Александр Александрович Солодовников (1893-1974)

• Биография

Все стихотворения на одной странице

- Оглавление -

Войди и сядь в саду потише,
Один сиди.
Не звук, а запахи услышишь,
Молчи и жди.
Безшумно красота живая
Слетит в лучах
И закачается, сверкая,
На лепестках.
Вокруг неё ни дуновенья,
Лазурна высь.
О, не спугни своё виденье,
Не шевелись,
Тверди в душе благодаренье —
Молись…

Бегут, бегут мои года,
Уже седеет борода.
Вот на закате, весь в огне
Какой-то берег виден мне.

И я догадываюсь вдруг,
Что жизнь моя свершила круг,
Что с корабля мне всё видней
Знакомый бе́рег детских дней.

Слышны родные голоса,
Блестит песчаная коса,
И посвист иволги знакомый
Летит из рощи возле дома.

Уж скоро, скоро выйдет мать
Меня у берега встречать,
И всех, кого я потерял,
Вернёт мне мой девятый вал. 

Белая веточка яблони
В чаше небес голубой,
Божье художество явлено
Тихой твоей красотой.
Тысячи лет было б мало мне
Налюбоваться тобой,
Белая веточка яблони
В чаше небес голубой.
Пчелы в бутонах расправленных
Реют с органной хвалой
Над бело-розовой яблоней
В чаше небес голубой.
Тайных молитв не ослаблю я,
Молятся вместе со мной
Белые веточки яблони
В чаше небес голубой.
Славься, Художник прославленный!
Славься моею душой,
С белыми ветками яблони
В чаше небес голубой! 

В общей сумятице, в бурной тревоге
Противостанем мы волнам крутым,
Лишь обнимая Господни ноги,
Крепко прижавшись к ним.

Не рассуждая, не маясь, не споря,
Будь у Христовых ног.
Среди безумия мрачного моря
Светел Церкви чертог. 

Сердце весне откройте —
‎Воскресли леса и реки!
Го́спода пойте и превозносите Его вовеки!

‎Как пахнет уже листвой-то,
‎Природа открыла веки!
Го́спода пойте и превозносите Его вовеки!

‎Кукушка кричит далёко,
‎На гулкой лесной просе́ке.
Го́спода пойте и превозносите Его вовеки!

‎Трепет возник какой-то
‎И в травке, и в человеке.
Господа пойте и превозносите Его вовеки! 

                Любочке К.

Во мгле явился абрис тонкий
На образах продолговатых.
В окно узорное, сторонкой,
Косым лучом скользнул закат.

По лёгкой лесенке взлетела
К огню над аркой южных врат,
И всё в ней было снежно-бело,
И косы спрятались под плат.

Мерцая, отходила служба,
Ушли святые и пророки.
С таким утихшим сердцем в глушь бы!
В скит листозвонный и далёкий.

А та, что берегла лампадки,
Та девушка! Господь с тобою.
Ты предстоишь намёком кратким
На вечность за земной судьбою.

Ёлка сияет светлым убором,
Свечи лучатся мягким теплом.
Мы запеваем негромким хором
Дружную песню за столом.

Поём о ёлке вечно зелёной,
Вечно душистой, вечно живой.
Поют о ней малыш несмышлёный
И дед с серебряной головой.

Какое счастье друзьям быть вместе,
Забыть печали долгих разлук.
Слушать вокруг весёлые вести,
Всё новых милых включая в круг!

Какая радость — мирное время,
Обильный стол, вино в хрустале!
Какое счастье вместе со всеми
Сидеть в уюте и тепле! 

Заката прощальным сияньем
Небес пламенеют края.
Но зыблется тайным страданьем
Отверстая глубь бытия.

Бежит одиноко дорога
В огнисто-жемчужную мглу,
И никнет берёза убого
На ве́трам открытом углу.

Когда затуманится воздух
И близится вечер к концу,
Даю я нерадостный отдых
От праздничной маски лицу.

Тогда понимаю одно я:
Мир дивен в своей красоте,
Но сердце-то, сердце земное
Кровоточит на кресте. 

Как поле утренней росою
Ты милостью покрыл меня.
Я — как Израиль столп огня —
Твой образ вижу пред собою.

На землю, как прозревший, я
Гляжу счастливыми глазами,
Как вновь отверстыми ушами
Внимаю гимнам бытия.

Как Товий ангелом храним,
Я осенён добром людским,
Как Даниил во рву у львов
Спасён от смерти и оков.

Но что во мне? Идут года,
Живу, не принося плода.
О, как смоковницу, меня
Не иссуши к исходу дня. 

Когда с трудом бредёт старушка в храм,
Дивятся девушки её шагам.
Да! Ходим мы тем медленней, чем старше,
Но с полной чашей можно ли бежать?
А кто лишь наполняет жизни чашу —
Тот может с ней играть и танцевать.
Вино на дне. Его не расплескать.

И, знаете, иной старушки слово
Чудесным цветом миру расцвело,
Оно вскормило мысли Соловьёва,
И Пушкина поэзию зажгло. 

Маленький, беленький, радостный,
Благоуханный,
Вот мой коханый
Ландыш желанный,
Гость долгожданный —
Дар весны.
Я его не сорву,
Я его сберегу,
Трогать не буду,
Поцеловав, побегу
К новому чуду. 

Мальчуган был сам, как солнце, золотой,
Он играл…
А в окно к нему влетал
Луч весенний, луч весёлый, молодой.

Мальчуган лучи ласкал,
Весь купаясь в свете,
Пламя солнца целовал
На паркете.

Я случайно встал на круг
Солнечного блеска.
И заплакал мальчик вдруг
В три ручья, по-детски.

Что с тобою? — я спросил.
Он сказал: — Я видел,
Ты на солнце наступил,
Солнышко обидел.

Я его поцеловал
И теперь уж знаю:
Если на пол луч упал,
Я не наступаю. 

Хоть он теперь не богомолен,
Наш заблудившийся народ,
И звон умолкших колоколен
Его к молитве не зовет,
Но голос сердца изначальный
В его душе еще звучит,
И в светлый день первопасхальный
«Христос воскресе» говорит.
Тогда, покорный древним силам,
В распах кладбищенских ворот
Идет народ к родным могилам,
Идет, идет, идет, идет.
И на могилах теплит свечи,
И крошит хлеб, и кормит птиц,
И молится, и чает встречи
С заветным сонмом милых лиц.
Тот голос сердца не задушишь!
Его ничем не истребить!
И каждый, кто имеет уши,
Достоин веровать и жить.

Разбитая жизнь и погибшая доля —
Не есть ли святая беда?
Ведь так скорлупа погибает всегда,
Как только птенец появился на волю
И выглянул выше гнезда. 

Он жил неполных двадцать лет,
Но проложил огнистый след,
Каким в потёмках мы идём,
Какой приводит в Отчий дом.
В любых местах, в любой среде,
Христианин он был везде.
Средь сонных душ и злых сердец
Не забывал, как благ Отец.
Кому он руку укрепил,
Кого глазами осветил,
Кому словечко смог сказать —
На тех лежит его печать.
И ту печать уже не снять,
Лишь можно внукам передать.
Так в этом мире шаг любой
Увязан с жизнью мировой:
Цветка задеть нам не дано,
Звезду не тронув заодно. 

   Походи́те по улицам Иерусалима и поищи́те
   на площадях его, не найдёте ли человека, нет
   ли соблюдающего правду, ищущего истины?

                             Иер. 5, 1


В этом городе я и родился, и вырос,
Стал мой город столицею нового мира.
Я его и любил, я его и корил,
И вчера ещё, каюсь, о нём говорил:
«Был в Содоме праведный Лот,
А у нас, увы, не живёт».

В тот же день во дворе-колодце
Что-то сердце мне обожгло:
Тонкий луч от лампады льётся
Через дымчатое стекло.
Как волхвы на звезду,
На него я иду.
И пришёл,
И нашёл.

С тех пор, как узнал я его окно
И вошёл в его кабинет,
Глазам по-другому смотреть дано,
Через стены чувствуя свет.
И стали моим открываться глазам,
По разным местам, по разным углам
Радости неожиданные,
Превращенья невиданные.

Вчера я видел книжный шкаф,
Но в нём усердная рука
Хранит не ряд томов учёных —
Таит лампады да иконы.
А шкаф стоит в ряду шкафов,
Как и у всех профессоров.

И вот я в комнате врача.
Что там за ширмою — свеча?
Перед иконой родовой
Он тайно теплит свет живой.
Так, значит, доктор знает цену
Не только хитрому рентгену.

Огромен книжный магазин.
Таких гигантов не один.
Есть и побольше магазины,
Поставщики «печатной тины».
Красивых книг полны витрины,
Но их листают с кислой миной.

А рукописную тетрадь
Все рвутся с жадностью читать,
Чтобы найти душе ответ,
Чтобы зажечь лампадный свет.

Но разве спрячешь свет в шкафах?
Лампады светятся в глазах,
О, милая, прошла ты мимо,
Но свет в тебе неугасимый!

Хожу по городу родному,
И каждому киваю дому:
Ведь, может быть, и в нём живёт
Праведный Лот. 

Из павших когда-то под Пле́вной
Не забыт ни один гренаде́р.
К ним приходит Весна-королевна
На тихий и солнечный сквер.

У турок отбитые пушки
Всё глубже врастают в песок.
И дети играют в игрушки
На месте скорбей и тревог.

Мы больше имён их не знаем,
Но свечи усердно горят
За тех, кто за синим Дунаем
В далёкой Болгарии спят.

Но есть материнское сердце,
Где память их вечно жива,
Где нет ни забвенья, ни смерти —
Великое сердце — Москва! 

       Невидимое Его, вечная сила Его
       и Божество, от создания мира
       через рассматривание творений
       видимы.

                    Рим. 1, 20

Смотреть на мир — как это много!
Какая радость без конца!
Смотреть на мир и видеть Бога,
Непостижимого Отца.

По вере жить — как это много!
Не уклоняясь от креста,
По вере жить и славить Бога,
За нас распятого Христа.

В молитве быть — как это много!
Встречать сердечную весну.
В молитве быть и слышать Бога —
Святого Духа тишину. 

Такая рань! Все́ сладко спят.
Росой сияет мокрый сад.
Ещё в траве ночная тень,
Но вся в лучах уже сирень.

И звонко иволги поют,
И жук горит, как изумруд,
И мне лицо кропит сирень,
А брызги сушит майский день. 

Что нужно уметь,
Чтобы счастьем владеть,
Не сдаваясь горю и злу?
— Пить мир глазами,
Вбирать ушами,
Жизни таинству петь хвалу.

Что нужно уметь,
Чтобы счастьем владеть,
Неподвластно печали и злу?
— Чужие души
Любовно слушать,
Прозревая в них свет сквозь мглу.

Что нужно иметь,
Чтобы счастьем владеть,
Принимая судьбу свою?
— Веру простую,
Надежду святую
И любви живую струю. 

Всего стихотворений: 20