не наезживал белых лебедей.
Подъезжал Сухман к другой заводи,
Не нахаживал гусей-лебедей,
И у третьей тихой заводи —
Нет серых гусей, белых лебедей.
Тут Сухмантьюшка призадумался:
«Как поеду я в славный Киев град?
«Что сказать будет князь-Владимиру?»
И поехал он к мать Непре реке:
Глядь, течет Непра не по-старому,
Не по-старому, не по-прежнему,
А вода с песком в ней смутилася.
Тут Непру реку Сухман спрашивал:
«Что течешь ты так, мать Непра река,
«Не по-старому, не по-прежнему,
«А вода с песком помутилася?»
Испровещится мать Непра река:
«Я затем теку не по-старому
«Не по-прежнему, по-старинному,
«Что стоят за мной, за Непрой рекой,
«Сорок тысячей злых татаровей.
«Они мост мостят с утра до ночи.
«Что намостят днем, то в ночь вырою.
«Да из сил уж я выбиваюся».
Взговорил Сухман таковы слова:
«То не честь-хвала молодецкая —
«Не отведать мне сил татарскиих».
И пустил коня свого доброго.
Чрез Непру реку перескакивал,
Не мочил копыт его добрый конь.
Подбежал Сухман ко сыру дубу,
Ко сыру дубу, кряковистому,
Дуб с кореньями выворачивал.
А с комля дуба белый сок бежал;
Ту дубиночку за вершину брал
И пустил коня на татаровей.
Стал Сухмантьюшка поворачивать,
Той дубиночкой стал помахивать.
Как махнет вперед — станет улица,
Отвернет назад — переулочек.
Всех побил татар Одихмантьевич,
Убежало ли три татарченка, —
Под кусточками, под ракитовыми
У Непры реки схоронилися.
Подъезжал Сухман к мать-Непре реке,
Из-под кустиков в Одихмантьича
Три татарченка стрелки пустили
Во его бока, в тело белое.
Свет Сухмантьюшка стрелки выдернул
Из своих боков, из кровавых ран,
Листьем маковым позатыкивал,
И спорол ножом трех татарченков.
Приезжал Сухман к князь-Владимиру.
Привязал коня на дворе к столбу.
Сам входил Сухман во столовую.
Тут Владимир князь, красно солнышко,
Сам по горенке он похаживает,
Одихмантьичу выговаривает:
«Что ж, Сухмантьюшка, не привез ты мне
«Лебедь белую, не кровавлену?»
Взговорит Сухман таковы слова:
«Гой, Владимир князь, за Непрой рекой
«Доходило мне не до лебедей.
«Повстречалась мне за Непрой рекой
«Сила ратная в сорок тысячей: —
«Шли во Киев град злы татаровья,
«С утра до ночи мосты ладили,
«А Непра река вырывала в ночь,
«Да из сил она выбивалася.
«Я пустил коня на татаровей
«И побил их всех до единого».
Володимир князь, красно солнышко,
Тем словам его не уверовал,
Приказал слугам своим верныим
Брать Сухмантия за белы руки,
В погреба сажать во глубокие;
А Добрынюшку посылал к Непре
Про Сухмантьевы сведать заработки.
Встал Добрынюшка на резвы ноги,
Он седлал коня свого доброго,
Выезжал в поле к мать-Непре реке,
Увидал — лежит сила ратная,
В сорок тысячей, вся побитая.
И валяется дуб с кореньями,
На лучиночки весь исщепанный.
Дуб Добрынюшка подымал с земли,
Привозил его ко Владимиру,
Так Добрынюшка выговаривал:
«Правдой хвастает Одихмантьевич:
«За Непрой рекой я видал — лежат
«Сорок тысячей злых татаровей,
«И дубиночка Одихмантьича
«На лучиночки вся исщепана».
Тут велел слугам Володимир князь
В погреба идти во глубокие,
Выводить скорей Одихмантьича.
Приводить к себе на ясны очи;
Таковы слова выговаривал:
«За услуги те за великие
«Добра молодца буду миловать,
«Буду жаловать его до люби
«Городами ли с пригородками,
«Еще селами да с приселками,
«Золотой казной да бессчетною».
В погреба идут во глубокие
К Одихмантьичу слуги верные,
Говорят ему таковы слова:
«Выходи, Сухман, ты из погреба:
«Володимир князь тебя милует,
«За твои труды за великие
«Хочет солнышко тебя жаловать
«Городами ли с пригородками,
«Еще селами да с приселками,
«Золотой казной да бессчетною».
Выходил Сухман во чисто поле,
Говорил Сухман таковы слова:
«Гой, Владимир князь, красно солнышко,
«Не умел меня в пору миловать,
«Не умел же ты в пору жаловать,
«А теперь тебе не видать будет,
«Не видать меня во ясны очи».
И выдергивал Одихмантьевич
Из кровавых ран листье маково,
Свет-Сухмантьюшка приговаривал:
«Потеки река от моей крови,
«От моей крови от горючие,
«От горючие, от напрасные,
«Потеки Сухман, ах Сухман река,
«Будь Непре реке ты родна сестра.

Всего стихотворений: 3