Сергей Сергеевич Бехтеев (1879-1954)

Все стихотворения на одной странице

- Оглавление -

Боже, Царя сохрани
В ссылке, в изгнаньи, вдали,
Боже, продли Его дни,
Боже, продли!

Дай Ему силы сносить
Холод и голод тюрьмы;
Дай Ему власть победить
Полчища тьмы!

Да не утратит Он Сам
Веру в мятежный народ;
Да воссияет Он Сам
В мраке невзгод.

Боже, спаси, сохрани
Мать и невинных Детей!
Дай Им счастливые дни
В царстве цепей!

Пусть пред иконой Твоей,
Тихой, вечерней порой
В блеске лампадных огней,
Вку́сят страдальцы покой.

Белый, великий наш Царь,
Сирый народ не оставь;
Снова Россией, как встарь,
С славою правь!

Гнусность измены прости
Тёмной, преступной стране;
Буйную Русь возврати
К милой, родной старине…

Крёстное знамя творя,
Молит истерзанный край:
«Боже, отдай нам Царя,
Боже, отдай!» 

В годины кровавых смут и невзгод
Я верю в Россию! — я верю в народ!
Я верю в грядущее радостных дней
Величья и славы отчизны моей!
Я верю, что годы страданий пройдут,
Что люди своё окаянство поймут,
И буйную злобу и ненависть вновь
Заменит взаимная наша любовь.
Я верю, что в блеске воскресных лучей
Заблещут кресты златоглавых церквей.
И звон колокольный, как Божьи уста,
Вновь будет сзывать нас в обитель Христа.
Я верю — из крови, из слёз и огня,
Мы встанем, былое безумье кляня,
И Русью Святой будет править, как встарь,
Помазанник Божий — исконный наш Царь. 

Христос воскресе, сестры-братья.
Прошла печаль и скорбь поста,
Раскроем жаркие объятья,
Сомкнем горячие уста!..

Сегодня праздник Воскресенья,
Сегодня благовест гласит
О дне великом всепрощенья,
Забвенья горя и обид.

Ликует лес, поля и долы,
Весенней негою дыша,
И слышит тайные глаголы
Благоговейная душа.

И эта радость Воскресенья
Звучит и в рокоте ручья,
И в каждом шорохе растенья,
И в каждой трели соловья.

Гляжу спокойно в даль веков,
Без сожаленья и боязни —
Что для меня мятеж рабов,
Насилья, стоны, кровь и казни,

Ничто не но́во под луной —
Гроза пройдёт, покой настанет,
И над смирившейся волной
Сиять, как прежде, солнце станет.

Всему свой срок, своя пора,
Пургу зимы весна сменяет,
И сплав льдяного серебра
Улыбкой знойной расплавляет…

Ударит час — родной слепец
От красных бельм своих прозреет,
И всё постигнет наконец,
И козни вражии рассеет.

Крестом саже́нным осенясь,
Спокойно, вдумчиво и кротко,
Он с правдой установит связь,
И истину запишет чётко.

К Европе подлой став спиной,
И углубясь во мглу преданий,
Он вынет гордо быт родной
Из погребо́в воспоминаний.

Пройдя сквозь грозный строй невзгод
И раскусив нутром обманы,
Начнет зализывать народ
Свои дымящиеся раны.

Он вспомнит набожных Царей,
Их правду, милость и смиренье,
И проклянёт поводырей
Богопротивного движенья.

Пройдёт неистовый угар,
И жажда зверств и дикой воли,
И то, что буйный сжёг пожар,
Отстроит горб покорной голи.

Опять возьмётся Божий люд
За ржавый заступ и лопату,
Проснутся знанья, долг и труд,
И брат протянет руку брату.

И будет мир, и будет лад,
Хлеба оденут гладь пустыни,
И чернь найдёт зарытый клад
В обломках попранной святыни…

Гляжу спокойно в даль веков,
Без опасений и без страха —
И зрю Россию без оков
В державной шапке Мономаха. 

Армия белая, армия красная,
Сёстры кровавой судьбы,
Вас породила година ненастная
Междоусобной борьбы.

Враг нашептал вам заветы лукавые,
Души враждою разжёг,
Зло подтолкнул на затеи кровавые,
Ложною славой увлёк.

Поднял на брата безумного брата,
Вас на себя ж ополчил,
Русь изгорбатил на смех супостата
Грудами свежих могил.

Боретесь вы, повинуясь злодеям,
С злобой, несвойственной вам,
Боретесь только на пользу евреям,
Только на радость врагам.

Но… иззубрятся мечи подневольные,
Время рассеет туман,
Поздно ли, рано ли, братья крамольные
В муках поймут свой обман.

Буйные годы, как звери голодные,
Поступью страшной пройдут,
Смолкнут в народе раздоры безплодные
Диких и гибельных смут.

Скроется в вечность година злосчастная,
Снова в единую рать —
Армия белая, армия красная
Дружно сольются опять.

Снова воскреснут заветы старинные
Славных, великих времён,
Грозно расправятся крылья орлиные,
Вздыбятся древки знамён.

И возвратив свою честь и достоинство,
Будет в России, как встарь —
Христолюбивое славное воинство
И его Вождь — Государь. 

        «Деньги и революция начертаны на
        скрижалях этого презренного народа!»

                                   Веспасиан

Кровавое знамя! крамольное знамя!
Эмблема разбойничьих грёз!
В тебе сочеталось погромное пламя
С пучиной страданий и слёз.

Тобой обманули лжецы-иудеи
Доверчивый ум христиан,
Назвав преступление — триумфом идеи
И правдой — коварный обман.

С тех пор, под кровавой эгидой твоею,
Рабочий, мужик и солдат
Шли братской войною, на радость еврею,
На пышные зданья палат.

И рушились в бездну великие троны,
И чернь, проклиная Христа,
Срывала порфиры, топтала короны,
Глумясь над святыней креста.

Миры преклонялись пред дьявольской силой,
И жизнь приносила ей дань;
И нагло алела над братской могилой
Кровавая, красная ткань.

Свершали преступное дело злодеи:
Сбывалась Иуды мечта.
Так мстили и мстят христианам евреи
За веру в ученье Христа.

Идут и проходят века за веками,
Враждует с народом народ,
И кровь христианская льётся реками
За призрак сионских свобод.

И старых кумиров свалив с пьедестала
И капищем сделав свой храм,
Всё золото мира рабами Ваала
Сдаётся еврейским ворам.

Проклятое знамя! Жидовское знамя!
Эмблема страданий и слёз!
В тебе сочеталось погромное пламя
С коварством разбойничьих грёз! 

Любить народ — не значит льстить
Его злодействам и порокам,
Не значит рабски лебезить
Перед его капризным роком.

Любить — не значит поощрять
Распутство, подлость и гордыню,
Не значит слепо прославлять
Жрецов, позорящих святыню.

Друзья мои! Любить народ —
То значит с мужеством пророка
В дни своеволья и невзгод
Громить открыто зло порока.

Любить — не значит всё прощать,
Нет, это — гибель для народа,
Кто любит — должен исправлять
Родного, милого урода… 

В дни безбожные, мятежные, лукавые,
Нас ведущие на поприща кровавые,
В пору грозную, тревожную, лютую,
Помрачённую великой буйною смутою
От людей преступных и безногих,
Гордых сердцем и умом убогих,
Ты воззри, Господь, на наши муки
И, простерши благостные руки,
Поддержи нас, слабых, малодушных,
Грешному хотению послушных,
Беззаконных, мстительных и лживых,
Лицемерных, злых и нерадивых.
Умири церковные раздоры,
Нестроения семейные и ссоры,
Мир стране мятущейся подай,
Согрешивших пощади и не карай.
Собери враждой разъединённых,
Озари рассудком помрачённых,
Разорённое воздвигни и исправь
И к добру сердца и помыслы направь.
Огради от глада, потопленья,
Злых усобиц, мора, запаленья,
Посети нас милостью Твоей,
Окорми, утешь и пожалей.
На борьбу со злом и силой адской
Ты возгрей сердца любовью братской
И сынам мятущимся яви
Всепрощение Отеческой любви. 

   «Блажени изгнании правды ради,
   яко тех есть Царство Небесное.»

                       (Мф. V, 10)


Блажен, кто в дни борьбы мятежной,
В дни общей мерзости людской,
Остался с чистой, белоснежной,
Неопороченной душой.
Блажен, кто в годы преступлений,
Храня священный идеал,
От повседневных искушений
Умом и сердцем устоял.
Блажен, кто, вписывая повесть
В скрижали чёткие веков,
Сберёг, как девственница, совесть
И веру дедов-стариков.
Блажен, кто Родину не пре́дал,
Кто на Царя не восставал,
Кто чашу мук и слёз изведал,
Но малодушно не роптал.

Его вели убийцы на расстрел,
Толпа безгласная пугливо расступалась,
Но на неё спокойно он смотрел,
И сердце гордое его не волновалось.

Привык он смерть с отвагою встречать,
На гибельных полях неумолимой битвы,
Когда уста торопятся шептать
Последние слова напутственной молитвы.

Никто не смел приблизится к нему,
Все́ от него как от чумы бежали,
И даже взглядами трусливыми ему
Сочувствия в беде не выражали.

Всех устрашал его господский вид,
Его фигура в одеяньи сером,
И каждый знал, что власть его казнит,
За то, что был он царским офицером,

За то, что родину он грудью защищал,
Что за паёк скупой не торговался,
Что он часов рабочих не считал,
С врагами родины постыдно не братался.

За то, что был он русским до конца,
Безропотно неся лишенья и кручину,
За то, что не сменил он честного лица
На красную разбойничью личину.

«L'Empereur et l'lmperatrice ont cru mourir martyrs
de leur pays: ils sont morts martyrs de l'hurnanite!»

                                     Pierre Gilliard

В время тревожное, в время ненастное
Мужу Царица писала с тоской:
«Милый Агу́нюшка, Солнышко ясное,
Ангел мой нежный, мой Сон голубой.

Сердце моё от страданий сжимается,
В мраке житейском не видно ни зги,
Подлость людская волной поднимается,
Всюду измена и всюду враги.

Слуги, так щедро Тобой одарённые,
В зло обращают Твою доброту,
Дядя и люди его приближённые
Сеют и множат в толпе клевету.

Тянутся к власти их руки преступные,
Манит их трон и сиянье венца.
Где же, где скрылись друзья неподкупные,
Верные слуги Твои до конца?..

Вечно в разлуке и вечно далёкие,
Взор устремляя на небо с мольбой,
В горьких страданьях своих одинокие,
Мы за Россию болеем душой.

Стра́шны и гро́зны годи́ны суровые,
В дни испытаний, ниспосланных Нам,
Всюду встречаем Мы иглы терновые,
Ненависть, чуждую Нашим сердцам.

Нагло смеясь над своею Царицею,
Злобные люди, Мой жребий кляня,
То называют распутной блудницею,
То обвиняют в шпионстве Меня.

Множа волненья на родине Нашей,
В гнусных интригах забыв о войне,
Чёрные женщины лгут с Николашей,
Дерзко измену готовя в стране.

Жу́тко и мра́чно тревожное время,
Хуже темницы пустынный дворец,
Тя́жко Тебе Твоё царское бремя,
Горек и скорбен державный венец.

Люди, привыкшие к каре суровой,
Не уживаются в злобе с добром.
Будь для ослушников Воли Царёвой
Грозным Иваном, Великим Петром.

Властно согни непокорные вы́и,
Буйных вельмож за измену сошли,
Будь Самодержцем в Великой России,
Богом нам данный Хозяин земли.

Помни про тех, кто в чаду произвола
Ждёт лишь прихода условного дня,
Мысля Тебя ниспровергнуть с престола,
И в заточенье отправить Меня!

Милый, душою Ты чище ребёнка,
Правда святая и долг — Твой девиз.
Нежно целует Тебя Твоя жёнка,
Вечно Твоя неизменно. Алис!..»

По́лны страданий все́ письма Царицы,
В них Ея му́ки так ясно видны,
Кровью написаны эти страницы
Матери нежной и верной жены.

Сколько в них правды, любви и смиренья,
Чувств, увлекающих нас красотой.
Боже, прости нас за скорбь и мученья,
Горе и слёзы Царицы святой!

Была Державная Россия;
Была великая страна
С народом, мощным, как стихия,
Непобедимым, как волна.

Но, под напором черни дикой,
Пред ложным призраком «сво-бо-д»,
Не стало Родины великой
Распался скованный народ.

В клочки разорвана порфира,
Растоптан царственный венец,
И смотрят все́ державы мира,
О, Русь, на жалкий твой конец!

Когда-то властная Царица,
Гроза и страх своих врагов,
Теперь ты жалкая блудница,
Раба, прислужница рабов!

В убогом рубище, нагая,
Моля о хлебе пред толпой,
Стоишь ты, наша Мать родная,
В углу с протянутой рукой.

И в дни народной деспотии
В бродяге нищенке простой
Никто не узнаёт России
И не считается с тобой.

Да будут прокляты потомством
Сыны, дерзнувшие предать
С таким преступным вероломством
Свою безпомощную Мать! 

Посвящается Екатерине Сергеевне Фишер

Русская женщина с русской душой,
Как благодарен я встрече с тобой,
Как на чужбине её я ценю,
Бережно память на сердце храню.
Снова мне чудится край мой родной:
Милая сказка поры золотой,
Светлые грёзы, надежды, мечты,
Жажда любви и её красоты…
Снова брожу я в далёком былом,
Вижу мой сад, мой покинутый дом,
Вижу лампады у древних икон,
Слышу к вечерне сзывающий звон,
А в отдалении грустный напев
С поля идущих в селении дев…

..................

Русская женщина! Радость моя!
Как мне отрадна улыбка твоя,
Гордость, что ты и в чужой стороне
Тою же русской осталась вполне.

   Слава в Вы́шних Богу, и на земли́ мир,
   во челове́цех благоволе́ние!

                   (Лк. 2,14)

Ночь и мороз на дворе;
Ярко созвездья горят;
В зимнем седом серебре
Молча деревья стоят.
Дивен их снежный убор:
Искр переливчатый рой
Радует трепетный взор
Дивной стоцветной игрой.
Блещут в Тобольске огни,
В мраке сверкая, дрожат;
Здесь в заточеньи Они
Скорбью Монаршей скорбят.
Здесь, далеко́ от людей,
Лживых и рабских сердец,
В страхе за милых Детей,
Спит их Державный Отец.
И́скрятся звёзды, горя́,
К окнам изгнанников льнут,
Смотрят на ложе Царя,
Смотрят и тихо поют:
«Спи, Страстотерпец Святой,
С кротким Семейством Своим;
Ярким венцом над Тобой
Мы величаво горим.
Спи, покоряясь судьбе,
Царь побеждённой страны;
Ночь да откроет Тебе
Вещие, светлые сны.
Спи без тревог на челе
В тихую ночь Рождества:
Мы возвещаем земле
Дни Твоего торжества.
Светочи ангельских слёз
Льются, о правде скорбя;
Кроткий Младенец Христос
Сам охраняет Тебя!»

После прочтения книги Пьера Жильяра

«Кровь Его на нас и на детях наших»

             (Ев. от Матфея гл. 27, ст.25)


Был тёмен, мрачен бор сосновый;
Трещал костёр; огонь пылал,
И в мраке свет его багровый
Злодеев лица озарял.

В зловещем сумраке тумана,
От мира спящего вдали,
Рабы насилья и обмана
Тела́ истерзанные жгли.

Вперялись в тьму злодеев очи:
В немом предчувствии беды,
Спешил убийца в мраке ночи
Стереть кровавые следы.

Не дрогнула рука злодея,
Не возмутился он душой,
И пали в славу иудея
Отец и Отрок дорогой.

Во всей Руси благословенной
Не отыскалось никого,
Чтоб удержать удар презренный,
В тот миг направленный в Него.

И умер Он, как был, великий,
Державно кроткий, всеблагой,
Перед глазами банды дикой,
Кипевшей местью и враждой.

Пучина гнусных злодеяний
Была безсильна осквернить
Минуты царственных страданий
И слёз, которых не забыть.

Одни с молитвами своими,
С великой правдой на челе,
Они ушли от нас святыми,
Как жили с нами на земле.

Пройдут века, ночные тени
Разгонит светлая заря,
И мы склонимся на колени
К ногам Державного Царя.

Забудет Русь свои печали,
Кровавых распрей времена;
Но сохранят веков скрижали
Святых Страдальцев Имена.

На месте том, где люди злые
Сжигали Тех, Кто святы нам,
Поднимет главы золотые
Победоносный Божий Храм.

И, Русь с небес благословляя,
Восстанет Образ неземной
Царя-Страдальца Николая
С Его замученной Семьёй.

Кто видел в жизни только раз
Сиянье кротких Царских Глаз,
Тому Их век не позабыть
И Тех Очей не разлюбить.

Кому их встретить довелось,
В том сердце верою зажглось
Того в дни бедствий не смутят
Ни зло людей, ни смертный яд.

Всегда и всюду перед ним
Блестят величием своим
Глаза, Которым равных нет
В греховном мире слёз и бед. 

Всего стихотворений: 16