Александр Фёдорович Диесперов (1883-1931)

Все стихотворения на одной странице

- Оглавление -

Порой душа восхищена 
В пучину пламени и света, 
И внемлет, кажется, она 
Словам громового завета. 
        
И мнится, если б кто принёс 
На землю звуки те, как чудо, 
Каким бы морем, морем слёз 
Ответил мир на весть оттуда! 
        
Но, возвращаясь в прах опять, 
И снова тёмный и тяжёлый, 
Кто ж будет в силах передать 
В огне рождённые глаголы? 
        
С тоской бесплодною своей 
Вот он, убогий и обычный, 
Стоит -- пророк косноязычный, 
Косноязычный Моисей. 

О, прелесть вешнего ненастья, 
Когда земное всё кругом, 
Как бы не в силах вынесть счастья, 
Зальётся светлым вдруг дождём! 

Вот были солнца поцелуи, 
Вот майский день сиял сейчас -- 
И вдруг серебряные струи 
Ударят весело на нас. 

Смятенье, бегство... но напрасно: 
Дождь испугает нас едва -- 
И снова тихо и прекрасно 
Вверху протает синева. 

Вновь заводь сумерек волшебная 
Меня неслышно приняла, 
И в сердце стихнувшем -- целебная, 
Всепримиряющая мгла. 
        
Но мрак всё ближе, всё печальнее, 
И сердцу слышится: умри... 
А в окнах -- розовое, дальнее 
Благословение зари. 

Всякий раз, как на эти ступени 
Я взбегаю, дрожа и спеша, 
Вся в восторженном, в жутком смятенье 
У меня замирает душа. 

Словно этой преградой порога 
Изначально весь мир разделён: 
До него -- безнадёжно-убогий, 
И за ним -- несказанный, как сон. 

Даже странно, что в целом собранье, 
Средь домашних, гостей и подруг, 
Может быть, и не видят сиянья, 
От неё разлитого вокруг; 

Даже странно, что сам, в этом блеске, 
Не паду я, недвижен и нем, 
Пред улыбкой кокетливо-детской: 
"Вы с мороза холодный совсем!" 

Запах зноя горячий и страшный 
Вместе с дымом спалённой земли, 
В серых комьях и трещинах пашни 
И померкшее солнце в пыли. 
        
Над сверканьем побитого хлеба 
Электрический смертный недуг; 
Добела раскалённое небо 
И воздушного пламени круг. 

Земля, Земля, Великая Мать, 
Прими и помилуй бедного сына! 
Я так хотел бы с моей кручиной 
К тебе прижаться, тебя обнять. 
        
Кругом от века легло безлюдье. 
Упал я, горький, на грудь твою, 
И чутко вздохи твои ловлю, 
И снова, снова молюсь о чуде: 
        
О, дай мне силы, Святая Мать, 
Вкусить причастья великой жизни, 
Исчезнуть каплей во всеотчизне, 
Всему отдаться и всё принять. 
        
Дай слышать травки безгрешный шёпот, 
Купаться в росах и солнце пить, 
И в тихом море забыть, избыть 
Моей гордыни последний ропот. 

Могучая волна опять к себе на грудь 
Меня, ничтожного, прияла. 
Ах, если б только смыл с души больную муть 
Разлив стихийного начала! 
        
Какой избыток сил, какая всюду мощь 
Ещё нетронутой растлением природы, 
В какую вышину окружных, свежих рощ 
Зыбучие уходят своды! 
        
Безгрешной жаждой жить играет и дрожит 
Здесь каждый листик неприметный, 
Здесь перекатный шум вершинами бежит 
Такой широкий и приветный. 
        
Сверкающая рябь трепещет серебром 
По густолиственным уборам, 
И всё кругом поёт, и нет конца кругом 
Лесным, разноголосым хорам. 
        
И тихий ты стоишь, и внемлешь в забытьи 
Всей этой жизни беспредельной -- 
Чего ещё желать, куда ещё идти 
От чистой радости и цельной? 
        
И хорошо тебе, что всё ж, средь бурь и гроз, 
Есть этот рай уединенья, 
Есть тишина для дум, есть тайники для слёз, 
Есть красота -- для песнопенья! 

Вечер росистый. Мысок лесистый. 
На светлом небе горящие главы. -- 
О Свете Тихий Святые славы! -- 
А воздух душистый... чистый... 
Все это так близко и так знакомо: 
И эти бегущие по взгорью березки, 
И жизни таинственной в лесу отголоски, 
И птицы на кровле Божьего дома. 
Все это было так дорого в детстве, 
И хочется снова со всем этим слиться, 
Упасть на землю, молиться, молиться 
И плакать о милом, о забытом наследстве.

              Терпеть презренье от презренных... 
               
                                            Гоголь 
        
Пока таинственная сила 
От жизни скудной и унылой 
Туда, где тучи и светила, 
Тебя легко не унесла, 
Как душам низменно-надменным 
В тебе, заботами согбенном, 
Под этим рубищем смиренным 
Узнать Господнего посла? 
        
Но яркий луч тебя ослепит, 
Незримый вихрь тебя затреплет, 
И, весь смятение и трепет, 
Ты вдохновенный вскинешь лик, -- 
И над главой твоей священной 
Тебя презревший, хоть презренный, 
Мир, чудной тайною смущенный, 
Увидит огненный язык. 
        
Годовщина Гоголя.

И вот опять заря глядит в мои глаза, 
И радуется мир лазурному рожденью, 
И месяц в вышине, как чистая слеза, 
Готов повиснуть слабой тенью. 
        
Пусть бледных, поздних звёзд сияет изумруд, 
Но ширится восток всё радужней и краше, 
И скоро хлынет день, как из сапфирной чаши. 
Благослови, Господь, грядущий труд! 

Ты спишь, земля, в своих убранствах, 
Под зимним снегом неживым, 
И в грустно-дремлющих пространствах 
Ненастных туч синеет дым. 
Но я иду к тебе с приветом: 
Опять вернётся милый май, 
И скоро солнце новым светом 
Зажжёт твой белый горностай. 
И жемчуга твоей короны 
Растают радостной слезой, 
И глянет небо обновлённой, 
Невинно-чистой бирюзой. 
Вон слышишь там -- в чуть видных сёлах 
Поёт нежнее дальний звон: 
То бурь весенних и весёлых 
Предчувствьем воздух напоён. 

Сегодня первый вешний звук, 
Сегодня жаворонка глас 
Я слышал в первый, первый раз, 
И вот -- душа отозвалась 
И улыбнулась тихо вдруг. 
        
А мир лежал передо мной 
Ещё печален и суров, 
От низких туч и от снегов, 
От льдом одетых берегов, 
Как прежде, веяло зимой. 
        
Земле всё снились те же сны, 
Но эта птичка в вышине, 
Но сердце, певшее во мне, 
Уж знали, знали о весне -- 
Два заговорщика весны. 

Всего стихотворений: 12