Михаил Михайлович Щербатов (1733-1790)

• Биография

Все стихотворения на одной странице

- Оглавление -

Божественнейший жар, стихов моих властитель, 
Чувств сердца моего всегдашний направитель! 
Приди, огнём вновь грудь мою согрей, 
Величия прибавь ты слабой песне сей. 
Любовь к отечеству я петь предпринимаю 
И ей единой все черты вдруг обнимаю. 
Ещё Адамов род в злом неустройстве был, 
Властитель всяк себе без властелина жил, 
Не знали, судьи кто, не знали, что законы, 
К порокам, грабежам нам не было препону. 
Жестокость, воровство, насильства меж родов, 
Убийства смертные, отнятие плодов 
Труда и бдения всегда им угрожали, 
Благими землями вельможи обладали. 
Слабейших поразил столь справедливый страх; 
От сильных рук бежав, попрятались в лесах. 
Вертепы им сперва убежищем служили 
Иль, странствуя, среди зверей свирепых жили. 
Но вскоре хищники владений бедных сих 
Отплату понесли всех наглостей своих: 
Другие уж, придя, самих их с мест согнали, 
Убежища они искать всё там же стали. 
Но как ни трудна жизнь в пустынных сих местах, 
Забыли наконец о прежних всех делах, 
Злосчастием своим уж стали научены 
И в общества с собой весьма соединены, 
Приятна стала им страна пустынна их, 
Забыли уже в ней всю тягу зол своих, 
Суровы овощи приятны им казались, 
И непогоды зря на них вооружались. 
Привычка к пищи сей, привычка к той стране, 
Привязанность к трудам, привязанность к родне 
Произвели в них то, что раем уж считали 
Те самые села, от гнавших как бежали, 
Убежище себе где от врагов нашли. 
Когда ж гонимые в места сии пришли, 
Нашли уже народ весьма соединённый, 
Любовью ко стране своей воспламенённый. 
 
Порок того хвалит всегда его предмет, 
Не ради он себя, ради того живет, 
Хоть в самой вещи нет, монарха он любитель, 
Но с выгоды своей превредный ему льститель. 
Он любит лишь себя, о прочем мысли нет, 
Отечество, царя в злу пагубу влечет, 
Иль властвовать другой, над всеми лишь желая, 
В сей мысли пагубной всю должность забывая, 
О благе общества совсем уже не мнит. 
Любовью к злату кто дух подлый заразит, 
Тот, бедность зря в другом, отнюдь не возмутится 
И правый продавать он суд не устыдится, 
Корысти для своей невинность утеснит 
И в пользу винного законы превратит. 
Но так уж счастья все те люди достигают? 
И, страсти самые те коим угождают, 
Не суть ли мстители неправоты таких? 
Коль тщетно ищут те часов себе благих, 
Их совесть завсегда внутрь яду подливает, 
Раскаянье и страх всечасно их терзают. 
Скрывают тщетно те поступок гнусный свой, 
В богатстве и чинах не знаю, что покой. 
Но кто пороков чужд, отечества любитель, 
Законов отческих прилежный был блюститель, 
Спокоен духом тот весь свой проживёт, 
В несчастьях даже он веселие найдёт. 
Хоть злобой поражён, на жизнь свою взирая 
И правотой своей дух собственный питая, 
Всегда великий есть и сам собой почтён, 
Терзаньем совести не будет огорчён. 
Гонители его пред ним малы явятся 
И мыслей подлостью своею устыдятся. 
Отечество любя, всё с твёрдостью снесёт 
И, не ропща на всё, с бесстрашием умрёт. 

    Ода.

1. 
Какая сильно буря веет 
И ясный воздух весь мутит? 
От туч свет солнечный темнеет 
И от зенита гром разит, 
И ад в свирепости зияет, 
Он мрачны недра отверзает 
И к небу шлёт огонь и прах. 
Народы тщетно там мятутся, 
Сердца в отчаяние рвутся, 
И всех объемлет сильный страх. 
 
2. 
На воздух чудо вылетает. 
Там страшный образ око зрит: 
Змея главу его венчает, 
А факел в шуйце зло горит. 
В деснице - меч окровавленный, 
И змеями он окруженный 
Народам гибелью грозит. 
Рёв страшный воздух наполняет, 
Живущих смертных устрашает, 
Оставив плуг свой, смерд бежит. 
(Далее в оригинале вычеркнуто три стиха: 
Достойна дщерь проклятья ада. 
Чинит как небо смертным глас, 
И разрушается преграда...). 
 
3. 
Что значит страшное виденье? 
Ах! Зрю, сие - кровава брань. 
Её такое нисхожденье, 
Простёрла так на смертных длань. 
Ей общество все составляют 
И перед нею пробегают 
Смерть с пагубной своей косой, 
Суровость, страх и грабежи, 
Тиранство, тяжки мятежи. 
Приятный гонят те покой. 
 
4. 
Вдали пред нею выступает 
Девица всей толпы той злей, 
В руке труба ту отличает, 
И лестна слава имя ей. 
Под маской дева сокровенна, 
Одежда кровью обагренна, 
В трубу свою царям гласит, 
Их к вечной славе призывая, 
Победой лёгкой обольщая, 
Вослед войне идти велит. 
 
5. 
Цари, сим гласом изумлены, 
Потщились тотчас забывать, 
Народом что постановлены, - 
Ему чтоб счастье содевать. 
Причины тщетно вымышляют, 
Народа толпы собирают. 
Там горько мать в слезах вопит, 
Жена супруга обнимает, 
На брань что спешно отъезжает, 
В бесчувство горесть ту разит. 
 
6. 
Ко брани трубы призывают 
И ратников туда влекут, 
Селения опустевают, 
И глад грозит стране той тут. 
Но это бедам лишь начало. 
Хоть тем слабее царство стало, 
Побором люд отягощён, 
Земля лишилась земледелья, 
А младенец без прокормленья 
Куска последнего лишён. 
 
7. 
Ужасно слышать то стенанье, 
Внушать печальный людям глас. 
Цари! Се зла есть начинанье, 
И как не тронет оно вас?! 
Но коль уже по вашей воле 
Вступает войско в ратно поле, 
Когда огонь пылает сей, 
Злой адской силой составленной, 
Селитрой с серою смешанной - 
Огонь, украл что Прометей. 
 
8. 
Когда те тяжкие громады 
На гибель сделаны людей, 
Что потрясают крепки грады, 
Состав вмещая вредный сей, 
Огнь и железо вдруг рыгают, 
Полки вмиг ратных побивают, 
Ужасный гром произведут, 
Огонь со сталью сообщённый, 
На жизнь людскую обращённый; 
И тем тьмы ратников падут. 
 
9. 
Как вы безумны, человеки! 
Того ль вам ради разум дан? 
(Далее вычеркнуто: "Зачем на жизнь стремился сам"?). 
И так есть кратки ваши веки. 
Зачем кто ищет гибель сам? 
Какие скорби вас терзают, 
Печали как отягощают! 
Зачем их тщиться умножать, 
Что б новое изобретенье, 
Для вас самих на погубленье 
Сыскав, хотеть употреблять? 
 
10. 
(Вычеркнуты три стиха: 
Вам тигры в злобе уступают, 
Хоть жажда крови тех томит, 
Когтями лишь корысть терзают)... 
И вот уж воинства вступают 
В обильны страны их врагов, 
Их страх и трепет предвещают...

    На этом текст обрывается, не окончено.

1. 
Оставив бездны вод глубоки, 
Уж Феб из недр морских грядёт, 
И ясность льёт на свет широкий, 
Блаженный нам сей день даёт. 
Снега луч ясный проникает, 
Природа путь переменяет, 
Сквозь тучный снег трава растет, 
Дубравы листья распускают, 
Весну вдруг птицы воспевают, 
И от мороза знаков нет. 
 
2. 
Так вся природа, обновленна, 
Являет радость в сей нам день, 
А с ней Россия освященна. 
Прошла печальной ночи тень. 
Природа радость разделяет, 
Что твой народ здесь ощущает, 
В сей день внушила, как наш стон, 
Себя угрозам подвергая 
И всех врагов злых побеждая, 
Вступила на Российский трон. 
 
3. 
В уме я тщетно всё считаю 
Героев всех, что свет носил, 
И все дела их вспоминаю, 
За что богами свет их чтил. 
С тобой не можно им сравняться, 
Ни делом равным величаться, 
Творец тобой что обновлял. 
Воззри, как слёзы проливали, 
Тебя владычицей желали 
Зреть, и Россию Он спасал. 
 
4. 
Хоть прежде греки восславляли, 
Что сын Алкмены в свете жил, 
Между богов его считали 
За то, что гидру он убил; 
Тезея чтит тот град спасённый, 
От дани что освобождённый, 
Какую Минос наложил. 
Чрез храбрость те лишь заслужили, 
Хотя их смертные родили, 
Но мир уж тех в Олимп вместил. 
 
5. 
Но сколько тех не прославляли, 
С тобой не можно их сравнить: 
Щедроты те вовек не знали 
И тщились только всех казнить, 
Но целый ты народ спасаешь, 
Судебно право обновляешь, 
Что твой отец здесь утверждал. 
Тобой вот грады утверждены, 
Тобой законы обновлены, 
Народ от злых судьбин восстал. 
 
6. 
И тех нельзя сравнить с тобою, 
Гомер что славный сколь хвалил, 
Царей, что осаждали Трою, 
Какой по свету всё ходил. 
Дела те басней украшают 
И тем их славу возвышают, 
Алкид что в век свой доставал. 
Ты в час всё то превозвышаешь, 
Народ щедротой побеждаешь, 
Отраду взор унылым дал. 
 
7. 
Но как к престолу приступала, 
Где прежде твой отец сидел, 
Где зависть правду всю попрала, 
Что Пётр великий поимел, 
Враги здесь стражей окружены, 
Огнём и сталью ополчены. 
О! Как дерзнула ты идти, 
Народ что б в гибели спасать, 
С геройством щедрость показать, 
Суды пристойно обновить. 
 
8. 
Но уж предшёл там пред тобою, 
Творец земли пространной всей, 
Покрыл тебя Он той рукою, 
Что щит есть правых всех царей. 
Все стражи стали устрашены, 
Или, тобою привлечены, 
Желали вслед тебе идти. 
Кого что прежде те хранили, 
На тех бы меч свой обратили, 
На горду б выю их ступить. 
 
 
9. 
Хоть мысли прежде их скрывали, 
Не смели с страху то открыть, 
Елизавету что желали, 
Что б ей царицей нашей быть. 
Узрев ту, робость покидают, 
По той стопам на смерть дерзают, 
Хотят с ней жить и умереть, 
Себя винят, что столь молчали 
И кровь Петрову забывали. 
Ты власть врагов идёшь стереть. 
 
10. 
Лишь кто хотел сопротивляться 
Тому, что наш Творец велел, 
От страха стал тот колебаться 
Мутился дух и весь немел. 
Тебя же тучи покрывали, 
Вокруг же молнии блистали, 
С ужасным треском гром гремел, 
Кой, власть Творца нам изъявляя, 
Петровой дщери помогая, 
На всех врагов Свой страх навёл. 
 
11. 
Но ново чудо представлялось 
Смущённым нашим там очам: 
С реками море всё спиралось, 
Вода всходила к небесам. 
Как ты к престолу приступала, 
Нева веселье ощущала, 
Что ей та будет обладать, 
Отец которой столько тщился, 
Что б град тот славный появился, 
Её брег коим украшать. 
 
12. 
Сгустившись, облако с тобою 
Петра явило в славе всей: 
Он меч держал одной рукою, 
Другой венец преславный сей, 
Герой которым сам венчался, 
Когда победой прославлялся, 
Спокойствие нам утвердил, 
Как под полтавскими стенами 
Врагов, окованных цепями, 
Он жизнью щедро одарил. 
 
13. 
Из облаков длань простирая, 
Он на тебя венец сложил: 
"Ты царствуй, царствуй, дщерь драгая, - 
Герой тебе здесь говорил. - 
От мест, восходит где зарница, 
До мест, где кроется денница: 
И там ты власть свою прострёшь, 
Тобой златой век обновится, 
И мир в России утвердится, 
Ты род врагов своих сотрёшь". 
 
14. 
Все с ужасом словам внимали, 
Чем Божья власть открылась нам, 
Хоры небесные молчали, 
И ветер вторил по горам, 
Планеты путь свою совершали, 
Слова те тайно повторяли, 
Что царствует Елизавет. 
В себе Петра ты обновляешь, 
С престола хищных низвергаешь, 
Открылся россам новый свет. 
 
15. 
Враги твои здесь застонали, 
Зря, сколь им злая смерть грозит, 
От страха все вострепетали. 
Владычица рук не багрит. 
Коль мужеством их победила, 
С приятной щедростью простила, 
Лишь тщились власть у них отнять, 
Что б козней боле не сплетали, 
Народы бы не возмущали 
Против владычицы восстать. 
 
16. 
Не то тебя ей побуждало, 
Что бы и тем их наказать, 
И щедро сердце всех прощало. 
Суд прав тех злых велел карать. 
Елизавет так поступает, 
Творцу в щедротах подражает, 
Коль право требует казнить, 
Да сила прав всегда хранится, 
Преступник коль во всём винится, 
То казнь им тщится облегчить. 
 
17. 
На троне лишь себя явила, 
Тогда мир россам возвращён, 
И всех врагов злых устрашила - 
Готф (швед) от меча пал, поражён: 
Как гидра силу обновляет, 
Наш меч всегда её терзает, 
Всяк пред тобою побеждён. 
Твою коль щедрость призываешь, 
Его тогда же ты спасаешь, 
И стал он миром награждён. 
 
18. 
Уж слава всем здесь, извещая, 
С трубой гремящею летит, 
Петрову кровь всем величая, 
Какая в троне уж сидит, 
Что правый суд восстановила 
И дух Петра в себя вместила, 
Явила свету прежний страх, 
Что равно та во всём сияет, 
С щедротой храбрость совмещает, 
Своих врагов повергла в прах. 
 
19. 
Нептун пещеры оставляет, 
Где трон его был утверждён, 
И с радостью он вопрошает: 
"Не Пётр ли в дщери оживлён"? 
Узнавши то, он веселится, 
К Неве чрез бурны волны мчится, 
И скипетр свой тебе вручил, 
Какому волны покорённы, 
И им Петру он был вручённым, 
Четыре флота как водил. 
 
20. 
Напрасно речь я продолжаю, 
Что бы хвалы все воспевать, 
Лишь длительностью я скучаю - 
Ту недостоин похвалять. 
Ты добротой всех превышаешь 
Из смертных, счастье разливаешь 
И милость подданным даёшь. 
Куда я глаз не обращаю, 
Везде те милости встречаю, 
Рукой своей на нас что льёшь. 

Оставь ты суету, в себя днесь возвратись 
И тщетным счастьем ты уж более не льстись. 
Надежды все твои прошли, как лёгкий сон, 
Не радость зрю в тебе, но слышу тяжкий стон. 
Умей ты, Филоктет, владеть теперь собою, 
Всевышняя рука влечёт тебя к покою, 
Ты можешь счастье всё и сам в себе сыскать, 
Коль тщетности двора ты станешь презирать. 
Ты нрав не знаешь мой и сердца преклоненья: 
Не сетую, поверь на счастья я лишенье, 
Не сетую о том, что я обманут был, 
Когда вступал к двору, двора я не любил, 
И первое - мой дух туда лишь устремлялся, 
Пороков что б двора всегда остерегался. 
В пучине мрачной сей три лета пребывал, 
Три лета яд сей злой меня уж окружал. 
Хвалю Всевышнего я милость над собою. 
Пороки попирал я сильною ногою, 
Я ближнему вреда нимало не искал, 
Язык мой никогда слов лестных не вещал, 
Смеялся суете, был твёрд среди волненья, 
Недвижим я стоял для злобного стремленья. 
Вздыхаю я теперь и должен воздыхать, 
Пороки светские слезами обмывать. 
Нет дружбы, ни любви! Святая добродетель 
Бежит от сих злых мест, каких порок владетель. 
Приятнейший там зрак скрывает злостный яд, 
И под святошей там скрывается сам ад. 
За слово лишь одно, за тщетно уваженье 
Нет святости такой, к чему что бы почтенье 
Дух подлый сих рабов могло преодолеть 
Или склонить и честь, об этом сожалеть, 
Что б всем таким тотчас не жертвовать бесстыдно, 
О благе позабыв, что разуму не видно, 
Неправый что закон всем язву причинит, 
Творца что своего тот сам же погубит. 
Дерзают и на то... Стой, бедный, осмотрись, 
На страсти всех людей ты больше не сердись, 
Что обманул себя, о том лишь сожалей. 
Вошедши ко двору, каких ты мнил людей 
Сыскать в опасном том и бурном сём жилище: 
Не непричастных ли людской обычной пище? 
И не подобных ли, превыше что б страстей, 
Как духи, были бы во образе людей? 
Нет, повести тебе так, знать, пообласкали, 
Коль Марков, Троянов столь пышно представляли. 
Великих сих мужей достойно обожать, 
Но, робкий, двор от них ты должен отличать: 
Те мудростью своей писателей пленили, 
И только их дела они нам предложили. 
Но если б происки двора им описать, 
Легко б нам было в том, легко было узнать 
Подобных же людей, себя на что столь чтили, 
Какие антиков бесспорно обожили. 
Итак, уверен будь навек ты в деле сём, 
Подобен что век сей древнейшему во всем, 
Что хитрость, злоба, лесть в придворных обитает, 
Что подлая душа всегда царей ласкает 
И что, когда народ и первого избрал, 
И тот, забывши всё, народ тот презирал, 
Что власть свою над всем хотел распространять, 
Любил изменников, старавшихся ласкать. 
Отечество, закон - лишь тщетны имена, 
Не смотрят ни на что, кому лишь власть дана. 
Их, собственно, любовь едина побуждает, 
Не истина, но страсть делами управляет. 
Таков издревле свет, таков судьбы предел. 
Когда ж пороки злы ты в месте сём презрел, - 
Любитель ты наук, и ими утешайся. 
Беги коварности, меж злыми не мешайся, 
Приятные поля тебя к себе зовут, 
Где добродетели и истина живут. 

Уединенну жизнь хоть многие хвалили 
Но я веселья в ней не мог себе найти, 
И той хватители, знать, век одни не жили, 
Речами только нас хотели обольстить. 
 
Они в стихах своих согласно воспевают, 
Что всяк одним собой доволен может быть, 
Что пышность света всю совсем те презирают, 
В себя вошедши, всяк счастливым может жить. 
 
Против кого озлясь, бранить все устремлены, 
Что в свете всё обман бесстыдные гласят, 
Что часто честные плутами оскоблены, 
Что верна друга нет, то часто лишь твердят. 
 
Но спорить я о сём теперь не пожелаю, 
Хоть эти все слова не можно утвердить, 
Но скучно одному, опробовав, то знаю 
И в истине лишь сей хочу их убедить. 
 
На то ли человек на свете сем родился, 
Чтоб сам, страшась всего, противен был он всем? 
На то ль умом своим, с каким он предпочтился, 
Чтоб не полезен был он обществу ни в чем? 
 
Нет, вышнего предел рассмотрим лишь прилежно, 
Противное сему увидит ясно всяк: 
За тем творец ему вручил в дар сердце нежно, 
Что б сжалиться он мог, несчастный видя зрак. 
 
За тем имеет он над прочими скотами 
Тот дар, что может он свою мысль изъяснять, 
И видом он своим и ясными словами 
Подобного себе на помощь к себе звать. 
 
К сообществу его и страсти побуждают, 
И самолюбие с другими быть влечет, 
Что бдением своим премудры обретают, 
Узнавши то от них, находит пользу, свет. 
 
Чрез способы сии мы много умудрились, 
И много человек спокойств себе обрел, 
От сообщения науки пространились, 
И ныне виден уж конец их и предел. 
 
Несчастьем кто гоним, тот помощь обретает, 
Иль в горестях своих хотя то получить, 
Что он найдёт, что с ним печаль кто разделяет, 
Печаль словами кто его способен исцелить. 
 
Но кто один живёт в хвалимой сей пустыне, 
Тот всем сим никого отнюдь не тяготит, 
И сам не может быть участник благостыне, 
Что человечество нам вообще велит. 
 
Не может в скуке он утешиться словами 
И мысль горестну весёлою прогнать, 
Ни помощь получить, когда, гоним судьбами, 
Болезнь его начёт ко гробу уже гнать. 
 
Одним всё заключу, не простирая боле; 
Когда, живя один, закрыл к тому кто дверь, 
Глагола б я лишил, если б то в моей воле, 
Не столь он человек, сколь есть он дикой зверь. 

Всего стихотворений: 5