Пётр Степанович Комаров (1911-1949)

Все стихотворения на одной странице

- Оглавление -

Нивхская сказка

    1

В глубоком ущелье, 
Меж голых заоблачных скал, 
Куда и орлы не летали, 
В удушливом логове 
Злой поселился Ыкиз. 
        
На лапы кривые -- 
Пургой перекрученный дуб -- 
Он голову клал осторожно, 
И пеклом казалась 
Гремучая желтая пасть. 
        
Он был ненасытен. 
Ворочая кремни зубов, 
Как две остроги исполинских, 
Мгновенно и жадно 
Оленя проглатывал он. 
        
Завидя добычу, 
Зеленым сверкали огнем 
Глаза его -- озеро в тине. 
Он жил только ночью,-- 
Слепил его солнечный свет. 
        
И слышали нивхи, 
Как глухо в полуночной мгле 
Вздыхал он -- и скалы дрожали, 
Всю ночь до рассвета 
Над ними клубился туман. 
        
Несметные духи 
Шныряли по нивхской земле -- 
Немые посланцы Ыкиза. 
О, горе вам, нивхи! 
О, горе вам, люди тайги! 
        
По следу, как тени 
Голодных, некормленых псов, 
Ползли с воспаленными ртами 
За нартой охотника 
Черные бестии зла. 
        
И тот, кто с охоты 
Лисицу и белку принес, 
Наутро их больше не видел. 
...На камнях замшелых 
Ворочался алчный Ыкиз. 
        
Он жил только ночью, 
А ночь иногда не длинней, 
Чем след кабарги к водопою. 
-- Да будет иначе!-- 
Он злобно тогда прошипел. 
        
-- Велик и могуч я, 
Мне равного нет на земле! 
На страх и проклятие людям 
Я землю и воду 
Окутаю вечною тьмой! 
        
В нем злоба кипела, 
Как смолы в могильной сосне. 
И в логове стал выжидать он, 
Чтоб солнце под вечер 
Достать ему с каменных скал. 
        
И вот он поднялся, 
И тысячи духов за ним, 
Цепляясь за выступы камня, 
Полезли на скалы, 
Где даже орел не бывал. 
        
Свинцовые тучи 
На небо нахлынули враз, 
И грохотом грозного грома 
Огромные горы 
До острых вершин сотрясло. 
        
Столетние пихты 
С корнями летели во мглу, 
Трещали и лопались кедры, 
Как стебли былинок, 
Гонимые в сумрак песков. 
        
Земля пошатнулась, 
Меж сопок стонала река, 
И люди попадали в юртах, 
И звери от страха 
В глубокие норы ушли. 
        
А скопища духов, 
Что вел в наступленье Ыкиз, 
Скрежеща, стеная и корчась 
Под солнцем горячим, 
Тащили в ущелье его. 
        
Карабкаясь, никли 
И вновь поднимались наверх, 
Сгорали до серого пепла, 
Но бездна рождала 
Все новые полчища их... 
        
И утра не стало 
На нашей печальной земле,-- 
Земля не увидела солнца. 
О, горе вам, люди 
Угрюмых лесов и долин!.. 
       

    2

В негреющих юртах -- 
Голодная длинная ночь, 
За юртами -- духи и совы. 
Усталый охотник 
С пустыми руками идет. 
        
Где белка и соболь? 
Их след перепутан во мгле, 
И в сетях не плещется рыба. 
Злодейская полночь 
Сама для охотника -- сеть. 
        
Где птицы дневные? 
Их гонит пугающий мрак 
На север, на юг и на запад, 
И, крылья ломая, 
Им ночь обрывает полет. 
        
Мрак смерти и тленья... 
Сжимая пустые сосцы 
Сухими, как прутья, руками, 
У плачущей матери 
Гибнет родное дитя. 
        
Рожденное видеть, 
Оно умирает во тьме, 
Не зная ни света, ни солнца, 
Запомнив одни лишь 
Чуть слышные стопы вокруг. 
        
Пустынное небо 
Над холодом скорбной земли. 
Блуждают кругом, как слепые, 
Унылые люди, 
Неясные призраки их. 
        
А в логове глухо 
Вздыхает довольный Ыкиз, 
И пляшут несметные духи. 
...Камлают шаманы, 
Пугая недремлющих сов. 
       

    3

На долгие годы 
Немыслимой тьмы океан 
Разлился в невидимом мире, 
Где тень человека 
Сливается с тенью долин; 
        
Где мех горностая -- 
Белее хинганских снегов -- 
Становится мехом лисицы 
(Мир вечного мрака 
Не знает различья в цветах). 
        
Но вот за горами, 
За тысячью рек и озер, 
Где юрты из белого камня, 
На радость народу 
Родился большой человек. 
        
Он рос великаном, 
Каких не найти среди нас. 
Глазами, как летние зори, 
Тепло излучая, 
Он видел на тысячи верст. 
        
Умелые руки 
Творили и делали все, 
Чем жизнь человека богата. 
Искуснее мастера 
Вряд ли увидит земля. 
        
Все мысли народа 
Сходились в его голове,-- 
Так птицы слетаются в стаи, 
Когда под ветрами 
Осенние листья шумят. 
        
И не было равных 
Среди мудрецов на земле 
Ему -- человеку, чей разум, 
Чье сердце и силу 
Имеет один вискала. 
        
Его называли 
Негаснущим именем -- Вал, 
Что солнечный свет означает. 
И люди простые, 
Как к солнцу, тянулись к нему. 
        
И тот, кто был рядом,-- 
Тот силу его обретал 
И разум сверкающий Вала. 
Огонь его сердца 
В других отзывался сердцах. 
        
...В незримые дали 
Смотрел иногда богатырь -- 
Орел, расправляющий крылья. 
И был он задумчив, 
Суров и печален тогда. 
        
Орлиному взору 
На многие тысячи верст 
Картины земли открывались: 
Убогие юрты, 
Тоска одиноких долин. 
        
Вон злобные твари 
По следу идут за судьбой 
Голодного нивха, и люди, 
Покорные тварям, 
Бредут в темноте наугад. 
        
А дальше -- ущелье 
Буранов и северных вьюг, 
Снегов вековые наносы. 
Там спрятано солнце 
Угрюмой, печальной земли... 
       

    4

Как с гор Чаятына 
Сбегает весенний поток 
На светлое ложе Амгуни,-- 
Так сильное племя 
По призыву Вала пришло. 
        
-- Пора наступила,-- 
Промолвил воинственный Вал,-- 
Пойдем во владенья Ыкиза 
И ясное солнце 
Родимому краю вернем! 
        
-- Пора наступила!-- 
Воскликнул другой богатырь 
Со строгим лицом, на котором 
Безмерная храбрость 
Свои написала черты. 
        
То Пилькар воскликнул -- 
Провидец и пламенный друг, 
Товарищ великого Вала. 
Средь сильных -- сильнейший 
И мудрый он был вискала. 
        
-- Веди нас к ущелью, 
Мы все за тобою пойдем!-- 
Неслись голоса громовые, 
Сгибая деревья, 
Как шумные травы в степи. 
        
И тысячи храбрых 
Отправились в дальний поход 
И верили -- будет победа! 
К народному счастью 
Ведет их решительный Вал. 
       

    5

Не месяцы -- годы 
Земля содрогалась от бурь. 
Казалось, глухие вулканы, 
Огонь исторгая, 
Ворочались в недрах ее. 
        
То грозная битва 
Во мгле разгоралась у скал,-- 
Так два океанских прибоя, 
Сшибаясь валами, 
Прибрежные горы дробят. 
        
Почуяв опасность, 
Ползло из ущелий сырых 
Сопящее войско Ыкиза -- 
Тяжелые тучи 
На небе тайфунов и гроз. 
        
Из тьмы надвигаясь, 
Срываясь с холодных камней, 
Шипели зубастые твари, 
Свивались узлами 
Вокруг непокорной груди. 
        
То руки сплетали 
Кривыми кореньями лап, 
То грызли могучее тело. 
Неравные силы 
На поле сраженья сошлись. 
        
Но не было трусов 
Среди молодых вискала, 
И если они умирали, 
То с кличем победным, 
С единственным кличем: "Вперед!" 
        
И новые силы 
Тогда прибавлялись у тех, 
Кто шел под знаменами Вала, 
Чтоб солнце светило, 
Чтоб всех согревало оно. 
        
Хватая руками 
Обломки гранитной скалы, 
Один их бросает, как бомбы, 
Разящие метко, 
Врагов сокрушая кругом; 
        
Другой врукопашную 
Валит густые ряды, 
А третий их топчет ногами, 
Четвертый и пятый -- 
Пронзают стальной острогой. 
        
Там Пилькар могучий, 
Из сумрака выхватив кедр, 
Крушит им налево, направо 
И воздух со свистом 
То справа, то слева сечет. 
        
Он раз обернется -- 
Навалены груды врагов, 
Еще раз -- навалены горы. 
А ярость немая 
Их гонит и гонит из пор. 
        
И много отважных 
В неравном бою полегло... 
Но вот под железным напором 
Скала пошатнулась 
И с грохотом рухнула вниз. 
        
Плечом богатырским 
Нащупав удобный уступ, 
Натужился Вал, приподнялся,-- 
И злого Ыкиза 
Земля схоронила навек. 
        
И дрогнуло войско 
Уродливых тварей его, 
По темным лесам рассыпаясь,-- 
И вздох облегченья 
Услышала наша земля. 
       

    6

На дне каменистом 
Ущелья буранов и вьюг 
Запрятано счастье земное. 
Три глыбы гранита 
К нему преграждают пути. 
        
Но Пилькар те глыбы 
Швырял, прикасаясь едва,-- 
И тьмы покрывало срывая, 
Со дна каменистого 
Хлынул стремительный день. 
        
Горячее солнце 
Подняв к опаленной груди, 
С ним Пилькар взобрался на скалы, 
И падали звезды 
С широких ладоней его. 
        
На горной вершине, 
Открытой просторам земли, 
Взмахнул он всесильной рукою -- 
И ясное солнце 
Ушло в голубую лазурь. 
        
Мир, полный сиянья, 
Предстал перед взором людей -- 
Прозрачный, ликующий, чистый. 
Долины сверкали, 
Холмы и поляны цвели. 
        
Леса распустились, 
И тополь, и клен у ручья -- 
В наряде из трепетных листьев, 
Стволы разгибая, 
Неслышно роняли росу. 
        
Лисица и соболь 
К опушке детей привели. 
Веселые птицы запели, 
Навек прославляя 
Весенней земли торжество. 
        
А в стойбищах люди 
Смеются и плачут вокруг 
И землю родную целуют. 
От счастья смеются, 
От радости плачут они! 

Вискала - богатырь. 

    Амурская легенда

На нашу заставу "Орлиный утес", 
Что скрыта в березовых купах, 
Старик неизвестный однажды принес 
Тяжелый серебряный кубок. 
        
Пришел он как будто из сказки какой, 
С Бовою самим одинаков, 
И голос его зазвучал над рекой: 
"Я -- сын албазинских казаков. 
        
Мне, бывшему воину, ложь не к липу. 
В серебряном этот сосуде, 
Что шел по наследству от деда к отцу, 
Нашли диво дивное люди... 
        
Давно это было. Июльской порой 
Шестьсот сорок третьего года 
Казаков сибирских в поход боевой 
Якутский послал воевода. 
        
Посадские жены кричали навзрыд, 
Людей провожая охочих. 
К Амуру, где эта застава стоит, 
Казаки поплыли на кочах. 
        
Кого они встретят в чужой стороне, 
Каких там дождутся подарков?.. 
А кочи бегут и бегут по волне. 
Ведет их Василий Поярков. 
        
Уже на исходе пожитки с казной, 
Но скрыта дорога во мраке, 
И голод, и холод, и ветер, и зной 
В пути испытали казаки. 
        
Секла их дождями небесная твердь, 
Под снегом они ночевали, 
И многих застигла короткая смерть 
В сугробах на зимнем привале. 
        
И многие спят безовременным сном 
В своей неуютной постели, 
Где вьюги поют на просторе лесном, 
Где воют и плачут метели. 
        
Казаки клянут окаянные дни 
И ждут облегченья походу. 
Весной наконец увидали они 
Большую амурскую воду. 
        
И сразу забыты мороз и туман, 
Ночлег по-зверииому -- в яме. 
Казаки кричат:-- Погляди, атаман, 
Какая река перед нами! 
        
Вздымается солнце, и пар над рекой 
Колеблется в розовых клубах. 
Встал в лодке Поярков и машет рукой: 
-- Подайте серебряный кубок! 
        
Другое ему назначенье дано -- 
Быть вечной утехой народу. 
Но нынче, казаки, я пью не вино, 
А эту холодную воду. 
        
Воды зачерпнув после речи такой, 
Он пил ее жадно и долго. 
-- Пусть будет Амур нашей русской рекой, 
Как старая матушка-Волга! 
        
Себя осенил он трехкратным крестом, 
А люди, что вместе служили, 
К заветному кубку припали потом 
И головы обнажили. 
        
И слава пришла к золотому венцу... 
С тех пор этот кубок старинный 
От прадеда -- к деду, от деда -- к отцу 
Идет чередою былинной. 
        
Но так уже было заведено 
С поярковского похода: 
Из кубка не красное пили вино, 
А чистую светлую воду. 
        
И люди, которым в былые года 
Тот кубок с водой подносили, 
Сомнений не знали уже никогда 
В его чудодейственной силе". 
        
...Умолк албазинец, в мечту погружен, 
И все задымили из трубок, 
И ждали, что дальше поведает он 
Про этот серебряный кубок. 
        
Старик покурил и продолжил рассказ -- 
Былину о времени строгом: 
"То место, где эта застава сейчас, 
Казаки назвали острогом. 
        
Уже не Поярков с ватагой друзей 
Гнал кочи свои против бури, 
А смелый Хабаров -- казак Ерофей -- 
Стоял на великом Амуре. 
        
И там, где дауры князьку Албаза 
Дары из тайги приносили, 
Построил он крепость -- и слух и глаза 
Своей дальнозоркой России. 
        
Однажды шесть тысяч маньчжурских солдат, 
Как туча, сошлись под острогом. 
И триста казаков прогнали назад 
Все войско по диким дорогам. 
        
Но люди не видели битвы такой, 
Как эта жестокая битва: 
Там слышались крики и плач над рекой 
И громкая чья-то молитва. 
        
И кто передаст и расскажет векам, 
Как в пекле отчаянных рубок 
От воина к воину шел по рукам 
Казацкий серебряный кубок? 
        
Его наполняли амурской водой, 
Как медом -- боярскую чашу. 
И до смерти бился казак молодой 
За Родину славную нашу... 
        
Грохочет и стонет, в теснинах зажат, 
Амур между бивней Хингана. 
Давно наши предки в могилах лежат, 
Их слава встает из тумана. 
        
Весь берег -- в холмах позабытых могил. 
Но только идет вкруговую 
Тот кубок, что нам человек сохранил, 
Как древности память живую. 
        
Острогов не стало -- в глубоких лесах, 
Где вольные прятались люди, 
Два века подряд албазинский казак 
Искал утешенья в сосуде... 
        
Я сам -- землепашец, но старый отец 
Дал сердце с казацкою кровью. 
Когда он почуял свой смертный конец, 
Меня подозвал к изголовью: 
        
-- Мой сын, мой наследник!-- шептали в бреду 
Его помертвелые губы:-- 
Я отжил свое и в могилу сойду... 
Храни мой серебряный кубок. 
        
Еще в старину, когда русский казак 
Стрелял по врагу из пищали, 
И кремень сверкал у него на глазах, 
Нам деды его завещали. 
        
Мы сами искали и черпали в нем 
И доблесть свою, и отвагу, 
Что крепче железа стоит под огнем, 
И верность российскому флагу. 
        
Возьми же мой кубок! С ним вместе пройдешь 
Солдатскую нашу науку. 
А если от вражеской пули умрешь -- 
Пускай он достанется внуку!.." 
        
Рассказчик опять свою трубку набил, 
Себя оборвав с полуслова, 
К бойцу подошел, у него прикурил 
И начал рассказывать снова: 
        
"Был только единственный сын у меня, 
Но парень в минувшее лето 
Погиб от немецкого злого огня 
Под Новгород-Северским где-то. 
        
Вы видите сами -- недолго и мне 
Ходить по зеленой дороге, 
Смотреть на березы в родной стороне, 
На эти холмы и отроги. 
        
Но если бы дуб не оставил корней -- 
Не вырос бы лес после бури. 
Я знаю -- не мало моих сыновей 
Стоит, как всегда, на Амуре. 
        
Я вам этот кубок сегодня даю, 
Чтоб вы сохранили навеки 
И русское солнце в родимом краю, 
И русские земли, и реки..." 
        
Закончил рассказ албазинец седой. 
Из рук его -- старых и грубых, 
Знакомых с винтовкой, трудом и бедой,-- 
Три воина приняли кубок. 
        
Такая стояла вокруг тишина, 
Что слышал начальник заставы, 
Как ласково плещет в Амуре волна, 
Как шепчутся листья и травы. 
        
Он кубок поднял над своей головой 
С амурской холодной водою 
И выпил ее, как напиток живой, 
Что сил прибавляет герою. 
        
По кругу серебряный кубок пошел: 
Дозорный, что был в карауле, 
Сержант, что в дозор отделенье повел,-- 
Все к этому кубку прильнули. 
        
Не так ли и прадеды, в тесном кругу 
Старинный сосуд поднимая, 
Клялись не сдавать никакому врагу 
Ни пяди российского края?! 
        
Ушел албазинец дорогой своей... 
Он знал, что ни грозы, ни бури 
Во веки веков для его сыновей 
Не будут страшны на Амуре. 

Всего стихотворений: 2