Николай Михайлович Ядринцев (1842-1894)

• Биография

Все стихотворения на одной странице

- Оглавление -

    (Посвящается Л. Н. Н. и Г. К. К.)

Привет, привет, друзья мои! 
Завидую я вам, 
Вы на земле теперь родной, 
Где нету места нам. 
        
Не тесный круг чужих столиц 
Вам кругозор теснит: 
Природа и родной простор 
Вам сердце веселит. 
        
Широко степь видна кругом, 
Безбрежны небеса 
И светит негой голубой 
Приватно их краса. 
        
Вам песню старую поет 
Прибой знакомых волн 
И страстных грез и сладких дум 
По-прежнему он полн. 
        
Так переливчаты цвета 
Родных волшебных гор; 
Лелеет зеленью полей 
Давно отвыкший взор. 
        
Здоровый воздух веет вкруг, 
Больную лечит грудь. 
Ах, кто им долго не дышал, 
Так сладко им вздохнуть! 
        
Опять родимый тихий кров 
Вам видеть суждено, 
Что вы для пышных городов 
Оставили давно. 
        
Вас встретит в дебрях и лесах 
Народный скромный труд 
И силы новые вам в грудь 
Те подвиги вдохнут. 
        
И если старой жизни вид 
Разрушил ваш кумир, 
То здесь надежду воскресит 
Цветущий новый мир. 

Когда же не дали утех 
Скитанья многих лет, 
То, может, здесь найдете вы, 
Что сердцу даст ответ. 
        
Так странник в поисках любви 
Обходит шар земной; 
Но лишь тогда найдет ее, 
Когда придет домой. 
        
К родной земле он будет полн 
Прощенья и любви, 
И кто увидел вновь ее-- 
Свой рок благослови! 
        
Ах, жажду эту испытал, 
Лишь тот, кто в тьме ночной 
Метался горько и рыдал, 
Безумствуя по ней. 
        
Ах, тот кто не был разлучен, 
Быть может, не любил. 
Как тот свободы не ценил, 
Кто цепи не носил. 
        
Вдали простор, вдали привет. 
Край неба виден из тюрьмы, 
Свободно птица мчится в даль-- 
Не вырвешься лишь ты. 
        
Кто знал, как тяжко умирать 
Приходится вдали, 
И мутным взором не найти 
Кругом родной земли. 

Бедный, непокрытый, 
Холодом подбитый, 
Вьюгою повитый, 
Скромный балаган. 

Выстроен ты в лесе, 
Сложен близко пашни, 
Приютил ты первый 
Наш крестьянский стан. 

Среди вьюги зимней, 
Осенью холодной 
Предком ты построен 
В этом месте был. 

Меж народов диких, 
Под грозою, ночью, 
Строил тебя старый, 
Да и не покрыл. 

Долго тебя вьюгой 
Даром заметало. 
Зверь лесной, голодный 
Здесь зимою жил. 

Подожжен бродягой, 
Проклят поселенцем, 
Бедный, обгорелый 
Я тебя открыл. 

Ты меня согреешь 
Ноченькой осенней, 
Курево в тебе я 
Летом разложу, 

Злая меня мошка 
Здесь не потревожит. 
Я на утро бодрый 
Пашню распашу. 

Пополам с нуждою, 
Средь лесов дремучих 
Воспитаю сына 
В балагане том. 

Был бы балаган мой, 
Знаю, что построит 
Сын на этом месте 
Лиственничный дом. 

Он свою заимку 
Оградит, обхолит 
И тогда, наверно, 
Балаган покроет. 

Ветер осенний дует в ночи, 
Злобный недуг мое сердце тревожит. 
Сердце больное, прошу, замолчи, 
Чем наша грусть нам поможет? 
        
Муки Данаев должны мы несть, 
Жребий давно наш предвиден:-- 
Вечно томиться и вечно любить,- 
Что никогда не увидим... 
        
Но не удержишь порывов его, 
Страстной мечтою его охватило, 
В ярких картинах рисует оно, 
Что мне мучительно мило. 
        
Ночью лежал на родных я лугах, 
Птицы мне песни свои напевали, 
Ветры, родные, на вежды мои 
Сладкие сны навевали. 
        
Темные рощи шумят вдалеке, 
Воды реки так прозрачно-прекрасны, 
Воздух весенний теплом напоен, 
Небо родное глубоко и ясно. 
        
Чистый тот воздух хотел я вдохнуть, 
В волнах реки я желал накупаться. 
Землю родную устами искал 
С тем, чтоб над ней нарыдаться. 
        
Целую ночь эти жгучие сны 
Только будили мне муки... 
День наступает... Затем ли чтоб влить 
Нового яду в разлуке. 

    (Сибирская легенда).

Снег обогрело, ручьи зажурчали, 
Ранней весной выхожу я на поле;-- 
Надо взглянуть как природа цветет! 
Грудью больной подышу я на воле! 

Поле пустынно,-- но символ весны 
Первый цветок появился наружу - 
Робкая ветрянка, робко взошла, 
Робко взошла и поникла пред стужей, 

Холод ручьи леденит вкруг неё, 
Мелкая травка кой-где выползает 
И на открытый едва лепесток 
Пурга весенняя снег навевает. 

С видом отчаянья шепчет цветок: 
"Страшно цветам что всех ранее зреют! 
Много несчастных погибнет, пока 
Солнце поля обогреет". 

Много счастливей другие цветы-- 
Гордо взойдут они в жаркое лето. 
Пышно разряженный их хоровод 
Встретит природа приветом." 

"Жизнь их начнется в веселой семье, 
Нужною дружбой, любовью согрета, 
Лето откроет им тысячи чар, 
Таинство жизни и света". 

"Мы же стоим одиноко средь бурь 
Ветер холодный в лицо наше веет, 
Смерть наступает, когда на земле 
Все вокруг нас молодеет". 

Ветер холодный вдруг налетел, 
Снег понесло и цветок умолкает, 
Словно чахоточный ранней весной 
Скошенный, он умирает... 

Эта весенняя, тихая смерть 
Страшное чувство во мне пробудило-- 
В раннем цветке я свой жребий проник, 
В поздних цветах счастье родины милой! 

    (Из песен о жертвах)   

    I.

Слабым, бедным и несчастным 
Человек родился; 
Он с природою боролся, 
Меж собою бился. 
        
Наконец он вздумал прочно 
Жизнь свою устроить 
И решился город крепкий 
Со стеной построить. 
        
Чтобы мирный земледелец 
Мог в стенах укрыться, 
Чтоб ремесленник с семьею 
Мог здесь защититься; 
        
Чтобы мирно караванам 
Проходить дорогу 
И спокойно людям в храмах 
Помолиться Богу. 
        
Но, как люди не старались, 
Что не водружали, 
Духи, мрачные, стихии 
Труд их разрушали. 
        
Долго плакалися люди, 
Чем им защититься, 
И решили за советом 
К старцам обратиться. 
        
И сказали старцы людям 
Слово в назиданье, 
Пригласив их покориться 
Мудрому преданью. 
        
В том преданьи говорилось: 
"Быть, чтоб господином, 
Человек, ты должен жертву 
Принести стихиям. 
        
Если строишь балаган ты 
У берега моря, 
Брось кусок земли ты в воду, 
Что бы жить без горя. 
        
Если хочешь ты жилище 
Для детей оставить, 
То убей живого агнца 
Духов успокоить: 
        
Только кровью окропленный 
Труд добро приносит; 
Дело каждое в начале 
Жертв невинных просит. 
        
Если вы хотите город 
Сохранить потомку. 
Обреките вы на жертву, 
Деву и ребенка"! 
        
И тяжелой страшной вестью 
Город огласился, 
Как народ от старцев мудрых 
К семьям воротился. 

    II.

Назначен для решенья день. 
Народ стекается толпою, 
И похоронный тихий звон 
Несется медленной волною. 
        
В одеждах черных старики 
Идут процессией суровой, 
Неся младенца на руках 
На жертвенник ему готовый. 
        
Так ярко светит летний день, 
Так веет жизнью и весною, 
И так сияет на руках 
Дитя невинной красотою! 
        
И вышел каменщиков ряд 
Для совершения обряда. 
        
Пред любопытною толпою 
Стояла мать одна, с тоскою 
Глядя, как скроется дитя 
На веки за глухой стеною. 
        
И начат был обряд суровый-- 
Ребенка садят наконец 
На возвышенье в склеп готовый. 
        
"Ах, мама, вижу я тебя"! 
Тогда воскликнуло дитя. 
        
Наложили кирпичи. 
"Мама, все еще теперь 
Вижу я тебя немножко". 
Говорит с улыбкой крошка. 
        
Замурована стена, 
Камень лег последний в нишу. 
А ребенок из-за ней: 
"Мама, я тебя не вижу". 

    I.
    Вероника

Едет в путь прекрасный рыцарь 
И душой клянется, 
Что чрез год к любимой даме 
Снова он вернется. 
        
Дни текли и год проходит... 
Осень, лист желтеет, 
Из Италии прекрасной 
Рыцарь все не едет. 
        
Много лет прошло. Близь замка 
Госпожа гуляет 
И по прежнему с тревогой, 
Глядя в даль, вздыхает. 
        
Голубых цветов весенних 
Набрала на поле 
И к груди прижала с плачем 
О погибшей доле. 
        
Но пока в руках держала 
Те цветы опали 
И больному сердцу этим 
Что то подсказали... 
        
Поглядев на голый стебель, 
С горькою тоскою, 
Тот цветок она назвала 
"Верностью мужскою". 

    II

Мое сердце смеется и плачет, 
От тоски и любви умирая; 
Мое сердце смеется и плачет 
По тебе, по тебе, дорогая! 
        
Я бегу за тобой шаловливо, 
Меж аллеями темных садов, 
И кидаю в тебя незаметно 
Кучу роз и весенних цветов. 
        
Если ж вздумаешь гордой походкой 
Ты пройти, ни на что не глядя, 
Я цветами тебя забросаю, 
Забросаю цветами тебя. 
        
Никогда ты меня не увидишь, 
Но тебя я увижу всегда; 
Никогда ты меня не узнаешь, 
Но тебя я узнаю всегда. 
        
А когда обернется на зов мой 
И когда я услышу твой смех,-- 
Навсегда убегу я из сада 
И ты мой не заметишь побег. 

    (Посвящение)

Ах, если б мог я, пропел бы тебе 
Чудную песню про Азию милую, 
Что приковало нам сердце с тобой-- 
Нам непонятною силою. 

Песню бы эту так я запел, 
Чтоб твое сердце слезами залилось 
И, окропившись росою любви, 
Светлой улыбкою вновь озарилось. 

Милый друг, в года разлуки 
Сколько раз сжималось сердце! 
Сколько раз с тоской, безмолвной, 
Я стоял в бессильной муке 
Над дорогой безысходной. 
        
Но когда слабели силы, 
Тень твоя ко мне являлась, 
И душа моя невольно 
Снова силой обновлялась. 
        
Образ твой носил след муки, 
На челе печать страданья, 
Но в твоем читал я взоре 
И любовь и упованье. 
        
Мысль передам я потомству, 
Верно, взойдет она вновь... 
Но передам, ли горячее сердце? 
Как передам я любовь?

О, друг мой, помнишь ли ты край,-- 
Тот край, далекий и печальный, 
Что сердцу нашему звучал 
Одною песнью погребальной? 

Где самовластна и дика 
Царит природа, как богиня, 
Где мир цветет во всей красе, 
Но край -- безмолвен, как пустыня. 

Где кущей, девственных лесов, 
Гранитная земля одета, 
В которых воронов стада 
Навили гнезд вдали от света. 

Где вечно ясны небеса, 
Звездами яркими покрыты, 
Но людям, в жалкой темноте, 
Там небо счастья не открыто. 

Там в недрах золото течет, 
Но труд бесплоден человека 
И гибнет он, как жалкий червь, 
Терпя лишение от века. 

Там в вечной трудовой борьбе, 
Безмолвно гибнут поколенья 
И ни поэт и ни пророк 
Не скажут слова утешенья. 

    (Киргизский мотив).

Завершилося творенье, 
Мир сиял красою полный, 
Но земля была уныла 
В красоте своей безмолвной. 

В это время в выси неба 
Песнь -- богини проносилась 
И на грудь земли с любовью 
Тихо, тихо опустилась. 

Перед нею степь лежала, 
Где пастух блуждал привольно, 
Обеспеченный стадами, 
Вечно праздный и довольный. 

Беззаботно век свой нежась 
В материнском тихом лоне, 
Поверял свои он думы 
Только звездам в небосклоне. 

Разнеслася по равнине 
Песнь богини новым звуком 
И проник пастух невольно 
К сладким звуком чутким ухом. 

С этих пор степей наездник 
Славить стал набег свой резвый, 
А в ночи меж камышами 
Песни пел своей любезной. 

Проносилася богиня 
Над дремучими лесами, 
Где народ мелькал угрюмый 
С топорами и косами: 

Всюду заняты работой 
Люди лес с корней валили, 
Топоры стучали громко, 
Молота тяжело били. 

Стар и млад, клонясь над нивой, 
Домогался в поле хлеба 
И не слышал за работой 
Звуки, льющиеся с неба. 

Мук исполненные взоры 
Исстрадавшиеся груди-- 
Все казалось говорило: 
Не для песен эти люди. 

Прилетев сюда не в пору, 
Песнь дрожала одиноко 
И богиня поднялася 
Над землей опять высоко. 

Полюбил тебя дикарка, 
Я в родной глуши 
И с тех пор тебе я отдал 
Чувства лучшие души. 

Разодену, разукрашу 
Я тебя, любовь мою, 
Но твое происхожденье 
Ото всех я утаю. 

В круг принцесс великосветских 
Азиатку я введу, 
Чтоб затмила красотою 
Она гордую среду. 

Но как в общество мы едем, 
Одного боюся я, 
Что мещанское словечко 
Бухнет, дурочка моя. 

Между дам великосветских 
Я боюсь, чтоб дикий нрав 
Свой она не показала, 
Цепи светские порвав. 

Чтоб ей сердце не сказало, 
Для чего ей жизнь дана, 
И своей лесной свободы 
Чтоб не вспомнила она. 

    (Из посвящения Мурзе У-чу.)

Солнце скрывается; алый закат 
По небу яркой струей разливается; 
Говор оживших мулов в степи 
С тихой молитвой сливается. 

Облако пыли крутится вдали, 
Топот и крик пастухов чередуются, 
И на кургане, залитом зарей, 
Ждущая стадо киргизка рисуется. 

Смерклось, и сумрак на землю упал, 
Травы душистые тихо шевелятся; 
Ветер ночной издали потянул, 
Белый туман над озерами стелется. 

Слышится где-то бубенчиков звон, 
Всадников темных фигуры мелькаются, 
Длинных верблюдов причудливо тень 
Вслед за людьми выдвигается. 

В кучах стада разлеглись между юрт; 
Звездная ночь над землей расстилается; 
Фыркают в мраке верблюды одни, 
Да меж травою каскыр пробирается. 

Кто то близ юрты в белом мелькнул: 
Ах, не твоя ли джинет, это милая?.. 
Тихо киргизка идет за водой 
Тянется песня по степи унылая. 

    (Сибирская легенда).

Великий хан полночных стран, 
Кучум раз гневом разразился: 
Один татарин молодой 
Непослушаньем провинился. 
        
Влекут виновного на суд 
К лицу рассерженного хана. 
И говорит ему Кучум 
Среди собравшегося стана: 
        
-- Презренный раб, ты не хотел 
Моим величьем наслаждаться, 
Так знай, что должен будешь ты 
Сегодня с жизнью расстаться! 
        
-- Что жизнь, что смерть? мой грозный хан! 
Привык я с ней в боях встречаться; 
Одну я родину любил, 
Вот с ней мне тяжко расставаться! 
        
И хан нахмурил грозно бровь, 
Вскипев от дерзкого ответа; 
-- Страну родную больше любишь ты, 
Так мне докажешь, раб, ты это... 
        
Ступай ты в лагерь казаков, 
Пока я эту ночь пирую, 
Стрелу мне вражью принеси, 
Тогда я жизнь тебе дарую. 
        
И между тел казачьих в ночь 
Татарин тихо проползает. 
Чу! Слышен шорох--он погиб! 
И холод в душу проникает... 
        
Взошла заря. Толпа татар 
Дивится, что смельчак вернулся, 
Но, на лицо его взглянув, 
Кучум сам грозный содрогнулся. 
        
Татарин старцем стал в ту ночь. 
Стрелу он подает с смиреньем, 
Но гордый взор его сквозил 
Упреком горьким и презреньем. 

Всего стихотворений: 13